Маргарет Уэйс - Кодекс драконида

Кэн растянулся на брюхе, примяв огромным чешуйчатым телом высокую траву. В его руке был крепко зажат боевой топор. Расправленные крылья прикрывали драконида от палящих лучей солнца и вражеских наблюдателей, скрывая доспехи и бронзовую чешую, которые тоже могли предательски блеснуть.

Кэн не видел ничего, кроме травы. Поскольку он лежал так уже больше часа, то каждая травинка была знакома ему до мельчайших подробностей. Трава была длинной и коричневато-зеленой.

Он изучил так же и все звуки, которые его окружали. Трава, например, сухо и неприятно шуршала. Когда они занимали позицию, день позднего лета казался ему тихим, но теперь каждый звук словно молотком ударял по голове. Противно и без всяких видимых причин стрекотали цикады. «Зачем они это делают? – подумал Кэн. – Возможно, чтобы забыть о грядущей зиме и смерти…» Где-то в траве шуршали невидимые мыши, наверху, над головой Кэна, трелью заливалась какая-то пичуга. Кэн лежал, ненавидя их всех вместе и по отдельности, и с трудом сдерживал дурацкое желание вскочить и заорать им, чтобы заткнулись.

Он жаждал услышать только два звука: топот гоблинских ног и лязг их же оружия. Окружающая Кэна флора и фауна только раздражала его.

Кэн не видел и не слышал своих товарищей, которые занимали позиции поблизости от него. Это его радовало, но не удивляло.

Слит лежал в нескольких шагах справа. Этот сивак был заместителем Кэн. Также справедливо было бы назвать его лучшим другом, советником и доверенным лицом, если бы таковые звания существовали в Инженерной бригаде Первой армии драконидов.

Гранак, недавно назначенный знаменосец, лежал сразу за Кэном. Он был огромен даже для драконида и вполне способен и достоин держать в одной руке меч, а в другой – знамя с изображением символа Бригады – кулак в боевой перчатке и перекрещенные пика и молоток на черном фоне.

Остальные дракониды затаились позади, ожидая и прислушиваясь.

Дело шло к вечеру, солнце медленно скользило к горизонту, но жара еще не спала. Маленькие зеленые ящерицы грелись на камнях, ловя последние лучи заходящего светила.

Дракониды не были ящерицами, хотя отчасти их напоминали. Большие, двухметровые существа, они передвигались на двух ногах, владели оружием не хуже, а порой и лучше людей. Рожденные из магически измененных яиц добрых драконов, задолго до Войны Копья, дракониды были особым резервом Темной Владычицы, ее лучшими солдатами, наводившими ужас на противника. Они были уверены в победе Такхизис, и ее поражение в Войне Копья стало для них шоком. Поражением дело не ограничилось, после войны им предстояло пережить предательство своих командиров. Проклятые Соламнийские Рыцари охотились на драконидов, трижды проклятые эльфы гнали их как собак, остальные так называемые расы Света убивали их, когда и где только могли… А помощь со стороны Тьмы так и не пришла…

Сильные и могущественные, получившие в наследство от своих невольных родителей – Золотых, Серебряных и Бронзовых драконов – ум и способности к магии, дракониды в глазах всех обитателей Кринна были серьезной опасностью. Некоторые дракониды, чтобы выжить, сформировали банды грабителей и убийц. Кэн предвидел, какая судьба ждет избравших такой образ жизни. Его предсказание сбылось – все дракониды-разбойники были перебиты.

Если война чему и научила Кэна, так это тому, что жизнь может быть прекрасна, несмотря на ее мимолетность. Он сумел сохранить свою бригаду и увел ее в Харолисовы горы, надеясь, что там их оставят в покое. В конце концов, их раса была обречена с самого начала. Никто не приходил на смену погибшим драконидам. Существа, созданные из магически измененных украденных яиц, не могли воспроизводить себе подобных. У них просто не было самок. Только воины-самцы. Так считалось, и так думал сам Кэн.

Генералы Владычицы Тьмы мотивировали это тем, что такие могущественные создания, как дракониды, должны существовать только тогда, когда в них есть необходимость. А когда эта необходимость отпадает, от них будет нетрудно избавиться.

Спасая свою бригаду после поражения в войне, Кэн думал, что мир задолжал им слишком много, чтобы покой драконидов до конца их жизни считать такой уж большой платой…

– Командир! – раздался шипящий голос. Кэн вздрогнул, открыл глаза и на мгновение поддался панике, как бывает с теми, кто заснул и сам не заметил этого.

– Простите, командир, – прошипел Слит, в его голосе пряталась насмешка. – Но вы храпите…

Кэн разозлился на себя. Он пообрывал бы хвосты всем солдатам, которые посмели бы заснуть в такой ситуации. Разумеется, этому есть объяснение – Кэн просто не мог припомнить, когда он в последний раз нормально спал. Но он не принял бы ни от кого подобного оправдания, следовательно, и для него оно не годится. Словно для того чтобы окончательно доконать его, на кожистый нос Кэна уселась огромная муха. Драконид сморщился и проклятое насекомое принялось летать вокруг, добавляя свое жужжание к раздражающей какофонии звуков.

Кэн с тоской вспомнил об их уютной маленькой крепости в горах… Вспомнил и о докучливых гномах, которые были их соседями, – проклятие для драконидов в начале, а в конце – их благословение. Гномы устраивали набеги на драконидов, дракониды отвечали им тем же. Туда-сюда, туда-сюда, годами… Такая игра… Все уже привыкли к ней.

А потом началась Война Хаоса. Бригада Кэна выступила из крепости, чтобы предложить свои услуги рыцарям Такхизис. Они были приняты, и их направили копать полевые сортиры. Разозленные и оскорбленные, Кэн и его саперы покинули армию. Они вернулись назад и обнаружили, что за время их отсутствия гномы спалили крепость, единственный дом, который был у них в этом мире.

Но из пепла разрушения родилась надежда. В результате стечения странных обстоятельств, в котором Кэн теперь отчетливо различал направляющую руку Владычицы, именно гномы привели драконидов к сокровищу, которое было дороже им всего золота мира.

В нескольких милях от того места, где Кэн и его солдаты лежали в высокой траве в засаде на гоблинов, которые преследовали их уже несколько месяцев, находилась группа из двадцати самок драконидов.

Юным самкам было чуть больше года, но они казались уже почти взрослыми. Хотя их брачный возраст, по-видимому, еще не настал. Впрочем, у Кэна не было никаких представлений о том, когда и как он у них наступает. Кэн где-то слышал, что самки добрых драконов начинают размножаться лишь в возрасте около пятидесяти лет. Он надеялся, что у самок драконидов все произойдет быстрее, иначе может не остаться ни одного живого самца, чтобы составить им пару. Вместе с тем он прекрасно понимал, что некоторые вещи ускорить попросту невозможно. Так или иначе, но юные самки были спасением для расы, будущим его народа. Он обращался с ними так, как обращался бы с любым бесценным сокровищем. Под строжайшей охраной, внутри войска, день и ночь под наблюдением.