Гордон Диксон - Дракон на границе

– Да, милорд, – сказала одна из служанок; ее руки были свободны от таза, и потому она могла сделать нечто отдаленно напоминавшее книксен. – Еще вчера.

– Вчера! – грозно воскликнул Джим. – Вчера не годится! Мне нужна свежевскипяченная вода!

– Люси Джардин! – приказала Лизет одной из женщин. – Беги сейчас же на кухню и принеси воды из того чана, где сейчас кипит, да смотри, чтобы в нем не было белья или еще чего!

– Да, миледи. – И Люси Джардин выбежала из комнаты.

– Какая досада, – заговорил сэр Брайен, обращаясь к Джиму и Лизет. – Мне бы следовало проявить гостеприимство и предложить вам чего-нибудь выпить. Но боюсь, это волшебное пиво вам придется совсем не по вкусу.

– Почему же? Это было бы превосходно, – заворковала Лизет. И нерешительно взглянула на Джима:

– То есть если сэр Джеймс…

– Боюсь, что нет, – твердо заявил Джим. – Вспомни о том, что нам предстоит сделать. Лучше всего, если ни один из нас не выпьет здесь ни капли жидкости будь то пиво или что-либо еще.

– Ах! Ну вот, видите, – сказала Лизет Брайену. – Я сожалею, сэр Брайен.

– Отнюдь, миледи, – возразил Брайен. – Это мне остается лишь сожалеть, что я такой нерадивый хозяин.

В течение нескольких минут они обменивались любезностями. Прежде подобные сцены удивляли Джима. Но теперь он уже знал, что именно такой и надлежит быть вежливой беседе в приличном обществе четырнадцатого века. Наконец возвратилась Люси Джардин с полным тазом воды. От воды поднимался пар, и лицо служанки исказилось от боли.

– Поставь таз! – поспешно приказал Джим. – Люси Джардин, если тебе еще раз придется принести мне таз с горячей водой, возьми две тряпки – только, конечно, чистые – и можешь не держать таз голыми руками.

– Спасибо, милорд. – Поставив таз на стол, Люси тут же спрятала руки за спину. – Но миледи сказала только, что надо набрать кипятку. К счастью, там оказался целый чан с кипятком.

– Хорошо, но запомни на будущее мои слова. А теперь подойди и покажи мне руки, – велел Джим.

Она очень робко приблизилась и протянула ему свои руки, которые были по крайней мере частично отмыты, благодаря чему отчетливо виднелись волдыри на пальцах в тех местах, где они соприкасались с горячим металлом.

– Возвращайся на кухню, и пусть кто-нибудь смажет твои пальцы жиром, а потом аккуратно обмотай их сухой свежепрокипяченной тряпкой – если еще такие остались. И пришли кого-нибудь сюда на замену.

– Если милорду будет угодно, я вернусь сама и буду делать все, что потребуется. Эти штуки на моих пальцах – чепуха.

Похоже, мужество и стойкость, свойственные сэру Брайену, не были чужды и слугам.

– Хорошо, – согласился Джим, – возвращайся, но пусть о твоих пальцах позаботятся, как я сказал. Теперь ступай.

Когда Люси удалилась, Джим осторожно потрогал воду в тазу. Она еще оставалась горячей, но уже не представляла опасности. Он взял кусок мягкого, очень жирного мыла, который подал ему один из слуг, намылил руки и медленно погрузил их в воду. Хорошенько вымыв руки, он повернулся к Лизет и взял у нее кусок чистой ткани – она по-прежнему держала в руках хотя и не очень тяжелую, но довольно громоздкую кучу тряпок.

Джим вытер руки куском ткани и положил его на кровать сэра Брайена.

– Ты можешь положить сюда остальное, – сказал он Лизет.

Она сделала это с явным облегчением.

Джим повернулся к двум слугам-мужчинам:

– Теперь вы двое передвиньте кровать с сэром Брайеном ближе к середине комнаты, чтобы мы с миледи могли стоять по обе стороны от сэра Брайена.

Они повиновались.

Когда слуги снова отступили к стене, Джим и Лизет подошли с двух сторон к кровати и встали друг против друга.

– А теперь позволь мне показать тебе, как надо складывать эту ткань.

Тряпки были разные, но преобладало шерстяное сукно. Они все, конечно, сели после кипячения. Однако Лизет, надо думать, предвидела это и набрала лоскутов заведомо больше, чем могло потребоваться. То, что осталось, Джим и Лизет сложили в длинные полосы и квадраты; длинные полосы служили бинтами. Джим отложил пару потоньше и попрочнее на вид, из льняного полотна. Он решил использовать их для того, чтобы завернуть остальные тряпки и сохранить чистыми до следующей перевязки.

Конечно, он не был уверен, сохранится ли таким образом стерильность и можно ли будет потом прикладывать тряпки к открытой ране. Но ведь он почти все делал наугад, по крохам собирая свои познания в области оказания первой помощи, полученные в другом времени и мире.

Словом, Джим делал все возможное – все, что он сделал бы для самого себя, если бы в один прекрасный день оказался в таком же положении, как Брайен, – а это казалось более чем вероятным, – и поблизости не было бы Энджи, чтобы помочь.

Брайен и слуги с интересом наблюдали за происходящим.

Когда лоскуты были сложены как надо, Джим приподнял покрывало на постели Брайена и осмотрел повязку на ране.

– Боюсь, повязка присохла к ране, – сказал он Брайену, – когда я начну ее снимать, будет больно.

– Мой дорогой Джеймс, что из того?

– Ничего. Я просто хотел предупредить.

– Сдирай, – махнул рукой Брайен.

И Джим приступил к операции. Повязка и правда присохла крепче некуда.

Брайен не издал ни звука и даже не поморщился, у него лишь слегка подергивались края губ. Когда бинты были сняты, рана вновь открылась. Джим как-то слышал, что это хороший признак и что в таких случаях крови надо дать немного стечь, чтобы очистить рану от инфекции, которая могла попасть в нее во время первой перевязки, Поэтому Джим выждал несколько секунд, подсушивая вытекавшую кровь тампоном. Снятые бинты выглядели ужасно. Они все покрылись желтовато-красными сгустками и черной засохшей кровью.

Джим ощутил легкую тошноту, глядя на открытую кровоточащую рану и окровавленную повязку. Кожа вокруг раны немного покраснела. Но, присмотревшись, Джим решил, что заражения нет.

Тут он поднял глаза и обнаружил на лицах остальных совсем иные чувства.

Брайен взирал на свою рану и снятую повязку чуть ли не с гордостью; в глазах Лизет светился живой интерес; слуги же из любопытства даже подошли поближе, чтобы лучше видеть окровавленные тряпки.

Джим передал повязку Лизет, а та тут же вручила ее одному из слуг.

– Ты все видела, – сказал Джим Лизет, стараясь, чтобы его голос звучал внушительно и авторитетно. – Такое волшебное лечение подходит для всех подобных ран, и ты сама можешь делать для сэра Брайена то же самое, если мне придется на несколько дней покинуть замок.

– Ты уезжаешь, Джеймс? – с интересом спросил Брайен. – Надеюсь, не в ближайшие дня два. Ведь я скоро встану на ноги, и мы поедем вместе.

– Извини, Брайен, но это секретное дело, и лучше, если ты останешься здесь; твоя помощь может понадобится в замке.