Александр Романов - Человек с мешком

А каково врачам работать? Людям в белых халатах? Второй обрубок глухо падает на пол. Все. Отреж-жем, отреж-жем Мересьеву ноги… Пропади оно все пропадом! Любой врач у меня дома сошел бы с ума от такой операции.

Не от самого содержания, врачи народ бывалый, а от того, что пациент при этом не умер. Впрочем, он и до этого не умер, хотя и должен был… Так. Теперь закрываем разрез. Попутно удаляем лишнее.

Мать-перемать – как правильно складывать разрезанные мышцы?! Ну… вроде ладно. Шьем…

– Ты… удивительный лекарь, друг Гар!.. – Аниз, полуодурманенный медикаментами, что-то там тем не менее комментирует, следя за ходом операции. – Никогда я не видел ничего подобного…

Бормочет он вполне бодро. Особенно для наполовину сгоревшего.

– Смотри-ка, труп совсем разговорился, – огрызаюсь я в ответ. Пот льет с меня не градом – ручьями. Вернее, давно перестал, пропитав насквозь всю одежду: белье, кевлар – все… Зашили. Мазь.

Тампон, еще тампон. Еще и еще. Повязка, равномерно обтягивающая сетка, как положено в современной медицине. Все. Все! Теперь уже действительно все! Сделал! И Аниз живой! Ну если все еще живой, значит, должен выжить!

Я медленно сел, отвалясь в сторону, посмотрел оценивающе на Аниза. Вроде действительно пациент скорее жив, чем мертв. Вот уж не думал, что когда-нибудь придется такое…

Еле переставляя ноги – оказывается, три часа с половиной я так и просидел, не разгибаясь! Ничего себе, – я вышел из комнаты в коридор, достал сигареты… Все немедленно оказалось в кровавых пятнах. Да и сам я, признаться…

Вытащив из кармана салфетку, я тщательно обтер руки, досуха. Выбросил испорченные сигареты. Вытащил из кармана новую пачку. Распечатал. Закурил, с трудом унимая неожиданно откуда-то взявшуюся дрожь в руках. Не хуже, чем у грузчика после смены. Сигарета не принесла даже никакого удовольствия. И только когда я, вспомнив про грузчиков, сообразил хлебнуть из фляжки, меня наконец отпустило.

Я стремительно высосал «честерфилдину» до фильтра, выбросил окурок и закурил новую. Ох, давненько я не бывал в таком напряжении! Я поймал пробегавшего куда-то слугу и вернулся в комнату, велев убрать последствия операции.

Хорошо, однако, быть важной персоной – приказания раздаю! Ангресту я велел, если что, колоть брата-вояка обезболивающим. Но не должно бы, впрочем… Хотя откуда мне знать?! Вот как начнет у него заморозка отходить!..

Раздав все мыслимые распоряжения – до каких сумел додуматься или какие смог вспомнить, – я со слипающимися глазами вырулил в коридор и пошел, не очень соображая куда.

Впрочем, одна мысль сидела у меня в голове четко: найти укромный уголок и лечь спать. Часиков на пять-шесть. Чувствовал я себя опустошенным.

И еще: помыться бы…

– Слушайте, отстаньте от меня, а? – обратился я к Арху с Ангрестом, когда они разбудили меня в комнате, где я настроился поспать. – Что еще случилось? Все же вроде сделали. А невыспавшийся я плохо соображаю.

Арх смущенно откашлялся.

– Гар, – сказал он, – но ведь совсем еще не все…

Я не успел и моргнуть, как уже сидел, ухватившись за автомат:

– Что еще?

Орки? Гоблины? Нашествие болотных кикимор? Или что?

– Успокойся, Гар, – остановил меня Арх.

– А… ладно. Как там Аниз?

– Хорошо, спасибо. Ты замечательный лекарь.

Мать-перемать!..

– Но дело не в этом, Гар, – продолжил Арх. – Речь о том, что нам делать дальше.

Так.

