Дэвид Дрейк - Слуга Дракона

– Порез может подождать, – мгновенно решила Шарина. И они бросились бежать в северном направлении.

Кэшел слышал пение Элфина, хотя и не мог разобрать слов. Может, оно и к лучшему, подумал он.

Он утрамбовал последние кедровые орешки на левой ладони, смахнул скорлупки на землю и поднялся. Старательно пережевывая ядрышки, задумался, удастся ли продержаться на них как на основном продукте питания. Вкус не слишком приятный – отдает живицей, но вполне съедобно. Что-то же надо есть в Подземном Мире.

– Лес кажется совсем тихим, – пожаловался он кольцу – Только Элфина и слышно. Здесь всегда так?

– Обитатели этого уровня боятся тебя и прячутся, – ответил Криас. – Они выйдут, когда ты удалишься.

– Ага, – кивнул Кэшел. – Но правильнее сказать, что они боятся тебя.

– Это одно и то же, глупый пастух.

– Вовсе нет, – возразил юноша.

На всякий случай он улыбнулся кольцу – желая показать, что ничего не имеет против него, просто не согласен с последним утверждением.

Кэшел крутанул в воздухе своим посохом, затем оглянулся в ту сторону, откуда доносилось пение, и крикнул:

– Эй, Элфин! Иди ко мне сюда, если хочешь. Я тебя не трону!

Музыка на мгновение смолкла, затем снова возобновилась. Но не приблизилась.

– Ты знаешь, он ведь не стал нападать на меня вместе со своими одноплеменниками, – сообщил Кэшел демону и сам поморщился: с какой стати он оправдывается? Но продолжил: – К тому же умеет петь и играть, правда ведь?

– Его соплеменниками? – подавился от смеха Криас. – Балда! Это ты его соплеменник! Лесные Люди похитили его еще из колыбели. Разве ты не слышал, о чем он пел?

– Ну, мало ли о чем поют, – пожал плечами юноша. – Бабушка Бриса тоже, бывало, пела о своей любви за горами, за морями. Или о сероглазом юноше, без памяти влюбленном в нее, ну и прочее такое. Хотя я уверен, никто не любил ее, с тех пор как умер ее муж – еще до моего рождения.

Демон кольца вздохнул – не так театрально, как обычно.

– Да, но с Лесными Людьми все по-другому, – сказал он. – Они сложили эту песню после того, как убили няньку и похитили Элфина (тогда он, конечно, носил другое имя). Таких песен у них тысячи, и все они правдивы.

– О Дузи! – воскликнул Кэшел. – Но это же ужасно!

Криас разразился кудахтающим смехом.

– Ну, когда мы их видели в последний раз, Лесные Люди не пели, – резонно напомнил он, – не правда ли?

Прижав к себе посох правым локтем, Кэшел сложил руки рупором и прокричал:

– Элфин! Иди ко мне! Я отведу тебя домой, как только покончу со своими делами!

Паренек даже не прекратил своего пения. Звучала все та же песня, и Кэшел снова ужаснулся ее словам.

– Ну ладно, – вздохнул он, – может, я перехвачу его позже. В любом случае: мы ведь будем возвращаться тем же путем, правда?

– Я волшебное кольцо, а не предсказатель будущего, – проскрипел Криас. – И не могу сказать, что ты будешь делать. Скорее всего, какую-нибудь глупость…

– Ну ладно, – сказал Кэшел, не в силах сдержать улыбку, слушая брюзжание демона. – Думаю, нам надо двигать дальше. Знаешь, – помолчав, добавил он, – у нас в деревне мальчишки часто развлекались: сунут пук соломы в муравейник и смотрят, как муравьи бегают кругами. Вреда это никому не приносило, а зрелище порой, ей-же-ей, было забавное.

Криас зашипел, как закипающий чайник, а Кэшел с той же усмешкой зашагал дальше.

Каждый раз, когда меж деревьев выдавался просвет, юноша видел впереди каменистый холм. Он пробирался сейчас сквозь заросли бука – ну, или почти бука: листья были нормальной пилообразной формы, но чересчур крупные даже для взрослых деревьев – и время от времени поглядывал вправо, где на расстоянии броска камня высился утес.

Кажется, он уже видел его раньше – или, может, похожий…

– Мастер Криас, сдается мне, это то самое место, где я встретился с Ландуром, – неуверенно сказал Кэшел. – Мы что, ходим по кругу?

– Посмотри на ворота, невежа, – возмутилось кольцо. – Разве эти ворота похожи на те, через которые мы проходили раньше? Нет и нет! Потому как мы подходим ко входу на второй уровень.

– А-а, теперь ясно, – протянул парень, огибая скалу, закрывавшую ему обзор. И впрямь дверь-то была деревянной, а не бронзовой.

Он не стал объяснять демону, что раньше попросту не обратил внимания на дверь. Какой толк в оправданиях, тем более таких дурацких: «Прости, я не видел того, что у меня перед носом».

Дверь была тяжелая, дубовая, с деревянными нагелями вместо железных гвоздей. Похоже, плотников больше интересовала прочность ворот, а не их красота. Створки подогнали не слишком хорошо, поэтому сквозь щели наружу пробивался свет.

Кэшел отметил, что он другого цвета – какой-то мертвенно-зеленый, а не красноватый, как за бронзовой дверью. Да уж, час от часу не легче… Юноша не сказал бы, чтоб нынешний цвет нравится ему больше прежнего.

– Так что, я иду внутрь? – спросил он у кольца.

– Откуда я знаю, что ты делаешь? – проворчал Криас. – Ты же сам себе хозяин, бродишь где вздумается. Прямо как те меховые животные, которым едва хватает ума просыпаться по утрам… В отличие от меня ты не привязан к пальцу какого-нибудь идиота!

– Мастер Криас, – улыбнулся парень, – вам все равно не удастся вывести меня из себя, так что и не пытайтесь. Кроме того, полагаю, вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы вернуть Ландура к жизни. Так что, скажите: эта дверь на пути к новому телу Ландура?

– Да-да, пастух! Эта и еще одна такая же, если только ты доберешься до нее, – проворчал демон. – Запомни это «если».

Голос его звучал раздраженно – собственно, как и всегда, если только Криас не рассуждал о событиях, крайне неприятных для Кэшела, например о Лесных Людях, но сейчас он к тому же казался подавленным. Да уж, мало радости в том, чтобы быть запертым в кольце…

– Благодарствуйте, – сказал юноша и взялся за ручку – поперечную палку такой длины, что за нее свободно могли держаться трое. Потянул, дверь заскрипела, застонала, но не поддалась.

Кэшел уж было подумал, что изнутри заперто, но затем понял, в чем дело. Просто дверь оказалась слишком тяжелой и проседала на петлях. Юноша приподнял ее и попятился. Это сработало… По большому счету, при всей своей массивности и значительности, эта дверь была немногим лучше таковой в конюшне.

Заглянув внутрь, Кэшел обнаружил уже знакомую картину – безлюдный лес, хотя растительность показалась ему абсолютно незнакомой.

Прямо перед ним стояло дерево, которое юноша определил бы как иву… скажем, так: отдаленно похожее на иву. Его ветви змеились вниз, как у плакучей ивы, но были – насколько мог заметить Кэшел – начисто лишены листьев. И совершенно очевидно, что дерево не сбросило их на зиму: долетавший ветерок нес с собой тепло, как в летний полдень.