Дженни Вурц - Корабли Мериора

Спустя четыре дня после нападения на кавалькаду принца Лизаэра из горного форпоста близ Орланского перевала в пусть отправился посланник. И хотя неожиданно выпавший снег приглушал цокот копыт его лошади, этот звук услышали там, куда направлялся всадник. Но до места назначения было еще долгих сто лиг.

Пять веков назад древние паравианские расы окончательно исчезли с лица Этеры. Однако магам Содружества удалось сохранить свидетельства того удивительного мира, собрав их в Альтейнской башне. Один из магов являлся бессменным хранителем и летописцем Альтейна. Дни напролет он проводил на самом верху башни, в зале с закопченными потолочными балками, которые скрипели от порывов ветра, бившегося в окна. Маг восседал за своим любимым столом. Громоздящиеся на столе раскрытые книги, листы и свитки пергамента делали это место похожим на птичье гнездо. Свитки и листы лежали не только на столе, ими были забиты полки. Многие пергаменты скрепляли изъеденные молью завязки. Документы, нужные магу для работы, придавливались на углах весьма неподходящими для этой цели предметами, например чайными чашками с желтым налетом внутри или стеклянными чернильницами, крышки от которых куда-то запропастились. Уютно устроившись, словно крыса в трюме корабля, Сетвир сидел на табурете, Цепляясь лодыжками за перекладину. Равнодушный к своим нечесаным волосам и поношенной пыльной мантии красно-коричневого цвета, он пополнял летопись, не пропуская ни одного важного события.

Пока Этера оставалась под туманным владычеством Деш-Тира, Сетвиру приходилось определять фазы луны по биению морских приливов. Не покидая Альтейнской башни, он легко узнавал о том, что происходило на другом конце континента. Топот солдатских ног на ежедневных строевых учениях итарранской армии передавался за сотни лиг и сотрясал книжную пыль, изборожденную мышиными лапками. Сетвир сразу же узнал о послании, написанном кровью на кусочке сланца, который писавший высушил затем над пламенем и бросил в море во время прилива. Четвертая ветвь донесла до мага этот всплеск, вычленив его из миллиарда других. Сетвир слышал великую музыку двенадцати ветвей — каналов, по которым до сих пор пульсировала магическая сила, поддерживавшая жизнь Этеры. Ветви, как и многое другое, являлись непостижимой загадкой, оставленной исчезнувшими паравианцами.

Сетвир настолько привык слушать эту музыку (обычному человеку ее громогласные аккорды были не слышны), что она владела всеми его мыслями. Происходившее вокруг и вблизи должно было долго возвещать о себе, прежде чем привлечь к себе внимание мага.

Трудно сказать, сколько минут или часов приехавший посланник стоял внизу и ударял рукояткой меча в прутья опускной решетки. Главное, эти звуки достигли наконец святилища Сетвира. Маг не удивился. Едва только наместница Тайсана отправила к нему гонца, как Сетвир уже знал и его имя, и весть, которую тот вез. Знал маг и день, когда посланник Маноллы достигнет Альтейнской башни, но забыл подготовиться к встрече.

В предвечерних сумерках хранитель Альтейна дописал своим бисерным почерком начатую строчку. Потом склонился вбок, промыл перо в чашке с недопитым остывшим чаем и поднял глаза. Со стороны могло показаться, что его светло-бирюзовые глаза бесцельно блуждают в пространстве. Нет, сейчас Сетвир прослеживал, как приезд гонца отзовется на событиях будущего.

В небе зажглись первые звезды. Посланник Маноллы продолжал стучать. Уху Сетвира этот глухой лязг говорил о кузнечных горнах оружейных мастерских, о звоне оружия и веках неотомщенного кровопролития.

— Слышу, слышу. Сейчас спущусь, — скрипучим голосом проворчал он.

Сетвир встал, подняв облако пыли, которое неспешно достигло пола, усеянного обрывками пергамента, исписанными перьями и крышками чернильниц. Маг чихнул, глянул на пол, испытывая странное удовольствие от созерцания выцветшего ковра и всего пыльного безобразия, потом, громко шаркая своими меховыми сапогами, которые вдобавок были ему велики, подошел к окну. Окно не открывалось уже много дней. Створки жалобно скрипели, принимая на себя удары северного ветра, несущего с собой песок пустыни.

Стены Альтейнской башни были сложены из грубого серого гранита, постепенно сглаженного зелеными пятнами лишайников. Сетвир упер локти в подоконник, рассеянно глянул на левый рукав, в котором моль успела проесть новую дыру, и открыл створку окна. Наклонившись вниз, он с мягким упреком произнес:

— Не надо так громко стучать. У меня прекрасный слух. С высоты девятого этажа мохнатый пони казался совсем маленьким. Поводья были намотаны на руку человека в одежде из некрашеной кожи, какую носили бойцы кланов. Услышав голос мага, посланник перестал стучать. Он убрал меч в ножны и робко взглянул вверх. Когда эхо от его ударов ослабло и замерло, посланник спросил:

— Прошу прощения, не вы ли Сетвир, именуемый хранителем Альтейна?

Тряхнув седой головой, маг улыбнулся (гонцу его улыбка напомнила детские сказки про гномов):

— Твоя госпожа хочет, чтобы я передал весть Аритону, принцу Ратанскому. Не трать слова, я уже знаю содержание ее послания. Но почему она думает, что я сумею передать ему это послание?

Гонец Маноллы густо покраснел.

— Кайден Тайсана очень просила вас об этом. Еще она сказала, что вы — единственный во всей Этере, кто знает, где искать Повелителя Теней.

Перепачканные чернилами пальцы Сетвира пощипывали бороду. На какое-то время он забыл и про посланника Маноллы, и про самого себя. Его взгляд блуждал по небосводу, как будто на перистых облаках содержались ответы на все загадки мира.

Посланник почти ничего не знал о магах Содружества. Он застыл в почтительном ожидании. Пони тем временем щипал траву, бурно разросшуюся возле единственного входа в башню.

Наконец Сетвир ответил;

— Ладно, я запишу послание госпожи Маноллы на пергамент. Но скажи ей: я сам решу, когда вручить его Аритону Фаленскому.

Посланник радостно вздохнул.

— Моя госпожа будет довольна.

Он подобрал поводья, готовый сразу же пуститься в обратный путь.

Сетвир изогнул брови.

— К чему тебе так спешить? У меня найдется корм для твоего пони. До Камриса очень далеко, а завтра будет дождь. Разумнее переждать непогоду здесь. Помоешься, выспишься, заглянешь в кладовую и выберешь, чем перекусить. У меня есть замечательный чай. Тебе понравится.

Пока посланник колебался, принять приглашение или вежливо отказаться, Сетвир отошел от окна. Из темных недр библиотеки донеслось:

— Жди меня. Сейчас я спущусь и открою двери.

Сетвир спешил. Он знал: если спускаться медленно, посланник не станет дожидаться и уедет да еще и будет подгонять уставшего пони. Содружество Семи до сих пор не причинило вреда ни одному человеку, но рассказывали, что встреча с магами изменила жизнь многих. Сетвиру вовсе не хотелось, чтобы посланник Маноллы стал исключением. Нет, он не вмешивался в чужую судьбу, а лишь подправлял ее в пределах допустимого.