Пол Томпсон - Перворожденный

– Ты предлагаешь вооружить всех жителей спорной территории? – спросил Дунбарт. – Не только эльфов?

– Разумеется. Если мы дадим оружие в руки одному народу и кого-то обойдем, это послужит поводом к войне. В смешанных отрядах, сражаясь плечом к плечу с представителями других народов, поселенцы сблизятся.

– И все же я считаю, что крестьяне и пастухи никогда не разгромят подвижные банды разбойников, – жестко сказал Ситас.

Кит-Канан в возбуждении подошел к креслу брата:

– Ну как ты не понимаешь, Сит! Крестьянам вовсе не нужно гнаться за разбойниками. Они должны всего лишь отбить нападение. Вот, например, я рассказывал про разрушенную деревню, которую мы видели с Макели. Ее окружала земляная стена высотой в восемь футов. Если бы у жителей было несколько копий и они умели бы сражаться, то все остались бы в живых.

– По-моему, это замечательная мысль, – одобрил Ситэл.

– Я тоже так думаю.

Кит-Канан обернулся, не веря своим ушам. Тералинд восседала с гордым видом, сложив руки на коленях, покрытых складками бордового платья.

– Я тоже так думаю, – повторила она твердо. – Это переносит ответственность на самих жителей.

За ее спиной Ульвиссен, бледный как смерть, старался подавить гнев.

– Тогда нет необходимости посылать туда армии эльфов или людей. Император сэкономит много денег.

– У меня есть некоторые сомнения относительно эффективности подобной милиции, – вставил Дунбарт, – но никто не сможет утверждать, что Дунбарт из Дунбарта не захотел дать ей шанс! – Гном сдернул с головы свою нелепую шляпу. – Я чую мир! – провозгласил он, швыряя головной убор на сверкающий мраморный пол.

– Не торопитесь, – предупредил Ситас, и его ровный голос остудил растущее в зале ликование. – План моего брата имеет ряд достоинств, но все же не затрагивает вопроса о суверенитете. Мое мнение таково: пусть милиция существует, но в состав ее должны входить только эльфы.

Кит-Канан явно растерялся, а Тералинд тут же сбросила свою маску спокойствия и воскликнула:

– Нет! Это невозможно. Эргот не допустит, чтобы его граждане превратились в заложников среди армии эльфов!

– Совершенно верно, – подтвердил Дунбарт, поднял шляпу и постучал ею о колено, отряхивая пыль.

– Мы не можем лишиться наших древних прав на эту землю! – упорствовал Ситас.

– Успокойтесь, – нахмурился Пророк. Теперь пришла очередь Ситаса выглядеть задетым. – Мы должны рассуждать здраво. Если Эргот и Торбардин ничего не имеют против предложения Кит-Канана, я не могу с чистой совестью упустить такую возможность примирения.

Ситас открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Ситэл взглядом удержал его. Принц отвернулся, поджав губы.

Через некоторое время, разобравшись с кое-какими деталями, стороны разработали основной договор. Каждый народ обязывался обеспечить отряд опытных воинов для организации новой милиции. Необходимо было соорудить склады оружия, где размещались бы офицеры. А во время тревоги все годные к службе поселенцы, живущие на расстоянии двадцати миль, должны будут явиться к арсеналу, чтобы получить оружие и встать под начало командиров. Милиция не отдавалась под руководство какого-то одного народа.

– Вы ожидаете, что профессиональные военные станут жить в глуши и нянчиться с толпой крестьян? – с плохо скрытым раздражением спросил Ситас. – Чего ради?

Кит-Канан, сложив руки на груди, ответил:

– Ради земли. Дайте им по куску земли, и они будут заинтересованы в мире.

– Дайте им столько земли, чтобы ради нее стоило бороться. – Дунбарт подхватил мысль Кит-Канана.

– Вот именно! По пять акров каждому сержанту, по двадцать – капитану. Появится новый класс землевладельцев, преданных своей земле и своим соседям, – воскликнул Кит-Канан.

Пророк повелел писцам подготовить проект договора. Затем, поскольку уже темнело, он закрыл заседание. Ситэл удалился, и все поднялись, усталые, но очень довольные. Тералинд, ссутулив плечи, опиралась на руку Ульвиссена, который, по-видимому, совсем не обрадовался такому обороту дела. Ситас также удалился в расстройстве. Кит-Канан бросился было за ним, но Дунбарт окликнул его.

– Мой принц, – обратился он к Кит-Канану, – прими поздравления с удачным началом!

Кит-Канан наблюдал, как брат скрылся в одной из боковых дверей дворца.

– Да, благодарю тебя, – рассеянно ответил он.

– Хвала богам за твое возвращение, – продолжал гном, складывая руки на круглом животе, и прочистил горло. – Что нам было необходимо, так это свежий взгляд.

– О, прими мои извинения, господин. Я веду себя невежливо, – произнес Кит-Канан, вспомнив о после Торбардина.

– Не беспокойся об этом, – промолвил Дунбарт и, бросив взгляд на заднюю дверь, заметил: – Твой брат горд, он еще не научился добродетели гибкости. Твой отец мудр. Он все понимает.

Эльфийский принц задумался, нахмурив лоб.

– Надеюсь, – неуверенно отвечал он.

Гвардейцы отворили тяжелые двойные двери зала. Алые лучи закатного солнца окрашивали город в багровый цвет. В зале оставались лишь скромная свита Дунбарта, два писца и секретарь Дролло, терпеливо ожидавшие хозяина.

Дунбарт напялил шляпу; глаза его поблескивали.

– Благородный принц, ты не отобедаешь со мной? Я хотел бы сегодня наведаться в одну из таверн твоего города. Не потому, что во дворце меня плохо кормят. Вовсе нет! Дело в том, что я соскучился по простой, сытной пище.

Кит-Канан улыбнулся:

– Я знаю одно местечко, прямо на берегу. Жареный сом, рулеты из капусты, пудинг с почками…

– Пиво? – с надеждой произнес гном. Эльфы не пьют пива, и посол не пробовал его со дня прибытия в Сильваност.

– Думаю, хозяин трактира сможет раздобыть что-нибудь для нас, – уверил его принц и в сопровождении посла вышел из высоких дверей навстречу пурпурному вечеру.

Покинув Звездную Башню, Ситас побрел по залитым лунным светом улицам. Он хотел остаться один, поразмыслить. Гнев гнал его вперед, а привычка направляла шаги к храму Матери, где он провел свою юность. Хрустальный купол святилища, излучая золотисто-желтый свет, возвышался над ухоженными кронами деревьев, словно восходящая луна. Ситас перескакивал через ступеньку. У двери он опустил руки в чашу с розовыми лепестками, стоявшую на треножнике, и рассыпал их перед собой по полу.

Быстро, еле внятно Ситас произнес:

– Позволь мне войти, чтобы посоветоваться с тобой.

Полированные деревянные двери бесшумно распахнулись без чьей-либо помощи, и Ситас вошел внутрь.

В центре храма, прямо под огромным куполом, горела неугасимая лампада Матери. Тихое, бездымное пламя порождало в круглом зале странные тени. По внешнему краю здания располагались комнаты, где монахи предавались медитации, Ситас был хорошо знаком со зданием – именно здесь он провел тридцать лет своей жизни.