Селия Фридман - Пожиратели душ

– Похоже на то, – тихо согласился магистр.

– Лорды-протекторы построили на таких побасенках недурную империю, и я за это их уважаю. Но чародейскую кровь поищи в другом месте, Костас. Жена моя – чистокровная Заступница, но Рамирус заверил меня, что от ведьмы в ней не больше, чем в любой другой знатной даме. Извини, дорогая, ты сама знаешь, что это правда.

Она молча кивнула – без слов чувствительная ко лжи магия Костаса не имела над ней власти.

– Удовлетворен ли почтенный магистр теперь? Или от меня еще что-то требуется?

Об этом нельзя было спросить, глядя в сторону, и ее пронизала дрожь. Серые глаза Костаса, светлые, почти как у самой Гвинофар, во всем остальном не были человеческими глазами. В их глубине ей мерещились темные тени, голодные твари, готовые всплыть наверх и пожрать ее душу. Или восторжествовать над ее слабостью, если она не выдержит взгляд магистра. Но Гвинофар выдержала, призвав на помощь все свои душевные силы. Целую вечность спустя, как ей показалось, Костас сказал:

– Нет. Я узнал достаточно.

Она, не слушая, что он говорит королю, вздохнула с тайным облегчением. Несмотря на свою наружную хрупкость, она была сильной женщиной, а принадлежность к Заступникам делала ее сильной вдвойне, но переглядеть магистра мало кто из людей способен.

Дантен осушил свой кубок до дна. Она не заметила, наполнял ли он его повторно во время ее рассказа. Если сегодня он пьет больше обыкновенного, это недобрый знак.

– Я говорил магистру, что в ваших преданиях мало толку, но он все-таки захотел послушать. Что, Костас, позабавили тебя сказки про демонов? Ты можешь идти, дорогая. – Поднимаясь и приседая, она увидела, что король уже думает о другом, и еще раз перевела дух.

Лишь покинув чертог и закрыв за собой дверь, она обмякла и прислонилась к прочному дубу. Для чего все это было устроено? Общение с Рамирусом убедило ее в том, что магистр ничего не делает просто так, и смертные редко догадываются о его намерениях.

Ей тоже, как она ни старалось, не удалось распутать замыслы Костаса, и она вернулась к себе. Здесь, по крайней мере, она могла отгородиться от королевского магистра и попытаться забыть о его нечистом проникновении в ее душу.

Дантен подлил в свой кубок вина и тихо проворчал:

– Ну так как, ты получил что хотел? – Костас медленно наклонил голову. – По мне, так это чушь несусветная. Предания сочиняются людьми, которые хотят занять место в истории. Все династии передают по наследству такие вот байки – или придумывают их сами.

– Вы, как я вижу, обходитесь без преданий. Дантен от души посмеялся.

– На свете, смею надеяться, есть такие места, где меня поминают как бога, хотя вряд ли благословляют. Мне это только на руку. Страх держит людей в повиновении. – Он выпил еще. – Только слабый правитель взывает к богам – без молитвы он и в нужник не ходит.

– А вы, значит, ходите? – усмехнулся магистр.

– Хожу и кладу на этих жалких людишек. И на их богов.

– За послушанием вашей жены таится мятежный дух, – заметил Костас.

– Ну так что же? – Король плеснул вина в кубок магистра. – Кобылка без норова хорошего жеребца не принесет, Костас.

– А у нее потомство хорошее, верно? Хотя в этом ей помогли.

– Как так? – выгнул темную бровь король.

– К вашему роду приложил руку Рамирус, не так ли?

– С чего ты взял? – потемнел Дантен.

– Полно, мой король. Четверо мальчиков подряд, без запинки, все здоровенькие, следом тем же порядком две пригожие, годные для нужных браков дочки… неужто вы верите, что все это получилось само собой? Природа редко бывает так добра к женщинам. И к королям тоже.

– Я Рамируса о помощи не просил.

– Я и не говорил, что вы просили. – Сделав легкое ударение на слове «вы», Костас отпил из кубка.

– Дом Аурелиев никогда не нуждался в помощи колдунов, чтобы продолжить свой род, – грозно нахмурился Дантен.

– Уверен, что не нуждался.

– Так ты думаешь, моя жена…

– Откуда мне знать? Это было еще до меня. Я хотел лишь сказать, что мужчина и женщина смотрят на такие вещи по-разному – это ведь она рискует жизнью, производя на свет дитя, а не он.

– Она знает, что я бы подобного вмешательства не одобрил.

– Я уверен, она ни в чем бы не пошла против вашей воли, – наклонил голову Костас. – Просто ей… посчастливилось. Случается и такое.

Дантен встал и приблизился к очагу. Он любил смотреть на пляску огня – это напоминало ему захваченный, пылающий с четырех сторон неприятельский город. Лето лишает человека этого маленького удовольствия.

– Рамирус без спроса ничего бы такого не сделал.

– Ваше величество знает его лучше, чем я.

– Он был моим слугой. Как и ты.

Не дождавшись от магистра никаких возражений, король вернулся на свое место, добавил себе вина и выпил так, словно хотел убрать дурной вкус изо рта.

– Мне вот что любопытно, – промолвил Костас.

– Да?

– Шестеро детей, по ребенку в год, превосходная королевская семья, а потом… как отрезало? Мне это кажется странным.

– Ничего странного, – фыркнул Дантен. – После рождения Тиресии она попросила меня освободить ее от супружеских обязанностей. Она хорошо потрудилась, и я удовлетворил ее просьбу.

– Значит, она… выставила вас из своей спальни?

– Осторожней, магистр! – вспылил Дантен. – Король может счесть такие слова оскорбительными.

– Я всего лишь пекусь о вашем благополучии. И о верности тех, кто вас окружает.

– Верность королевы не вызывает сомнений.

– Тем не менее это мой долг.

Дантен выпил, вытер рукой рот и шумно вздохнул.

– Очень уж она щуплая. Не за что ухватиться. Наш брак был заключен из династических соображений, не по любви, и она это знает. Она подарила мне четырех сыновей, которыми любой король может гордиться, а дочери помогли завязать нужные мне союзы. Любовников, насколько я знаю, у нее нет – это единственное, чего я не потерпел бы. Когда она сидит за столом подле меня, мои августейшие гости больше улыбаются и меньше злоумышляют. Как королева она безупречна. Не заговаривай больше об этом.

– Как будет угодно вашему величеству. – Магистр на миг опустил глаза.

– Если не считать этих ее камней, конечно. Но их она держит в собственном дворике. Пока она не орошает их ничьей кровью, кроме своей, мне сказать нечего. – Король вперил взор в кубок. – Что ты обо всем этом думаешь? Скажи правду.

Костас задумчиво сложил вместе кончики пальцев.

– Я бывал на Севере и видел эти «копья» своими глазами. Это всего лишь камни, которым придают устрашающую форму, чтобы держать народ в страхе и послушании. Что до так называемого Гнева, в тех местах определенно чувствуется некая Сила – но не в той степени, как говорит королева. Я бы назвал это недобрым предчувствием, возрастающим по мере приближения к таинственному рубежу. Поскольку Заступники, по слухам, происходят от ведьм, я приписываю это обыкновенному колдовству. Вот почему я расспрашивал королеву о ее предках. Мне думается, и жертвоприношения нужны только для того, чтобы укреплять веру в сердцах поселян. Ничего более этим добиться нельзя, уверяю вас.