Дженни Вурц - Корабли Мериора

Дакар растерянно заморгал, переваривая новость. В животе у него сделалось жарко. Скупые слова Аритона намекали на хитроумный замысел, который наверняка уже созрел в голове Повелителя Теней.

— Только не это! — воскликнул толстяк и несколько раз чихнул от набившейся в нос сенной пыли. — Ты не имеешь права продавать изумруды своей династии! Предложить какому-то забияке Парину изумруды Ратанского королевства! Как ты додумался?

— Думаю, Парин не настолько глуп, чтобы ему можно было подсунуть подделку, — привел свой довод Аритон. — Поскольку у нас нет времени на придумывание более удачных затей, введем в игру камешки.

Дакар почесал в затылке. Нет, вряд ли Аритон поверит его словам, что для магов Содружества эти изумруды были не только памятью о величественном прошлом. Камни обладали магической силой и все вместе являлись средоточием для ее притяжения. Маги обязались сохранить ратанские изумруды для будущих поколений. Поскольку Аритон сам был опытным магом, Содружество наложило на камни охранительные заклинания, сокрыв от принца их истинную силу.

Безумный Пророк чувствовал, как по спине ползут струйки нота. Все шло так гладко, и надо же! Впрочем, чему удивляться? От Аритона только и жди какой-нибудь каверзы.

— У тебя нет никакого почтения к реликвиям своей династии. Ты готов рискнуть изумрудами, будто дешевыми стекляшками. Других таких камней нет. Их потеря невосполнима.

— Потому я и говорю, что ты должен их продать как можно дороже, — невозмутимо ответил Аритон и пустил жеребца легким галопом.

Дакар сопел, дергал поводья, колотил по лошадиным бокам, заставляя упрямое животное двигаться не к ближайшей копне сена, а обратно к дороге. Повелитель Теней дожидался его и беззаботно насвистывал, наслаждаясь утренней свежестью.

Осенью в Итарре командир наемников чувствует себя весьма скованно в бархатном камзоле, который он надел по случаю официального приема, сменив привычные плащ и кольчугу. Топая по коврам, словно разъяренный бык, и тряся всеми своими подбородками, наместник, называющий себя верховным правителем, обрушивает на него град упреков:

— Почему мои гонцы с востока запаздывают? Что задержало их в пути? Бури? Ненастье? Или налет варваров, с которыми, если верить вашим хвастливым заявлениям, в тех краях давно покончено?..

Вечер приносит сумерки в Рокфальскую долину, и хотя он ничем не отличается от других осенних вечеров, оставляющих иней на дубовых листьях, рыси, лисы, зайцы и прочие звери прячутся в своих норах, ибо Рокфальский пик вдруг заливает яркое магическое сияние — Асандир и Люэйн совместными усилиями латают цепи охранительных заклинаний, удерживающих плененного Деш-Тира…

В крепости Алестрона рыжеволосый офицер производит смену караула, охраняющего арсенал герцога, а в роскошно убранной гостиной дородный герцог отгоняет своего любимого пса, положившего морду ему на колени, затем зовет братьев и велит им привести к нему толстого торговца, который вчера явился в крепость с предложением продать редкие изумруды…

Особая комната, где братья Бридионы решали наиболее важные свои дела, напоминала орлиное гнездо. Находилась она на самом верху одной из сигнальных башен, высящихся в центральной части крепости. Решающее слово обычно принадлежало Брансиану Бридионскому — правителю Алестрона, но предварительно он всегда совещался со своими младшими братьями. Правда, сегодня решать должен был не он, а Парин — это ему Дакар предложил купить редкие изумруды.

Наверх вела крутая винтовая лестница. Добравшись до четвертого этажа, Безумный Пророк успел изрядно взмокнуть и сбить дыхание. Он судорожно глотал воздух. Его круглые щеки приобрели почти такой же цвет, что и камзол, воротник которого нещадно сдавливал ему шею. Когда Дакар наконец приплелся наверх и слуга открыл двери, чтобы его впустить, он напоминал пойманную в сеть рыбу. У самозваного торговца кружилась голова, и потому роскошный нармсский ковер с золотой бахромой, в котором утопали ноги, таил в себе не меньше опасностей, чем болотная трясина. Толстяк прилагал отчаянные усилия, только бы не рухнуть. Еще хуже будет, если он потеряет сознание и ударится головой о массивный дубовый стол.

Дакар беспомощно оглядывался по сторонам. Братья тоже глядели на него кто с напряженным вниманием, кто с полным безразличием. Однако Безумного Пророка волновало не выражение их лиц, а отсутствие свободных стульев. Их было всего четыре, по числу братьев.

Но делать нечего: навязанное Аритоном обличье заставило Дакара играть эту роль. Он шумно плюхнул на стол тяжелую шкатулку, откинул крышку и улыбнулся сквозь стиснутые зубы, видя, как бородатый великан, что сидел ближе всех, запустил свои израненные пальцы в сокровища, не имевшие цены.

Стол, за которым восседали братья Бридионы, не был единственным в комнате. У стены притулился другой стол, письменный. По обе стороны от него тянулись полки с книгами. Казалось бы, обычный кабинет человека, принадлежащего к знатному роду и не чуждого увлечению науками. Казалось бы. Но здесь пахло не только пергаментом и чернилами; нос улавливал запах тщательно смазанного металла. Оружие в этой комнате чистили гораздо чаще, чем водили пером по пергаменту.

Старший Бридион, сидящий напротив, тряхнул рыжеватыми волосами и присвистнул.

— Ситэр меня побери, вы только посмотрите! Подхватив шкатулку, он высыпал ее содержимое на стол.

Изумруды верховных королей Ратана вспыхнули яркими зелеными огоньками. Их отсветы переметнулись на лица братьев, склонившихся над столом.

Лицо Дакара тоже было зеленым, но совсем по иной причине. Он вытер потные ладони о длинные рукава камзола и промямлил:

— Прошу прощения.

— Прощения? — удивленно зарокотал Брансиан Бридионский.

Правитель Алестрона выпрямился. Он был выше и крупнее младших братьев. Свои всклокоченные волосы он стриг коротко, чтобы не торчали из-под шлемной шапочки. Жесткая борода напоминала клубок проволоки. Камзол, облегавший его широкие плечи, вполне мог бы служить шатром какому-нибудь тщедушному человечку. Если бы не тяжелая фамильная цепь — старинная, как и герцогский титул Бридионов, — Брансиан вполне бы сошел за наемника, хорошо знакомого с жизненными передрягами.

Герцог наморщил лоб, отчего его брови соединились, словно две замерзшие песчаные полоски.

— Тебе не за что просить прощения, торговец. Ты не соврал: твои изумруды и впрямь отменные. Таких я не встречал даже у торговцев из Шанда.

Дакар прокашлялся, внимательно и опасливо глядя на головы остальных братьев, которым было не оторваться от изумрудов. У всех троих были темные, почти черные волосы. Двое средних Бридионов заплетали их на старинный манер кланов — в косицу — и перевязывали кожаной тесемкой, чтобы не мешали в бою. Самый младший из братьев — Меарн — напоминал барашка после первой стрижки, но с завитым локоном, спускавшимся на острые плечи. Он был самым непоседливым и порывистым, что вовсе не делало его присутствие менее опасным.