Андрей Орлов - Первый среди крайних

Не особо вдаваясь в настоящее, Верест описал прошлое и основные эпизоды переселения в данный мир. По мере изложения канвы старик механически кивал головой, по окончании – сполз с кровати и уселся на пологий краешек.

– Молчи, – сказал он. – Смотри мне в глаза без отрыва. Пройдет минута – попробуй отвести взгляд.

Добрые, усталые, немного меланхоличные глаза Потомаху сделались стальными. Зрачок растворился. Они отвердели, покрылись матовой глазурью, смотрели глубоко в душу…

Но душа не рвалась в пятки. Верест легко оторвал взгляд и скромно потупился в колени.

– Занятно, – немного обескураженно протянул старик. – Ну что ж, я не вижу оснований менять свое мнение: ты иммунен к магии. Не берет она тебя.

– Абсолютно? – уточнил Верест.

– Думаю, да, – кивнул мудрейший. – Не сочти мои слова за бред, человек, но я часто ухожу в транс. Особенно в одиночестве. Все миры связаны между собой мощным солиновым потоком. Любой камень, любая мышь или человек отдают свою энергию в общий котел, на общее дело, но они же имеют право и забирать частицу энергии из общей гигантской паутины. Обладая даром входить в транс, ты можешь получить из коловорота энергии любую информацию – о любом интересующем тебя предмете или человеке. Я занимаюсь этим много лет – я впитываю информацию, словно губка, не выходя из этого домика.

– Магический Интернет, – прошептал одними губами Верест. – Ты очень умный тунг. Я охотно верю, что благодаря твоим трансцендентальным способностям ты впитал не только мудрость моего мира, но и множества других. Ответь же, что со мной происходит?

– Ты вырос в мире, где нет магии. А мы живем там, где колдовской энергией напоен каждый клочок пространства. Тунгнор – отсталый континент, как бы ни пытались его окультурить. Вы лечитесь у врачей, у нас их почти нет. Со всеми болячками люди ходят к магам. Поранил палец – к магу: не вылечит, а заговорит, остановит кровь. Болит зуб – к магу: гадким словом умертвит пульпу, заморочит боль. Ногу сломал – к нему же: околдует настоем, сцепит кости заклинанием. Болеть будет долго, срастется криво… Это уже в крови – людской мозг запрограммирован на восприимчивость к колдовскому промыслу. А у тебя всего этого нет. Ты чужак в нашем мире. Свободный организм, способный реагировать лишь на узконаправленный гипноз. Да и то, не уверен…

– Полагаю, не очень. Помню, я учился в школе, была встреча с гипнотизером – вывели на сцену троих, и меня в том числе. Те уснули, а я не смог – как он ни бился.

Однако министру удалось его обездвижить – сценку с человеком в капюшоне он и в следующей жизни не забудет. Чересчур, видимо, аховое воздействие на него оказывалось… Хотя, с другой стороны, разве это внушение – руки пригвоздило к простыне?

– Ты уникален, человек, – завистливо протянул Потомаху. – В этом мире ты можешь совершать великие дела. Проникать в такие места, куда простым смертным дорога заказана. Обманывать и диктовать. Показывать фокусы и развенчивать шарлатанов. И поменьше, кстати, болтать о своем феномене. Как ты объяснил свою победу друзьям?

– Я сказал, что успел спрятаться… Они все равно не видели, поскольку замерли спиной ко мне. А когда Пархан приблизился, я стал стрелять ему в глаз.

«Министр обманул меня! – прозрел Верест. – Он точно знал, что я не подвержен магии! Вычислил еще в тюряге у Варвира: лупит смертным боем, резок, неглуп, удачлив. Обманул, сволочь, обманул… – стучало в голове. – На площади Согласия «узкий специалист» Вун на твоих глазах заставил человека покончить с собой. Так будет с любым в случае непослушания – объявил Гибиус. Дескать, ты уже внесен в память старины Вуна, так что сиди и не дергайся. Брехня это собачья. Блеф. Они прекрасно знали, что магией Вереста не пробить. Но еще они знали, что ОН ОБ ЭТОМ НЕ ЗНАЕТ! На чем и сыграли. И не проиграли!»

А чего он хотел? Гэбэ – оно и в Тунгноре… это слово.

– Спасибо, мудрый, – Верест поднялся, изобразив низкий поклон признательности. – Твоя доброта не ведает границ, а помощь воистину неоценима.

– Не льсти, человек, – ухмыльнулся Потомаху. – Ты доволен полученной информацией?

– В целом да.

– Так используй ее с максимальной выгодой, – «аксакал» зевнул и потянулся к подушке. – И не забудь, человек – кто владеет информацией, тот владеет миром.

Провожали «освободителей» всей деревней. Со всеми атрибутами – хлебом-солью, чаркой на посошок, хвалебными речами. Состояние после прохладной баньки было в меру приличное. Похмелья Верест избежал, несварение желудка не заработал. И Арика не возмущалась. Проснулась девочка на груди у Вереста – с незапятнанной честью и практически в одеждах, чему потом очень сильно удивлялась.

Остальным досталось по первое число. Из какой-то подворотни вылез Прух – глаза дикие, волосья дыбом. Подобного похмелья Верест не то что не испытывал – не видел никогда! Беднягу буквально плющило от чудовищных возлияний. Узнав, что предстоит незамедлительно двигать, коротышка сел в пыль и горько заплакал, но вовремя подбежали вчерашние девочки с чарками, в которых он и утонул, пока Верест не опомнился.

Непростая ночь досталась и охотнику. Природной хитростью Толмак открутился от назойливых шлюшек, но взамен пришлось «догоняться» вагой – дабы тотально исключить искус адюльтера с троицей обезьянок. Но переговорный процесс от загула не пострадал. Двадцать золотых решили дело. Молодцеватые жеребцы: гнедой – в качестве коренного, пегий, каурый – в качестве пристяжных, уже стояли у центрального сарая, запряженные не то в тачанку, не то в квадригу с широкими колесами, высокими бортами и сидениями для пассажиров.

Готовились трогаться, когда Верест приметил подходящего с тросточкой Потомаху. Идея созрела спонтанно. Он спрыгнул с тачанки и подошел к старцу. Заговорил тихо, не оборачиваясь:

– Прости, мудрейший Потомаху, последняя просьба. Не привлекай внимания моих спутников, сделай вид, будто разговариваешь со мной. С одним из них неладно. Он рядится под верного друга, но имеет против нас коварные замыслы. Я чувствую исходящую от него неприязнь. Напрягись, мудрейший, заберись в их мысли. Кто он?

– Хорошо, – пробормотал уродец. – Ты сделал благое дело для тунгов, я помогу тебе. Но ты должен встать боком, склониться до земли и сделать вид, будто благодаришь за ночлег. А я постараюсь с ними поработать.

Спустя минуту он заметно расслабился. Но морщинистая мордашка осталась непроницаемой.

– Не удается, человек. Потомаху бессилен. Ты прав – у тебя есть недруг. Он хитрый и владеет защитой. Я упираюсь в экран – он выстроил перед всеми тремя высокую энергетическую стену – поди догадайся, кто такой. Я могу, конечно, попытаться ее разбить, но тогда он поймет…