В. Шефнер - Лачуга должника

- Но ты же сам гуторишь, что между смертью Стародомова и этими злыднями закаменными есть какая-то связь.

- Я уверен, что есть! Но поймем мы все только тогда, когда высадимся на материк.

- Все ясно, Степа!

Волк ведет разведку воем - Не откликнется ль волчица.

Человек в разведке боем Должен истины добиться!

О разведке - разумеется, не "боем", а научной - подумывали все, в том числе и Карамышев. В тот же день были сформированы три поисковые группы: Центрально-континентальная, Южная и Северная. В последнюю, самую малую по числу участников, вошли Константин Чекрыгин (второй космоштурман и он же - специалист по инопланетным религиозным культам), Юсси Лексинен (космолингвист и спелеолог), Павел Белобрысов и я. Главой был назначен Чекрыгин, я нес ответственность за катер и безопасность на море. Всех поисковиков обязали соблюдать величайшую биологическую осторожность; однако не в связи с гибелью Стародомова, а в общем, широком смысле. Ведь все тогда еще (кроме меня) считали, что погиб астроархеолог по эндогенной, а отнюдь не экзогенной причине.

Нашей группе дали "вольный режим" - без жесткого графика передвижений; от нее не ждали серьезных научных открытий, ибо направлялись мы в ту часть материка, где климат суровее и где при съемке было обнаружено мало поселений городского типа. Поздним вечером мы при помощи чЕЛОВЕКА "Коли" переместили из корабельного склада в трюм катера контейнеры с лингвистической аппаратурой, белковыми консервами, концентратами, брикетным хлебом и прочими припасами.

- Жратвой на полгода запаслись,- резюмировал Павел.- Теперь главное - успеть съесть все это до того, как окочуримся.

Свинья молодая сказала, рыдая:

"К чему мне запас пищевой!

Я кушаю много, а в сердце тревога - Останусь ли завтра живой?"

В семь утра по местному времени мы вчетвером (плюс приданный нам чЕЛОВЕК "Коля") спустились в судоотсек, где, опираясь на распоры, стоял наш универ-катер № 2. Я занял место в рубке, остальные прошли в обзорную каюту. Наверху раздвинулись створы люка, над катером нагнулся челночный кран - и через мгновение мы повисли над палубой "Тети Лиры". Затем перемещающий агрегат плавно опустил нас на воду. Наша Северная группа отбывала первой, и весь личный состав, стоя у фальшборта, провожал нас в путь. Все выкрикивали добрые пожелания.

По океану шла зыбь. Я поспешно отвел катер от борта "Тети Лиры". Поскольку первую стоянку нам предстояло сделать более чем через тысячу километров, я, чтобы спрямить путь и держать курс на Север вне зависимости от очертаний берега, вывел катер далеко в океан. Затем задал двигателю экономический режим - сорок километров в час. В этот момент ко мне подошел Павел.

- Надоело мне в каюте сидеть. У них там ученые разговоры… Подсменить тебя не треба?

- Нет. Курсопрокладчик - на фиксации… Ты какой-то хмурый, Паша, сегодня. Не захворал ли ты? - Здоров как бык… У меня, Степа, теория одна прорезалась. Все думаю.

Что со мною творится - Я и сам не пойму:

Я б уснул, да не спится, Все не спится уму.

- Что за теория?

- Степа, у меня твои чудища из головы не выходят. Может, это из-за них вся планета опустела? Может, они-то всех тут и угробили?

У людоеда душа болить, На сердце печаль-досада:

Придется опять кого-то убить - Ведь жить-то все-таки надо.

- То есть ты утверждаешь, что всех разумных ялмезиан уничтожили именно монстры?! - удивился я.- Предположение смелое, но бездоказательное. Чудища эти - явление отвратительное, но частное. Я убежден, что к общему ходу событий никакого отношения они не имеют. Но как тебе такое в голову пришло?

- Не знаю. Ни с того ни с сего.

Подбежал к нему подонок, Разрыдался, как ребенок:

"Просто так, просто так Дай мне денег на коньяк!"

Впоследствии я не раз удивлялся этой странной прозорливости моего друга.

17 августа мы без происшествий прибыли в точку намечавшейся высадки. Но эта условная точка, как выяснилось, интереса для нас не представляла. Низкий, топкий берег,- и вдали небольшое селение, состоящее сплошь из полуразрушенных одноэтажных домиков.

- Тут пиплиотеки не найтешь, нам кород нужен! - заявил Лексинен. Он знал сорок шесть земных и тридцать восемь инопланетных языков, но на всех говорил с ингерманландским (а по определению Павла - с чухонским) акцентом.

- Лингвист прав,- поддержал его Белобрысов.- Надо дальше двигаться.

Нам у вас учиться надо, Облака и журавли,Все, чего не сыщешь рядом, Обозначится вдали.

- Здесь нет места для стоянки,- присоединился я.- А в трехстах километрах севернее - по картосъемке - находится крупное поселение.

- Что ж, продолжим путешествие,- подытожил Чекрыгин.

Теперь я вел катер, следуя изгибам береговой линии. В 14.20 вдали показались как бы черные горбы, торчащие из моря; то были затонувшие коммерческие суда. Вскоре стали видны створные знаки, вдающийся в море мол, накренившиеся подъемные краны, пакгаузы с провалившимися крышами. В десятке километров севернее порта, на расстоянии трех километров от океана, за песчаными заносами, из которых торчали верхушки фонарей и засохших деревьев (там когда-то, по-видимому, был парк), простирался большой город. Среди пяти- и шестиэтажных домов выделялось несколько высоких конусообразных строений - очевидно, религиозно-культового назначения.

Я выдвинул из рубки антенну анализатора и навел ее на берег. Матовую поверхность экрана пересекла тонкая, не толще волоса, линия.

- Никаких признаков технической деятельности, никаких энергоотходов. Город пуст,- отрапортовал я.

- И все-таки нужна визуальная проверка,- настороженно заявил Чекрыгин.Если там есть хоть одно разумное существо, мы обязаны разъяснить ему цель своего прибытия и испросить разрешение на временное пребывание в данном населенном пункте.

- Учтите, что при верхнем режиме катер расходует два кубика энерговещества на каждые десять километров,- предупредил я.

- Все-таки нужен облет. Экономия - экономией, а дело - делом.

- Есть! Иду на облет! - четко произнес я.- Всем пройти в обзорную каюту!

Я повел катер к гавани. Некоторые фарватерные бакены уцелели, другие были сорваны штормами. Сам фарватер заилился, обмелел. Метрах в ста от берега я перешел на воздушный режим и взял курс на город. Мы его облетели дважды. Я почти не отрывал глаз от приборов, так что разглядывать улицы было некогда; успел только заметить, что со многих крыш полосами слезла зеленая или розовая краска, обнажив платиновую фактуру кровельных листов.

- По земным масштабам здесь жило около пятисот тысяч населения,- услышал я в переговорник голос Чекрыгина.

- Не заметили ли вы сооружений оборонного, военного характера? - спросил я.

- Насколько я понимаю - нет.