Стеф Свэйнстон - Год нашей войны

Весь второй день бушевала снежная буря, и в заведение заглянули всего несколько человек. Я, должно быть, принял слишком много наркотика, поскольку не спал всю ночь, пребывая в излишне оживленном состоянии. Проверив счета «Паука», я нашел их весьма устаревшими. Ласканн не умел писать и хранил все цифры в голове. Но это совершенно не мешало торговле — он всегда помнил, кто брал табак к своей порции виски.

Ласканн был высоким и тощим, его коротко остриженные волосы стояли торчком. Сквозь них просвечивал череп — довольно несимметричный и какой-то узловатый. Длинные нервные пальцы то и дело складывались в совершенно невероятные фигуры.

Ранним утром он все еще обслуживал посетителей, разомлевших в ленивой, расслабляющей атмосфере бара, где царило тепло и не было снега. Дрова в камине почти прогорели, оставив только белый пепел и слабо мерцавшие оранжевые угольки. Пол бара был устлан хвоей, и оттого в комнате приятно пахло сосной.

В какой-то момент мое внимание привлек риданнец, сидевший за столом, который находился возле самой двери. Это было необычно, поскольку все посетители, как правило, старались расположиться поближе к огню. Присмотревшись повнимательнее, я с удивлением обнаружил, что это была риданнка. Она сидела ко мне спиной и поглощала водку, составляя пирамиду из опустевших рюмок. Я насчитал тринадцать. Ее прекрасные темные волосы ниспадали на плечи, а потом спускались вниз до талии. Она лишь мельком посмотрела на меня, видимо, почувствовав мой пристальный взгляд, и снова отвернулась. Кроме меня, как я заметил, никто не обращал на нее внимания.

У девушки была бледная кожа и холодные риданнские глаза с узкими вертикальными зрачками. Более высокая скорость зрительного восприятия наделяла нас и более быстрыми и острыми реакциями. Ее руки и ноги были жилистыми и мускулистыми. Одежда? Черный жилет, свободный и выцветший, обтягивал маленькие груди с торчащими сосками — именно их я напряженно разглядывал, — а также короткая… нет, очень короткая юбка, из того же дорогого черного хлопка, который привозили из Авии. Плюс к этому на ней были черные туфли без каблуков, но с ремешками вокруг щиколоток. Пока я в открытую разглядывал ее, она накачивалась лучшей водкой заведения.

— Ласканн, — позвал я. — Подойди-ка сюда на минутку.

Он подбежал ко мне, продолжая на ходу вытирать высокий стакан.

Я указал на худощавую девушку.

— Кто это?

Он пожал плечами и отвернулся, но я схватил его за локоть и рванул к себе.

— Да так… сучка какая-то, — промямлил он.

— Как зовут эту сучку? — продолжал наседать я.

— Янт, держись от нее подальше. Она не совсем… Скажем так, она немного странная. — Его тонкие губы растянулись в нервной улыбке.

— Ты сам чертовски странный, Ласканн, и мне не нужны твои советы. Если ты мне не скажешь, разозлюсь. Три… Два…

— Женя Дара!

Я отпустил его, и он потер свой костлявый локоть.

— Она Дара… — повторил он. — Дочь Лабры, так что… наполовину моя сестра.

— Я не знал, что у Лабры была дочь.

— Он не хотел, чтобы ты знал, Янт.

Любопытство оказалось сильнее интереса к узкоплечей девушке.

— Что, в конце концов, случилось с Лаброй? — с интересом спросил я.

Ласканн пожал плечами; надо сказать, он был прямо-таки создан для этого жеста.

— О… Его убила жена, — просто ответил он.

Я налил себе еще виски и опустился на стул рядом с барной стойкой. У меня было ощущение, будто я иду по лезвию бритвы. Когда волею судьбы на моем пути появляется нечто столь же притягательное, как в данном случае эта девушка, мне трудно поверить, что я не просочился в чью-то чужую жизнь. Меня охватило чувство нереальности происходящего, я даже задрожал от наслаждения. После минутного изучения моей физиономии Ласканн убедился в том, что я полон решимости.

— О нет, только не это, — тихо пробормотал он с легким дарклингским акцентом, по которому я так скучал.

— Почему я раньше ее не видел?

— Янт, я… Хорошо. Она нечасто сюда приходит — только когда погода в горах совсем ужасна. Все остальное время она на Чире или Гридериче.

— Правда? И что же она там делает?

Тонкий лед терпения Ласканна треснул, и он сказал мне, что, возможно, мне стоит спросить у нее самой.

— Она — одинокий волк, это все, что я знаю, — с горькой усмешкой добавил он.

Ласканн видел, как я хотел ее. Похоть просто разбирала меня. Я подумал о том, что такого шанса мне не представлялось с тех самых пор, как меня отвергла Деллин. И вот он — новый шанс. Последний. Я должен был овладеть ею.

— Она выше ростом, чем Деллин, — промурлыкал я, размышляя вслух.

Бармен уловил мою ремарку.

— Угу, — хмыкнул он. — Я знаю, что тогда случилось.

— Смертные не могут этого помнить.

— Янт, о твоем полном провале с Широй Деллин здесь ходят легенды.

То было сто лет назад. А это — здесь и сейчас.

— Каких мужчин она предпочитает? — спросил я, указав пальцем на Женю.

Горечь в голосе Ласканна превратилась в жалость к самому себе.

— Не знаю, — признался он. — Она не позволит мне и близко к ней подойти.

Весь следующий день и всю ночь я был занят только тем, что, практически выпрыгивая из штанов, пытался привлечь ее внимание. Однако все мои усилия оказались тщетны — Женя не замечала меня. Я не мог понять, почему ее мир был настолько чужд даже мне. Но мотивов для подобного поведения насчитывалось всего лишь три: упрямство, наличие кавалера либо просто тупость. Но я не мог ничего с собой поделать — она была настолько же красива, насколько недосягаема, правда, кроме того, еще и алкоголичка.

Когда в наркотическом тумане я по ошибке назвал ее Деллин, она просто улыбнулась, обнажив белые как снег зубы. Я купил ей виски, и она выпила его (как только я принес) и даже не поблагодарила меня. Все мои ухаживания оставляли ее совершенно равнодушной, и это заставляло меня еще сильнее желать ее. Она отказывалась танцевать. Карты? Она не умела играть. Истории о других землях? Ее они совсем не интересовали. Не хотела бы она, чтобы я проводил ее до дома? Ответом на такое предложение был взрыв холодного смеха, который рассыпался маленькими льдинками у моих ног.

Лицо риданнки было по-мужски грубовато, но все компенсировали высокие точеные скулы и изящный подбородок. Изо дня в день Женя красовалась в одном и том же одеянии — тонкий жилет и короткая юбчонка. Она была слишком длинноногой, худой и мускулистой и ничем не напоминала пышнотелую Деллин, однако это не мешало мне направить на нее свой гнев, не притупившийся с годами.

Когда все спали, я не мог уснуть — я думал о Жене. Эти мысли сжигали меня, и я пытался подавить их инъекциями сколопендиума. Но желание бурлило во мне, подобно талой воде. Острейшее желание. Я должен был овладеть ею. При авианском дворе мне помог бы грамм кантарида, но в заснеженных горах достать его было невозможно.