Дэвид Дрейк - Слуга Дракона

– Дело в том, миледи, что эти люди – мои старые соседи. Из Мостового Округа, где я жила, прежде чем получила место во дворце.

– А, – сказала Шарина без энтузиазма. Она даже не знала, где находится Мостовой Округ – возможно, на юге, на реке Белтис, потому что там находился единственный мост. В Вэллисе имелось три округа на западном берегу реки, Шарина знала это, но с остальными пятнадцатью округами их соединяли только паромы и маленькие лодки.

– Понимаете, миледи, их никто не хочет выслушать! Моя маменька с ума сходит от тревоги! И я сказала, что вы – настоящая леди, а не просто раскрашенная статуя… и возможно, вы смогли бы уделить минутку вашего времени…

В волнении девушка заговорила быстрее, глотая слова. Такой говор слышен на улицах Вэллиса, но не здесь, во дворце – святилище культуры.

Шарина слабо улыбнулась. Сама она старалась избегать певучих хафтских интонаций в речи. Именно они отличали ее от окружающих, хотя никто не посмел бы сказать ей это в лицо.

Шарина стерла недовольную гримасу с лица. Наверное, она осчастливила бы делегатов из Западного Региона, объявив им, что завтра реки потекут вином, а пироги будут расти на деревьях. Но стоило ли обнадеживать их несбыточными посулами? Важно то, что леди Шарина выслушала их, поговорила с ними, и они могли унести память об этом в свои округа с такой радостью, как будто их одарили мешком золотых монет прямо с королевского двора. Девушка знала, что делает важное дело, но ощущала в себе такую опустошенность, будто пыталась метлой остановить прилив.

А теперь еще и горничная приводит к ней делегатов. Что ж, Рейзе воспитал в своих детях чувство долга.

Диора отважилась бросить взгляд через плечо: молчание госпожи встревожило ее. Они почти дошли до покоев Шарины – несколько маленьких аккуратных комнат вокруг центрального атриума с небольшим бассейном, блестевшим в солнечном свете. Из-за жаркой погоды привратник снял стеклянный экран, обнажив кувшинки, среди которых плескался карп с ажурными плавниками.

Шарина хотела было спросить, нельзя ли ей сперва переодеться, но побоялась оскорбить родственников и друзей Диоры – будто они менее важны, чем только что ушедшие делегаты. В ее задачу входило создавать у людей хорошее мнение о правительстве.

Что поделать, сегодняшний день выдался ужасным. Впрочем, Шарина и так чувствовала себя несчастной. Не умрет, если помучается еще часок-другой.

– Конечно, я приму твоих соседей, Диора, – сказала Шарина. – Твоя мать тоже пришла?

– О нет, госпожа! – изумилась Диора. – Ей и в голову не пришло бы вмешиваться в такие дела. Я велела прислать шестерых самых главных мужчин, они сейчас ожидают… Это ведь правильно?

– Ну разумеется, правильно, – успокоила ее Шарина. Очевидно, сама Диора не чувствовала нелепости положения: лишь мужчины могли встречаться с Важной Персоной… которая сама являлась женщиной. Это позабавило Шарину, в результате, входя в холл навстречу посланцам из Мостового округа, девушка улыбалась.

Делегаты ждали в атриуме, прислонившись к расписной стене. Привратник Шарины наблюдал за ними с подчеркнуто безразличным выражением лица, готовый прогнать незваных гостей, если их присутствие вызовет неудовольствие леди Шарины. Несчастные горожане чувствовали себя неуютно – вряд ли они больше напугались, если бы их бросили реальным грифонам и химерам, нарисованным на черном фоне за их спинами.

– Добрый день, господа, – с улыбкой произнесла Шарина, рада познакомиться с друзьями Диоры. С первого дня моего пребывания здесь она стала моим незаменимым помощником.

Прокатился общий вздох. Шарине показалось, что большой парень с рубцами ожогов от искр на предплечьях – несомненно, кузнец – чуть не упал в обморок от облегчения.

– Господин Альсвинд, – представила Диора старшего из мужчин, тот сдержанно кивнул. На нем была пурпурная туника, явно подаренная каким-нибудь знатным вельможей лет двадцать назад. С тех пор Альсвинд поправился фунтов на сорок, и попытайся он отвесить полноценный поклон, туника попросту лопнула бы по швам.

– Господин Риххольф, господин Альдерн, господин Дьюдо (кузнец), господин Демерас и Арперт, церковный служка.

Шарина отважилась на легкий поклон, единственное движение, которое позволял ее жесткий корсаж. Увы, Альсвинд являлся не единственным пленником своих одежд.

– Рада встрече, господа. Не угодно ли присесть?

По обе стороны от двери стояли скамьи с полосатыми сиденьями и бронзовыми ножками. Шарина сделала жест в их сторону.

Делегаты выглядели смущенными.

– О, мы никогда не посмеем сидеть в вашем присутствии, госпожа! – произнес Риххольф, грузный мужчина. На плечах у него висела пелерина с капюшоном – должно быть, ужасно неудобная в такую погоду. К тому же не маскирующая полностью заштопанную дыру от моли на груди туники.

– Она не госпожа, птичьи твои мозги! – прохрипел сзади Дьюдо. – Она леди!

Шарина указала на скамейки.

– Сядьте, – велела она. Ей не раз доводилось управляться с буянами в обеденной зале отцовского трактира. Горе тому, кто не умел себя вести.

Шарина сделала шаг в сторону, чтобы освободить делегатам подход к скамейкам. Произошла заминка, пока они решали, кому из них где сидеть. Диора нашла решение, указав места, по трое на скамью, и громким шепотом выкликая имена.

Усевшись, они замолчали. Совершенно очевидно, что жители Мостового Округа придерживались концепции мужского главенства, посему не было ничего странного в том, что женщина ожидала решения мужчин, явно лишенных даже капли здравого смысла.

– Мастер Арперт, – наконец предложила Шарина, – начинайте. Объясните, зачем вы хотели меня видеть.

Арперт открыл рот, закрыл его и беспомощно оглянулся на своих товарищей.

– Говори, тебе леди велит! – прохрипел Дьюдо. – Да поможет мне…

– Хорошо, – сказал Арперт, внезапно собравшись. – Мы пришли сюда, леди, потому что никто не желает нас выслушать. А девушка Ганны, Ора…

– Диора, – шепотом поправил его Альсвинд. Бедняге удалось опуститься на скамью, не пожертвовав при этом туникой, зато теперь он сидел выпрямившись, будто его на кол посадили.

– Ну да, Диора, – согласился Арперт. – Она сказала, будто вы принимаете людей, которых никто больше не слушает, и что вы сможете нам помочь. Это касается моста. Его там быть не должно, но он опять есть. Ночью. И эти звуки, и чем дальше, тем хуже…

– Народ напуган до смерти, – вступил другой мужчина, кажется, Демерас, но Шарина не назвала бы точно его имя даже под страхом смерти. Она устала, и за последние три месяца звучало слишком много имен. – Я имею в виду не только старух и младенцев.

– А Городской Дозор… они говорят, что это не их дело, и просто держатся в сторонке, – добавил Арперт. – Впрочем, они почти всегда так поступают. Кого волнует, что в Мостовом Округе грабят? Вот как они к этому относятся.