Алексей Ворон - По запаху крови

Несмотря на несколько лет замужества, принцесса была совершенно не искушена в любви. Моя дикая страсть, так нравившаяся Кийе, пугала Морейн, и мне приходилось сдерживаться и контролировать себя, Я старался, как мог, восполнить ту нехватку нежности и любви, которую, по недосмотру этого бесчувственного истукана — ее мужа, испытывала в своем одиночестве Морейн. Эти несколько дней, а вернее, ночей безумного счастья, нежности и любви остались самым светлым воспоминанием в моей жизни.

Потом вернулась Гелиона, и все пошло по-прежнему. Я видел Морейн только издали, А по ночам, когда я встречался с Кийей в ее опочивальне, мне хотелось размозжить ей голову, чтобы она не истязала Морейн, которой становилось все хуже. Но смуглое тело Кийи сводило меня с ума, и я, возвращаясь по ночам к себе опустошенный и обессиленный, проклинал себя за свою страсть к этой ведьме. Мне еще повезло, что в Антилле не водятся волколаки, и Гелионе ничего не известно про возможность отнять у них волю, иначе бы она опередила в этом мою возлюбленную.

Я непрерывно искал способ побега, незаметно собирая различные сведения, но чем дольше я занимался этим, тем к более печальным выводам приходил. Антилла уделила немало времени разработке своей неприступности, и покинуть ее было так же трудно, как и пробраться сюда.

Морейн порой вновь погружалась в забытье, и тогда я, рискуя быть замеченным, пытался переговорить с ней и приободрить ее, и чувствовал, что ум ее снова пробуждался от оцепенения.

Однажды ночью я пробрался к ее окну и уговаривал ее впустить меня, но Морейн сказала, что не хочет объедков от чужой любви. Я убеждал ее, что это Кийе достаются объедки от нашей любви, но она была неприступна. Я думал, что она боялась вызвать гнев царицы, хотя, мне кажется, я рисковал больше, чем Морейн. Во всяком случае, для Гелионы моя жизнь была менее ценной.

С нашего острова и большого континента приходили тревожные вести. Там полыхали междоусобные войны. Говорили, что могущественный король со своей армией завоевывает все новые земли, превращая их жителей в вечных рабов. Я подозревал, что речь идет о поэннинцах и думнонах, но Антилле все племена, населяющие Медовый Остров, были известны под одним названием — варвары. Слухи оказались настолько ужасны и противоречивы, что я не особенно в них верил. Морейн тоже.

Потом пришло известие о болезни Эринирского короля. Гелиона предприняла все возможное, чтобы ее невестка не узнала об этом. Но слухи от купцов на базарах, привезших товары из далеких стран, просочились к прислуге и раб дворца, а от них ко мне. Я сразу понял, что это редкий шанс для Морейн вырваться из плена дворцов. Зная царицу гораздо лучше Морейн, я сам разработал план ее поведения. Царевна должна была попросить государыню отпустить ее повидать отца и, как и ожидалось, получила отказ. Царица полагала, что Медовый Остров, ставший центром развязавшейся войны, слишком опасен для антильской царевны.

Когда царице донесли, что невестка второй день отказывается от пищи, ни с кем не разговаривает и не встает с постели, обеспокоенная Гелиона сама пошла ее проведать и спросила, что это значит. Морейн с трудом сползла со своего золотого ложа и, опустившись перед царицей на колени, сказала:

— Как я могу есть, когда отец мой лежит на смертном одре? Как может дочь жить и принимать блага этой жизни, когда ее отец умирает в разлуке с ней? Если я не попрощаюсь с ним, то у меня не будет права жить дальше.

Такой намек на самоубийство подействовал на Гелиону лучше, чем слезы и мольбы. Слишком боялась она потерять источник своей магической силы. Она разрешила невестке съездить к отцу. Морейн чуть все не испортила, когда стала умолять царицу отпустить с ней меня. Конечно, Гелиона отказала ей, дав ей в сопровождение того же Дорена, которому она теперь доверяла еще больше, чем прежде, и целый отряд антильских воинов под его командованием. Кроме того, Дорен получил строжайшее указание вернуть антильскую царевну обратно, хотя бы ему для этого пришлось применить силу против самого Эринирского короля.

В ночь перед отъездом Морейн вновь опоила рабынь снотворным зельем и, выскользнув из своей комнаты, бросилась меня разыскивать. Мы встретились на той же лестнице, но вернуться в свои покои она не согласилась. Она трепетно прижималась ко мне, орошая мое плечо слезами, и мне кажется, это была единственная ночь, когда она по — настоящему меня любила.

Утром я как телохранитель Гелионы сопровождал ее на пристань, откуда отчаливали два царских корабля, один из которых был наполнен воинами. На корабль Морейн погрузили сундуки и тюки с подарками от Антильской царицы Эринирскому королю. Морейн последний раз опустилась перед свекровью на колени, и та, увидев залитое слезами лицо невестки, размякла и обняла ее.

Я смотрел вслед антильской царевне и знал, что эти слезы предназначались только мне.

На праздничной пирушке в трапезной Поэннинского замка подвыпившие воины горланили песни и обсуждали готовящийся поход. Новость о том, что они идут войной на последний оплот Туатов, облетела войска поэннинцев и думнонов радостной вестью. Рассказы о чудесах и богатствах владык Дивного Народа люди слышали с колыбели.

— Говорят, все женщины Туатов сказочно красивы, — прогудел Гер.

— Думаю, на твой вкус они окажутся слишком тощими, — смеясь, ответил Стан, воин из его племени.

— Ну, есть же и среди них такие, кто любит поесть, — уверенно возразил Гер, — зато у них белые волосы, глаза сверкают, как звезды, а на каждом пальце по перстню с драгоценными камнями.

— Так тебя больше привлекают глаза или перстни? — крутя ус, спросил Рикк, предпочитавший обществу своих суровых братьев дружную попойку вояк.

— Я-то смогу воспользоваться и тем и другим, — промычал Гер, заливал в себя новую кружку хорошего поэннинского эля. — А вот тебе, Рикк, придется ограничиться перстнями, да и те сдашь жене.

Сидящие за столом дружно захохотали. Все знали, что, живя в замке, Рикк ведет себя, как верный муж и отличный семьянин, а, оказавшись за крепостными стенами, способен заменить собой целый полк по части ухаживания за дамами.

— Не ссорьтесь, каждый получит по красотке и по большому кушу, — вмешался Убракий, запивая свои мечты из оловянной кружки.

Слуги только и успевали подносить новые кувшины с элем. Жареные поросята на тарелках быстро превращались в горки костей.

— Всем не хватит, — загоготал Рикк, — у них всего одна осталась, сама королева, да и та старуха и полукровка. Если ее удастся взять живой, Гвидион наверняка заберет ее себе, как все самое редкое и бесполезное. Да и вообще, кто вам сказал, что там есть Туаты? Даже Эринирский король и принц полукровки. Нет, Туаты все давно вымерли.