Патриция Бриггз - Призрак дракона

Если бы он сказал сейчас что-нибудь правдоподобное, то она непременно попыталась бы поговорить с супругом. Король не любил оставаться в долгу и обычно щедро одаривал любовников жены, пока они были живы.

Бекрам покачал головой.

— Просто мне страшно представить, что Варда засадят в этот жуткий дом. Мой кузен принадлежит Хурогу. — По его губам скользнула смущенная улыбка. — Он знает каждый камень в родных землях, обожает волю и горы и наделен невиданной силой.

Почему-то при этих словах он приложил ладонь к глазу. Королева не поняла, что означает этот жест.

Бедный мальчик , — подумала она, нежно проводя рукой по его волосам. — Король никогда не поверит, что ты обратился ко мне с этой просьбой просто из-за любви к кузену. Он заподозрит что-нибудь неладное, решит, что ты строишь какие-то планы против него.

Но она на протяжении долгих лет была его женой. И могла хотя бы попытаться поговорить с ним.

— Конечно, я побеседую с королем. Но предупреждаю: возлагать на меня слишком большие надежды не стоит. А теперь ступай и принеси мне воды. Я ужасно хочу пить.

Бекрам вскочил на ноги и отвесил низкий поклон.

— Слушаюсь, Ваше величество! Я мигом.

Шейра, служанка, невозмутимо продолжала расчесывать волосы королевы, когда Бекрам скрылся из виду.

Тегедра почувствовала вдруг по отношению к ней приступ ненависти. Хотя прекрасно понимала: Шейра не виновата в том, что обязана доложить королю о состоявшемся только что разговоре.

Гарранону стоило немалых усилий не выказать раздражения. Если бы представители Оранстона при дворе выбирали защитника своих интересов хоть целый год, худшей кандидатуры, чем старина Хавернесс, им не удалось бы отыскать. Гарранон никогда не любил утренние слушания, а сегодняшнее воспринимал особенно болезненно.

— Мы принадлежим вам, наш король! Клянемся, что будем верны до последнего вздоха, — сказал Хавернесс.

Король не придает твоим словам должного значения, — с грустью подумал Гарранон, сочувственно глядя на Хавернесса, который, по всей вероятности, не сознавал, во что ввязывается.

Гарранон объяснил оранстонцам, что король и не думает помогать им, предупредил, что любая попытка оказать на него давление лишь ухудшит ситуацию. Однако никто не пожелал прислушаться к его словам.

Хавернесс Каллиса выглядел как старый воин, каковым он, собственно, и был. Никто другой из присутствовавших при дворе оранстонцев, кроме него, не осмеливался носить прическу оранстонской знати. Его волосы были коротко острижены, а на висках сбриты. Гарранон знал, что Джаковен смотрит на Хавернесса как на неудачника. Сам же он считал его героем, хотя никогда никому не говорил об этом.

Гарранон попытался переключить внимание на что-нибудь другое и медленно огляделся по сторонам.

Утренние слушания король проводил в одном из наиболее просторных залов замка. Сегодня, как во многие другие дни, здесь присутствовала Тамерлейн. Сюда ее приводило желание разогнать скуку, снедавшую ее с момента разорения Менога. Сплошь покрытая желтыми и золотистыми пятнами, она резко выделялась из толпы одетых в мрачные наряды людей. Размерами и формами Тамерлейн походила на медведя, хотя была грациозной, как гигантская лесная кошка. Голова ее тоже напоминала кошачью: глаза отличались подвижностью, из пасти выглядывали острые белые клыки. Яркая и хищная, она являла собой само олицетворение защитницы храма Господнего. Единственным несоответствием был в ней длиннющий пушистый хвост.

Гарранон всегда удивлялся тому, что на шерсть Тамерлейн не наступают в толпе. Ведь, как она сама сказала ему много лет назад, лишь он один мог видеть ее.

Его взгляд встретился с властным взглядом желтых кошачьих глаз.

— Каллис осажден, Ваше величество! Вы наверняка понимаете, что это уже не просто бандитский набег. Захватив Оранстон, неприятель двинется к Толвену и Сифорду.

В голосе Хавернесса прозвучало столько тревоги, что Гарранон невольно перевел на него взгляд, а когда повернулся обратно, Тамерлейн уже не было.

— Мы извещены о происходящих в Оранстоне событиях, — спокойно ответил король. — Но прекрасно знаем и о том, что оранстонцы — отличные воины. — Он сказал это так притворно и неискренне, что у Гарранона по спине пробежал неприятный холодок. — Уверен, что ты, Хавернесс, сам в состоянии справиться с врагом. Если получишь воинов… примерно сотню.

Гарранон чувствовал, как на него — ручного оранстонца короля — устремились десятки взглядов его земляков, но делал вид, что ничего не замечает.

Хавернесс отвесил королю низкий поклон и уже открыл было рот, намереваясь продолжить свою речь, но его перебили.

— Я согласен заключить с Вашим величеством пари.

Гарранон сразу узнал голос Ализона Толвена, хотя не видел его сегодня среди собравшихся.

Ализон приблизился к Хавернессу, протиснувшись сквозь толпу, и похлопал старого воина по спине.

— О способностях Хавернесса я знаю не понаслышке, ведь пятнадцать лет назад воевал против него. И заявляю, что он действительно сможет справиться с ворсагцами.

В возрасте двадцати двух лет Ализон, единокровный брат Джаковена, был генералом и военным советником.

Король откинулся на спинку трона.

Два брата поразительно не походили друг на друга, хотя их матери приходились друг другу родными сестрами. Джаковен выглядел так, как подобает правителю: черты лица правильные и строгие, серые глаза — холодные и бесстрастные, взгляд — оценивающий и проницательный. По-военному коротко подстриженные седые волосы слегка завивались. Гарранон прекрасно помнил те времена, когда они были темно-коричневыми, как горький шоколад.

Ализон, старший из троих сыновей предыдущего короля, ныне покойного, красил волосы в каштановый цвет. Длиной они достигали плеч. Ализон был высок и строен, ходил до комичного грациозно. Представить его командиром какой бы то ни было армии было трудновато.

Когда Джаковен взошел на престол, Ализон добровольно покинул занимаемый им официальный пост. Вероятнее всего, именно поэтому ему удалось избежать участи младшего брата короля, ныне заточенного в психиатрическую лечебницу.

— Ты готов спорить, что Хавернесс способен изгнать неприятеля из Оранстона при помощи всего лишь сотни воинов? — спросил король, ухмыляясь.

Ализон кивнул и добавил:

— При условии, что войско он сформирует сам и что земляки-оранстонцы тоже окажут ему поддержку.

Король прищелкнул языком, и Гарранон понял, что поворот событий по-настоящему увлек его.

— На что будем спорить? — спросил Джаковен.

— Если выиграю я, вы отдадите мне меч нашего деда, если вы, тогда получите моего боевого жеребца.