Роберт Сальваторе - Разбойник

На поляне собрались и многие горожане, даже вместе с детьми. Поначалу это вызвало удивление принца, но потом он понял их намерения. Жестокое правосудие на очевидном примере демонстрировало необходимость соблюдения законов. Если детям показать подобное зрелище и как следует объяснить его смысл, они с меньшей вероятностью окажутся в той ситуации, как эта женщина.

Стражники расставили принесенные из замка стулья на левой стороне поляны, неподалеку от огромного плоского камня, используемого Берниввигаром в качестве трибуны. Как только принц опустился на стоявший впереди остальных стул, заняв место, предназначенное правителю, в толпе собравшихся раздались беспокойный шепот и бормотанье. Прайди встал и сделал шаг вперед.

– Лорд Прайд сегодня почувствовал себя больным, – громко произнес он, перекрывая гул голосов, а потом успокаивающе улыбнулся и хлопнул в ладоши, чтобы прекратить тревожные пересуды. – У него всего лишь желудочные колики, и ничего больше. На эту ночь лорд Прайд доверил мне стать голосом, глазами и ушами правителя.

В ответ раздались приветственные восклицания, и принц снова занял свое место, внезапно осознав важность этого ночного собрания. Он был несомненным наследником Прайда, поскольку до него у родителей родились две дочери. Ходили слухи о его сводных братьях, но их матерей лорд Прайд никогда не признавал законными супругами, следовательно, у них не было никаких прав на трон. Править надлежало Прайди, и он верил, что его черед наступит очень скоро. Слишком часто в последнее время он замечал слабость отца, когда тот заканчивал заниматься делами и удалялся в свои личные покои. Успехи на поле боя облегчали ему путь к власти, но и сегодняшнее событие имело не меньшее значение, и принц это понял. Люди Прайда должны были считать его не только своим защитником, но и судьей.

Только теперь ему стал ясен смысл предупреждения отца не показывать своих чувств во время предстоящей церемонии.

Ожидание длилось уже целый час, и толпа постепенно успокоилась и затихла. Костер, предназначенный предупредить всех о важности предстоящего события, прогорел, и теперь поляну заполняли неясные тени.

Наконец из леса по тропинке вышел высокий худой человек и направился к большому плоскому камню. Казалось, в отличие от отца Жерака и самого правителя Прайда, возраст нисколько не коснулся главного жреца самхаистов. Кроме того, Берниввигар был выше любого мужчины в Прайде, его рост составлял почти шесть с половиной футов. На его голове сохранилась густая, хотя и поседевшая шевелюра, а узкая бородка свисала до середины груди. По обычаю самхаистов жрец был одет в просторную рубаху зеленого цвета и открытые сандалии, сквозь которые просвечивали грязные пальцы и выкрашенные в красный цвет ногти. В руке он нес длинную дубовую палку, которая служила скорее оружием, чем тростью. На шее у него висело ожерелье из клыков диких зверей, которое пощелкивало всякий раз, когда он резко поворачивался, чтобы пронзительным взглядом выделить кого-то в толпе зрителей.

Берниввигар всего один раз взглянул в сторону принца, приветствовал его коротким наклоном головы, а потом повернулся к толпе и воздел руки над головой.

– Кто принес жалобу? – выкрикнул он. Толпа замолкла, все взоры обратились в ту сторону, где сидели монахи.

Вперед выступил молодой мужчина со следами слез и соплей на лице. Он подошел к камню, и голова жалобщика оказалась на одном уровне с ногами взобравшегося на возвышение жреца.

– Я жалуюсь, – произнес он. – Я их видел. Мужчина поднял руку и провел по запачканному лицу.

– Приведите обвиняемую женщину, – приказал Берниввигар.

Толпа раздалась, и несколько мужчин – стражников из замка – тупыми концами копий и ударами ножен вытолкнули вперед связанную женщину. Вслед за обвиняемой вышел человек с мешком в одной руке и шестом с петлей на конце в другой. Он обошел неверную жену и приблизился к костру.

При виде обвиняемой Прайди глубоко вздохнул. Он знал эту женщину и знал, что она очень молода – моложе его самого на два или три года, а ведь ему было только восемнадцать! Женщину звали Каллен Дюворнэ, и принц был знаком с ее родными; Прайди с удивлением вспомнил, что отцом женщины был один из конюхов Прайд-касл.

Девчонка была прехорошенькой, и принц не раз подумывал, не взять ли ее на ночь, чтобы поразвлечься. Как член семьи правителя, он имел на это полное право. Пышные волосы золотисто-соломенного цвета волнами падали на плечи женщины, а ее глаза, не голубые, как обычно у крестьян, а темные, имели мягкий карий оттенок. Принц помнил, что на ее личике обычно сверкала белозубая улыбка, Каллен распространяла обаяние женственности и страсти, энергия так и бурлила во всей ее стройной фигурке.

«Какая жалость», – подумал принц и постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Ему надлежало наблюдать за происходящим, а не высказывать свои суждения. Некоторые традиции не считались даже с желаниями наследника трона.

Как только женщине развязали руки, она тотчас же откинула с лица волосы, но не подняла головы, и золотистые пряди упали обратно.

– А где второй? – воскликнул Берниввигар. Солдаты вновь пустили в ход копья и вытолкнули вперед молодого человека, примерно ровесника Прайди, с глазами загнанного животного. Один из стражников так сильно ткнул его рукояткой копья, что парень чуть не упал, поскольку у него руки оставались накрепко связанными за спиной. Казалось, что он с трудом переводит дыхание и в любой момент может разразиться слезами.

– Это те самые? – спросил Берниввигар у рогоносца.

– Да, это они, – ответил обманутый муж. – Я его отлично видел, прямо на ней! А я заплатил за нее хорошую цену – серебряную монету и трех овец.

– Выкуп будет тебе полностью – нет, в тройном размере – возмещен, – заверил его жрец, обращая суровый взор на обманщика. – Втрое! – строго повторил он.

– Д-д-да, мой господин, – пробормотал парень и попытался поклониться, но ударился лицом о камень, на котором стоял жрец, и упал. Зрители засмеялись и стали отпускать шуточки, но монахи не переставали молиться, и принц сумел удержаться от усмешки.

– Тебе придется долго трудиться, чтобы возместить долг, – предупредил его Берниввигар.

– Всю жизнь, если потребуется!

– Так ты признаешь свою вину?

Стоящий на коленях парень прикусил нижнюю губу, потом перевел взгляд с самхаиста на Каллен.

Прайди с интересом за ним наблюдал, пытаясь угадать мысли любовника. Парень, без сомнения, влюблен в эту женщину и не может не понимать, что его признание определит наказание его подружки. Ему грозило клеймение и большой долг, но это были пустяки по сравнению с судьбой Каллен.