Елена Плахотникова - Последний Хранитель

Эхо шагов и голосов заметалось среди невидимых стен. Звуки стали дробиться, искажаться, сбивать с толку. Рокот воды оглушал...

Вот она, река! Я почти оторвался...

Не сразу понял, что поверхность подо мной слегка пружинит.

«Мост!»

От одной этой мысли у меня перехватило дыхание и к горлу подкатила тошнота.

Но, прежде чем я остановился, нога провалилась в пустоту.

В другое время я бы сохранил равновесие, но с грузом на плече...

Я ухнул в темноту.

Полет был недолгим. Вода сомкнулась над головой. Ноги я себе не сломал. Вообще не достал до дна!

Течение подхватило меня и поволокло, не давая всплыть, вздохнуть. Я до хруста стиснул зубы.

Подводный заплыв оказался долгим. Легкие стали гореть без воздуха. Перед глазами появились звезды и круги таких расцветок, каких я никогда не видел.

Расстаться с незнакомцем мне не удалось, хоть я и не удерживал его больше. Только он держался за меня. Да еще наши тела переплелись. И был реальный шанс застрять в узком русле. К счастью, не встретилось ни одного по-настоящему узкого места. Но небольшой водопад почти вышиб из меня дух.

Жив мой попутчик или захлебнулся, об этом я не думал. Мысли не посещают головы, которыми стучат об камни. А мертвецов я давно перестал бояться.

Еще один водопад, и меня с размаху приложило к наклонной поверхности. Пальцы наткнулись на поручень, и машинально сжались.

Я вывернулся из потока, ухватился второй рукой. Ни вес чужого тела, ни напор воды не остановили меня. Я их просто не заметил. Что-то надо мной было чуть светлее окружающей темноты. И оно тянуло, притягивало меня.

Охотник из клана Кугаров

Я спал и видел сон. Непонятный, странный.

Я захотел проснуться.

И проснулся.

Утром.

И кто только сказал, что утро бывает добрым? Вот ночь – это да! Ночь – это самое лучшее время. Время охоты.

Я охочусь. Впереди дичь. Бежит, боится. Я догоняю ее. Вкусная добыча. Поел. И побежал дальше.

Кусты. Звериная тропа. И еще одна дичь. Стоит на месте. Боится, но не бежит. Охотится.

На кого охотится? Не вижу.

У дичи-охотника только две ноги. А в руках – палка. В палке смерть. Для кого смерть?

Для меня! Моя дичь охотится на меня!

Непр-р-равильно!!!

Смерть вылетает из палки. Кусает меня за бок. Злая оса. Злее железной.

Непр-р-р-равильно! Больно!

В палке есть еще осы. Не дать им вылететь. Пусть спят.

Прыжок. Удар.

Больше нет охотника. Только дичь. Мертвая дичь. Добыча. А добычу надо съесть. Не хочется, но надо. Так пр-равильно.

Теперь домой. В логово. Пора. И лапа болит. Начинается дождь. Дождь хорошо. Смоет следы.

Собака. Боится. Скулит. Они все боятся. А зарычишь – прячутся.

Дом. Логово. Высоко. Мокро. И лапа соскальзывает. Больная. Срываюсь. Еще прыжок. Трудно допрыгнуть. Надо. Допрыгнул.

Я внутри. Дождь все сильнее. Хорошо в логове. Сухо. Тепло. Нет злых ос. Можно спать. Сплю...

Странный сон мне приснился. Странный и неправильный. Я вырывался из него, как из сети Ловчих. Вырывался и вырвался.

Я проснулся.

Утром.

И кто это сказал, что утро бывает добрым? Вот ночь – это да! Ночью снятся сны. Разные. Интересные. А утром надо просыпаться, выключать настырный будильник. Собираться на работу. Завтракать...

Ненавижу!

Просыпаться, собираться, завтракать. Я никогда не завтракаю. Просто кусок в горло не лезет. Утром я еще сплю. Поднимаюсь – и сплю. Собираюсь – и сплю. Еду на работу – и тоже еще сплю. Только за час до обеда я превращаюсь в человека. И просыпаюсь.

Не люблю просыпаться рано утром. Организм у меня такой. А если за окном дождь, то...

Стоп! За каким окном?! Дождь прямо здесь, в комнате! Стучит по подоконнику, заливается в распахнутое окно. И какой это умник не закрыл его на ночь?

Я, что ли? Да быть того не может!

А капли шлепают по полу: «может, может...»

Выбираюсь из-под одеяла, закрываю окно. Холодно. Противно.

Ну еще бы не холодно. Я голый, а под ногами мокрый ковер. Интересно, и куда это я одежду дел?

А вот она, кучей на ковре. А трусы с майкой где?

Ничего себе!

И кто это порвал их в клочья? Н-да, бельишко придется заменить.

Кажется, совсем немного выпил вчера, а чего-то натворил: бок болит. Что там у меня? Не видно. Где тут зеркало?..

Ну и дела!

Это что же у меня над лопаткой? На синяк не похоже. Ссадина. И большая. Чем же это меня? И кто?

Стою перед зеркалом, вижу в нем голого мужика и усмехаюсь. Это я сегодняшний сон вспомнил. И того придурка, что стрелял в меня серебряной пулей. Хотя почему в меня? Это же не я был, а вовкулак какой-то. Или как их там правильно называют?.. А потом увидел в зеркале ковер и перестал усмехаться.

Измазанный ковер. Кто-то прошелся по нему грязными лапами. Наследил. А следы как от большой собаки. Но у меня нет собаки. И никогда не было. И кошки нет. Не живут у меня долго кошки. А вот следы есть. От окна и до зеркала. И на зеркале след. Длинная полоса бурого цвета.

Царапаю пальцем, зачем-то облизываю его.

Во рту солоноватый привкус, в ушах звон, в глазах темнеет. Темно.

Да что это со мной?!

Нет уже ничего. Все проходит. В ушах не звенит. Стали громче звуки. Запахи резче. И в глазах светлеет. Вот и опять могу видеть.

Здоровенная псина скалится из зеркала.

Кто такая? Откуда взялась?! А где же я?

Хочу обернуться, и зверюга в зеркале дергает башкой. Потом садится, скулит.

Мне страшно... внутри зверя, а ему страшно снаружи. Сейчас не его время. Мое. В это время я обычно встаю и собираюсь на работу. Обычно. Но сегодня все не так. Сегодня я встал раньше. И сам. Обычно меня будит мама. Мне всегда не хватает будильника. Нужен еще ее голос.

Шаги за дверью. Идет мама.

Нет! Только не сейчас!

Зверь в зеркале шевелит ушами, прислушивается.

Дверная ручка поворачивается.

И зверюга скалится.

Дверь начинает открываться. Медленно. Тихо. Мама всегда заходит тихо. Чтобы не испугать «деточку».

Зверь подобрался для прыжка. А я пытаюсь вырваться из лохматой шкуры. Удержать зверя, загнать внутрь.

Дверь открывается.

Пытаюсь...

Открылась.

– Доброе утро, сы...

Прыжок!

...и мой зверь падает, сбитый тяжелой лапой.

В голове звенит. С трудом отрываю ее от ковра.

– Нужно раньше ложиться, сынок.

Надо мной стоит мама, грустно улыбается. Ладони сложены на животе и спрятаны под фартук. А серые волоски на руках быстро истончаются и светлеют.

– Мама, мне это снится? Или...

Я рвался из сна, как из собственной шкуры. И вырвался. В темноту. Горло болело, будто я кричал во сне или пытался измениться. Измениться в ошейнике. И бок болел. Левый. Царапнул о шип решетки.