Дженни Вурц - Корабли Мериора

Морской пожар постепенно догорал. Под прикрытием дыма и рукотворных теней косоглазый рулевой и его товарищи спустили баркас и поспешили убраться с «Саврида». Сделка была выполнена: добыча, обещанная Повелителем Теней, превосходила все их ожидания — ведь вокруг плавали не только почерневшие доски и трупы. К штурвалу «Саврида» встал другой рулевой, тоже знавший свое дело и умевший держать язык за зубами. Ему помогали двое матросов, которым пообещали щедро заплатить. Миновав узкий пролив, корабль поплыл на юго-восток, двигаясь вдоль восточного берега острова Полумесяца. Верпонт остался позади, скрывшись за зубчатой стеной прибрежного леса.

Воздух обрел утраченную прозрачность. В разбитый иллюминатор весело светило солнце. Аритон медленно повернулся к Джирету.

— Развяжи мне руки. Теперь уже можно, — хриплым, надтреснутым голосом попросил он.

Джирет вскинул меч. Связанный капитан с трудом удержался от возгласа удивления, обнаружив при дневном свете, что рыжебородый варвар совсем юн, ему явно было не больше двадцати лет. Джирет не стал развязывать хитроумные узлы. Поддев проволоку, он перепилил ее лезвием, затем обрезал кожаный ремень. Сделав это, он отшвырнул паравианское оружие прочь, будто оно жгло ему руки. Меч со звоном упал на пол, и этот звук заставил варвара вздрогнуть и съежиться. У него тряслись руки. Прошло несколько минут. Кое-как уняв дрожь, Джирет разогнул куски проволоки и полностью освободил запястья своего господина.

Когда упал последний блестящий жгут, Джирет рухнул на колени. Пальцы сжимали изуродованный кусок толстой проволоки. Варвар хорошо помнил, как восемь лет назад удержал Аритона от поединка с Лизаэром. Тогда он не понимал всей силы проклятия Деш-Тира. Сегодня он увидел ее воочию и потому не решался поднять глаза на Аритона. Он слишком усердно выполнил приказ. Настолько усердно, что не пожалел ни гордости, ни достоинства своего господина.

— Ваше высочество, я умоляю вас о прощении, — прошептал Джирет. Его дрожащие пальцы теребили обрывки шерстяных нарукавников. — Даркарон мне свидетель: я старался до конца выполнить ваш приказ.

Аритон Фаленский разминал саднящие запястья. Услышав слова Джирета, он медленно, очень медленно повернулся, словно его кости были стеклянными и в любую секунду могли треснуть, а сам он — распасться на кусочки от излишне сильного вздоха. Глаза Аритона оставались закрытыми. Кровь из нанесенной Джиретом раны продолжала капать, пачкая светлый пол каюты. Потом принц запустил пальцы во влажные рыжие кудри своего кайдена, осмелившегося поднять на него меч и потребовать довести задуманное до конца.

— Джирет, — прошептал он.

Слезы высохли, оставив серые потеки на лице. Ветер, дувший сзади, трепал его черные волосы.

— Прошу тебя, встань. Мы с тобой как братья, и мне нечего от тебя таить. Какая гордость, какое достоинство? В моей душе нет ни единого уголка, который не был бы испоганен проклятием Деш-Тира.

Сострадание в его голосе сменилось неподдельной горечью.

— Тебе страшно вспоминать о том, что мы оставили после себя в верпонтской гавани? Мне тоже. Но имей мужество заглянуть правде в лицо. Наш замысел удался. Теперь армия Лизаэра уже никуда не поплывет.

Над парапетами верпонтской крепости дул морозный ветер, разгоняя дымовую завесу. Светило яркое, но нежаркое солнце. Лизаэр Илессидский глядел на гавань. Его разум по-прежнему отказывался поверить в случившееся. Все труды, все усилия нескольких лет были в считаные часы уничтожены изощренной хитростью его смертельного врага. Когда пожар отшумел, в залив вышли баркасы, пытаясь в первую очередь снять с обломков и вытащить из воды уцелевших матросов.

Уставшие гребцы лавировали между гигантских головешек, все еще разбрасывавших пепел и искры. Особую опасность представляли полузатонувшие остатки переборок и мачт, которые легко могли пропороть днище лодки. Соленая вода разъедала руки. Редко кто из спасенных оказывался в полном сознании. Еще меньше было тех, кто отделался легкими царапинами или просто окоченел от нахождения в холодной воде. В основном приходилось вытаскивать обожженных. Одни из них потеряли сознание, другие кричали от невыносимой боли. Некоторые были настолько ослаблены, что умирали на пути к берегу.

От этих криков кровь стыла в жилах Лизаэра. Еще более гнетущим было сознание того, что ведь это он своими рукотворными молниями зажег плавучую свалку, погубив корабли и матросов. Глаза принца воспалились от соленого ветра и пепла, но он даже не пытался вытереть их платком. Как ни хотелось ему броситься в какой-нибудь укромный угол и замереть наедине со своим горем, он упрямо оставался на парапете.

Лизаэр чувствовал себя одураченным.

Он допустил непростительный промах, стоивший ему флота. Холодная ярость начала овладевать принцем. Где же его мудрость правителя? Где расчет и предусмотрительность полководца? Как он с самого начала не догадался, что скопище бригантин — уловка Повелителя Теней? Почему не внял голосу разума? Разве он забыл, что мериорская верфь появилась в начале весны? Никакая магия не сумела бы помочь обыкновенным ремесленникам за несколько месяцев построить столько кораблей!

Одно дело — капитаны этих несчастных судов. Они никогда не видели уловок Аритона. Им было простительно принять иллюзию за реальность и всполошиться. Но он? Он то с самого начала должен был распознать этот трюк и предупредить остальных.

Разве он забыл, как восемь лет назад на трущобной улочке в Итарре Аритон для развлечения малолетних оборванцев мастерски создал из теней парусные кораблики? Они были способны даже плыть и плыли по грязной сточной канаве. Еще тогда Лизаэра поразило, что иллюзорные корабли точь-в-точь напоминали настоящие, отличаясь от них лишь размерами. В те минуты любовь Аритона к детям показалась ему искренней. Прошли считаные недели, и на берегах Талькворина Илессид убедился в обратном: этот человек ради своих злодейских замыслов не щадит ни взрослых, ни детей. Надо отдать ему должное — он мастерски умеет усыплять подозрения и завоевывать доверие к себе.

В гавани Верпонта Аритон повторил фокус с корабликами, только теперь он усложнил свой трюк и заставил платить за представление. Плата осталась все той же — человеческие жизни.

Лизаэр позволил ветру трепать ему волосы и усилием воли подавил близкие слезы. Нет, он не станет рыдать от отчаяния. Отчаяния не было — только стыд, и на какое-то время это чувство целиком завладело принцем. С какой же точностью противник предугадал его действия! Потом стыд уступил место бессильному гневу. Только сейчас Владыка Света по-настоящему понял природу гнева, охватывавшего его отца после каждого нападения пиратов на Амрот. Он ненавидел свой дар рукотворных молний, которые услужливо помогли исполнению коварного замысла Повелителя Теней.