Сергей Мусаниф - Темная сторона медали

Четвертая сложность работы Хранителя заключается в том, что, даже когда поход закончен и мир в очередной раз спасен, его жизни все равно может угрожать опасность, если не от прихвостней убитого Лорда, сгорающих от жажды мести, то от всяческих психопатов, страдающих синдромом Герострата. Один из Хранителей был банально зарезан местечковым сумасшедшим во время торжественного выступления на площади, так что с тех пор Хранители избегают людных мест.

Машину мы бросили в лесу километрах в пяти от города и остальной путь проделали пешком. Что ни говори, а «порше» – слишком заметный летательный аппарат, и вычислить его в общем потоке машин очень легко.

Если у убойного отдела имелись ко мне вопросы после посещения моей квартиры, то уж после стычки на даче интерес к моей персоне со стороны правоохранительных органов должен был вырасти в разы. Вполне возможно, что я уже объявлен во всероссийский розыск и мои фотографии украшают все стенды «Их разыскивает милиция». Ибо теперь на меня можно повесить еще и убийство милиционера, ведь Вася, хоть он и был придурком и алкоголиком, все равно носил форму, и нож в его черепе явно не сойдет мне с рук.

Получалось, что у меня не было иного выбора, как отправиться в свой «родной» мир и сделаться его пугалом, однако и этот вариант мне активно не нравился.

По словам Палыча, на даче произошли следующие события.

Связка Хранитель – герой подобралась к калитке одновременно с Васей или чуть раньше. Пока мы беседовали с ныне покойным ментом, Хранитель окопался в кустах напротив моего участка, а герой, с мечом в руках, естественно, пытался подкрасться ко мне вдоль забора. Вася находился под частичным контролем мага, а посему этого передвижения заметить не мог.

Когда Палыч почувствовал опасность своим орочьим чутьем и вышел на крыльцо, Хранитель попытался атаковать меня, дабы отвлечь внимание от героя. Палыч говорит, что, даже если бы я не уклонялся от выпада, он все равно не смог бы причинить мне никакого вреда, ибо на моей руке был Браслет. И с помощью этого Браслета я мог бы размазать атаковавшего меня мага по стенке. Расчет Хранителя строился на том, что я, как злодей молодой и начинающий, еще не умею вовсю пользоваться Браслетом, а потому ответного удара не нанесу.

Палыч, которого такими детскими штучками не проймешь, реально оценил, что непосредственная опасность для моей драгоценной персоны исходит отнюдь не от клоуна в балахоне, которого я так и не увидел, а от парня с железкой, и своим эффектным броском топора сквозь забор вывел героя из игры. По словам Палыча, топор героя не прикончил, но вывел из строя, по крайней мере, на пару дней, пока Хранитель не залижет его раны.

Потеряв основную ударную силу, Хранитель впал в ярость, захватил безобидного алкаша Васю под свой полный контроль и натравил на меня. Возможно, он рассчитывал, что, пока мы будем барахтаться в траве, раненый герой доползет и ткнет меня мечом под ребро, а возможно, просто запаниковал. Палыч атаковал Хранителя, тот расплавил в полете один из его ножей, а потом, определив, что гамбит с Васей был проигрышным ходом, прихватил своего героя и свалил в неизвестном направлении с помощью магического портала.

А Палыч убил Васю, потому что, по его словам, после такого грубого вмешательства в его мозг он уже никогда не стал бы нормальным человеком. А психопатов, одержимых манией убийства, в этом мире и так полно.

Кроме того, и эта причина гораздо весомее, орки не оставляют за своей спиной живых врагов.

В общем, число трупов в нашей игре дошло до девяти, и не было никаких оснований предполагать, что на этом счет и закончится.

К вечеру мы устроились на привал в лесополосе в паре сотен метров от МКАД, я плюхнулся на траву и закурил сигарету, Палыч же просто бросил свою объемную сумку рядом и прислонился спиной к стволу.

– Куда дальше-то? – спросил я.

– Не знаю, – ответил Палыч. – Тебе решать.

– Может, к тебе?

– Нет, у меня тоже могут ждать, – сказал Палыч. – Думаю, что все места, где ты часто бывал раньше, сейчас под наблюдением.

– Значит, надо пойти туда, где я раньше не был, – сказал я. – Например, в Горы Скорби.

– Как хочешь, – пожал плечами Палыч.

– И ты не настаиваешь на этом варианте?

– Нет.

– Почему? Или ты не считаешь, что там мне будет безопаснее?

– Может, и будет. А может, и нет.

– Странно, – сказал я. – Граф спит и видит, как бы затащить меня туда.

– Нет смысла, – оптимистично сказал Палыч. – Рано или поздно ты сам туда попадешь.

– Даже так?

– Я не имею в виду, что ты в обязательном порядке сядешь на место твоего отца в Черной Цитадели, – сказал Палыч. – Но ты носишь Браслет, и снять его ты уже не сможешь до самой смерти. И рано или поздно либо Браслет, либо твое любопытство, либо что-то еще приведет тебя туда, где жили и умирали твои предки.

– Но не прямо сейчас?

Палыч снова пожал плечами. Плечи у него были широкие и бугристые.

– Я не только твой учитель, но и твой подданный, – сообщил он. – И не собираюсь оспаривать твои решения. Хочешь в Горы Скорби – я сделаю все, чтобы ты туда попал, не хочешь – буду всеми силами защищать тебя здесь.

– Граф считает, что данный вопрос принадлежит не к категории «хочешь – не хочешь», – заметил я, – а к категории «должен».

Третье пожатие.

– Граф – потомственный дворянин. У него свои представления о… обо всем. И его мировоззрение сильно отличается от мировоззрения любого другого живого существа. Но, – сказал Палыч, – граф предан твоему роду всем телом, ибо души у него нет. Просто… Он не видит за титулом человека, носящего Браслет, самого человека, и иногда это раздражает. Но он такой, какой есть. Нежить.

Да, в свете представленных доказательств трудно было не поверить всему, что мне рассказывали. Даже у психов, я думаю, не бывает таких четких, детально проработанных и последовательных галлюцинаций.

Мне активно навязывали роль, которая не могла мне понравиться и которую я не хотел играть. Причем навязывали прямо, в лоб, не пытаясь замаскировать настоящее положение дел или хоть как-то сгладить углы. Меня вынудили принять Браслет. Меня выжили из моей квартиры и с моей дачи, более того, поставили вне закона. Мне показали, что моя предыдущая жизнь была всего лишь прикрытием для того, что начиналось теперь. На пальцах объяснили, кто мне враг, а кто друг. Нарисовали всю картину. Только я в нее никак не вписывался и вписываться не хотел.

Идея власти над миром кажется абсурдной любому нормальному человеку, так что уж говорить о власти над миром, в котором я никогда не был. Я не желал такой власти и понятия не имел, как ее добиваться и что с ней делать потом. Меня вполне устраивала моя жизнь до вчерашнего утра. Только было чертовски похоже, что вернуться туда я уже не смогу.