– А что нам делать дальше?

– Ну видишь ли, мы шли сюда, чтобы освободить… похищенную девушку – во-первых, во-вторых – арестовать похитителя. А в результате? Нет ни той ни другого. И где они находятся – только Небо знает.

Я посмотрел на бессловесную физиономию Ангреста и начал наконец просыпаться. Оказывается, был уже день. Причем вторая половина. А если по часам? Ого! Да я придавил вполне прилично! Грех жаловаться.

А мужики, похоже, вовсе не ложились. Н-да. Скотина я, однако.

– Погоди, Арх, – остановил я его. – Почему вдруг? Девушку забрал королевский уполномоченный – или кто он там? – и Потура повесил он же. Так или нет? Ветриб, по-моему, не врал, когда рассказывал. Или сейчас другое заговорил?

Арх помотал головой. Времени он, видимо, зря не терял.

– Нет. Говорит он то же самое. Орет даже. Слово в слово. Клянется. Но добавляет, что ждал нас при этом в засаде вместе с Хазеном и его, гм, отрядом.

– Каким это образом? – Я посмотрел на Арха.

– Якобы во исполнение ранее отданного Потуром приказа и его же договоренности по этому делу.

Я помолчал, соображая, потом спросил:

– А… Потура точно повесили? Могилку бы посмотреть? Там ли он?

– Могилы нет, – ответил Арх, но согласно кивнул. – А вот Потур есть. Мертвый. Тело сохранено в меду для отправки домой – семье. Ты его сам раньше видел. Не согласишься провести опознание?

То еще удовольствие. Не жаждал я созерцать лежалых покойников. Даже пастеризованных в меду. Но пришлось пойти. Худо-бедно Потура я все-таки видел. Лично и вблизи. Эх, не облеваться бы только…

– Да! А Залиба что? – вспомнил я по дороге. К нам присоединился пожилой не то сержант, не то здешний ключник. Во всяком случае, ключи у него были. И еще короткий багор. – Мы ж его под кустом оставили!

– А Залиба пропал, – обрадовал меня Арх. – Нет его там. Я посылал людей и сам ходил. Пусто. Следы есть, а самого Залибы нет. И чисто все вокруг.

Па-анятно… Сбежал то есть наш проводник. Либо унесли его. Что в данном случае одно и то же. Все равно ясно, что никакой местный Винни Пух подкрепиться им не пожелал. Вот тебе и плененный надежно!

– Я думаю, – предположил Арх, – что, когда Аниз с Хазеном схватились, контроль над Залибой ослаб…

– Что, на таком расстоянии? – не сдержался я. Что-то не очень мне в это верилось. То, что сделал с Залибой Аниз, больше напоминало обычный гипноз. А с другой стороны, и при гипнозе… Нет, не знаю.

– Пришли, господа. Здесь, – сообщил нам ключник-сержант, останавливаясь у низкой дверцы.

Повозившись, он отпер ее, и из проема пахнуло холодом. Ого, отличнейший ледник! Ключник-сержант повозил багром в большой бочке, стоящей у стены, сдвинув с нее крышку. И вытянул, напрягшись, прямо над краем, бесформенную какую-то, обтрепанную, скользкую от меда, но явно человеческую голову. Елки-деревяшки… Уж каких только способов похорон человечество не изобрело!

Но все-таки… Лучше бы что-нибудь другое. Запекли бы его, что ли… не знаю даже. Тем не менее я постарался тщательно осмотреть запрокинутое неживое лицо в густых потеках.

Что ж, именно его я видел тогда перед собой в свете факелов во дворе замка Ток. Именно этого человека. А теперь выходит, что он собой мостил дорожку кому-то другому. Кому, интересно? А ведь любопытный вывод…

– Это он, – сказал я, выпрямляясь и удерживая тошноту. Мысль, явившаяся было, ускользнула. – А что же Ветриб? Ты, часом, его не на дыбе спрашивал? Что он у тебя орет? Пошли отсюда!