Маргарет Уэйс - Наследие Темного Меча

Техномант снова докладывал:

— Голоса проверены, сэр. Не стоит беспокоиться. Остаточная магия. Нематериальный фантазм, возможно, «эхо». Нас предупреждали о подобных явлениях. Они не представляют угрозы.

Мужчина помолчал какое-то время, слушая, потом ответил:

— Да, сэр.

— Какие будут приказания? — спросила у него женщина.

— Продолжать. Другие группы уже на месте и действуют.

— Что нам делать с этим явлением? — женщина указала на Симкина. — Это голос. Он может предупредить субъект.

— Маловероятно, — ответил мужчина. — Эхо бессмысленно повторяет слова, которые когда-то слышало. Оно просто подражает, как попугай, и, как попугай, иногда может показаться разумным.

Я не в состоянии описать выражение лица Симкина. Он выпучил глаза и то открывал, то закрывал рот. Наверное, впервые в жизни — весьма долгой жизни, если учесть, что он, возможно, был бессмертен, — Симкин не нашелся что сказать.

Мужчина пошел дальше. Женщина все еще сомневалась. Ее серебристая маска повернулась к Симкину.

Он парил в воздухе, еще более нереальный, чем при своем появлении. Облачко дыма и клочок оранжевого шелка — казалось, его развеет малейшее дуновение ветерка.

— Думаю, нам следует его уничтожить, — сказала женщина.

— Это противоречит приказу, — возразил мужчина. — Кто-нибудь может заметить вспышку и поднять тревогу. Не забывай, эти проклятые Дуук-тсарит тоже здесь.

— Наверное, ты прав, — согласилась женщина.

И двое техномантов быстрым шагом направились по дороге к Купели.

Мы с Элизой стояли не шевелясь, пока они не ушли достаточно далеко. Когда Элиза пыталась что-то сказать, я знаками велел ей молчать. Техноманты слишком хорошо ориентировались в темноте — наверное, они пользовались какими-то приборами ночного видения. Я подозревал, что у них могли быть и такие приборы, которые улучшают слух.

Когда парочка в серебристых одеждах скрылась из виду за какой-то возвышенностью, я осторожно вышел туда, откуда было лучше видно. Из их слов я догадался о том, что готовится, но должен был увидеть это своими глазами.

На склонах горы виднелись фигуры людей. Их одежды сверкали серебром в свете звезд. Техноманты оцепили Купель со всех сторон и неуклонно приближались к храму, сужая кольцо.

— Кто это? Что они такое? — изумилась Элиза.

— Зло, — ответил я знаками, и Элиза поняла меня без объяснений.

— Они пришли за Темным Мечом, да? — со страхом спросила она.

Я кивнул и вспомнил подслушивающее устройство в гостиной.

— Они могут… — Она не сразу отважилась закончить: — Они могут убить ради того, чтобы получить меч?

Я снова кивнул.

— Они не поверят папе, когда он скажет, что меча у него нет, — сказала Элиза, представив себе дальнейшее развитие событий. Я тоже об этом подумал. — Они заподозрят, что он врет и просто не хочет отдавать им меч. Может быть, они оставят нас в покое, если мы отдадим им оружие? Нужно вернуть его на место! Давай пойдем коротким путем.

Я согласился, тем более что другого выхода не видел. Но мне подумалось, что, даже сократив путь, мы доберемся до места гораздо позже техномантов — ведь нам придется нести тяжелый меч и все время держаться в тени. Техноманты успеют ворваться в дом Джорама до нашего возвращения.

Симкин! Он может предупредить Джорама, может сказать ему, что меч у нас и мы несем его обратно. Я повернулся к призрачной фигуре, парящей над дорогой. Слова «остаточная магия» обожгли мне лицо, словно горячий ветер пустыни.

— Не представляют угрозы? Ну, это мы еще посмотрим! — воскликнул Симкин. — Мерлин! Мерлин, ты где? Ну конечно, тебя постоянно нет на месте, когда в тебе есть нужда. Старый дурак! — С этими словами Симкин исчез.

Я понадеялся, что Симкин прочитал мои мысли и отправился предупредить Джорама и остальных о грозящей им опасности. Но надежда была очень слабой — я ведь знал, какой Симкин капризный и сумасбродный. И, как мне казалось, на помощь Мерлина тоже рассчитывать не стоило.

— Скорее! — поторопила Элиза, взяв меня за руку и потянув обратно в тень деревьев. — Так ближе! Через поля.

Нам пришлось перебраться через стену, к счастью невысокую. Элизе, правда, мешали длинные юбки и полы плаща, и, чтобы преодолеть преграду, ей понадобились обе руки. Она на мгновение заколебалась, потом заглянула мне в глаза и передала мне Темный Меч, завернутый в кусок ткани.

Я сразу понял, что она имела в виду, когда говорила о тяжести. Меч весил немало, потому что был сделан из железа, сплавленного с темным камнем, и предназначался для очень сильного мужчины. Но нести это оружие было трудно не только из-за его веса. Гораздо сильнее он давил на сердце, а не на руки. Взяв меч в руки, я как будто заглянул в душу того, кто его создал, — там царили страх и злоба.

Наученный горьким опытом, Джорам выкарабкался из темной пропасти своей души, сумел спастись, не потонул в опасных водах. Первый Темный Меч он вернул в камень, из которого тот был создан. Он выпустил магию во Вселенную. И хотя он разрушил мир, тем самым спас тысячи человеческих жизней — эти люди погибли бы в большой войне, которую Земля вела против Тимхаллана. Если Джорам и не вышел на свет солнца, он, по крайней мере, ощущал тепло солнечных лучей на своем лице.

Темный Меч ушел из его жизни. И был создан снова — гневом и страхом.

Элиза перебралась через стену и протянула ко мне руки. Я передал ей Темный Меч, и мне почему-то пришло в голову библейское изречение о грехах отцов.

Мы пошли вверх по пологому склону, заросшему травой, и все время оглядывались по сторонам, высматривая техномантов в серебристых одеждах, но ни одного не заметили. Я подумал, что они, наверное, уже подобрались совсем близко к своей цели — поэтому мы их и не увидели. Прогулка наша была не из приятных. Тучи затянули небо, скрыв звезды, и в сгустившейся темноте находить дорогу стало очень трудно.

Наконец мы выбрались на вершину холма, и неподалеку я разглядел белые камни, которыми была отмечена тропинка. Надо признать, я совсем выдохся. Элиза тоже с трудом переводила дыхание, измученная тяжелой ношей. Я в отчаянии посмотрел на тропинку. Она не казалась такой крутой и такой длинной, когда мы шли по ней вниз. Но сейчас я не знал, сумеем ли мы, безмерно уставшие, подняться по ней, даже не будь у нас меча.

Я посмотрел на Элизу и увидел на ее бледном лице такие же сомнения, какие овладели мною самим. Ее руки и плечи, наверное, горели от усталости. Она опустила меч, и его острие ударилось о каменистую землю с металлическим лязгом.

— Мы должны идти, — сказала Элиза, убеждая скорее не меня, а себя саму.