Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Алёна

– Я же тебе сказал. Русским языком сказал, да? Я же тебе поручил! И что слышу? - толстая морда с удивлённо вытаращенными глазами подалась через стол вперёд, словно прислушиваясь. - А я слышу… Да ничего я не слышу!

Рявкнув и грязно выругавшись, обладатель морды огромной ручищей хватанул компьютерное кресло и через стол запустил его в собеседника.

– Вот так! - вновь перешёл он на вкрадчивый тон, но уже обращаясь ко второму, стоящему на вытяжку подручному. Первый лежал на полу, толи оглушённый, толи претворившийся таковым.

– Может и ты мне скажешь, что хана, пора о вечном думать? Ну так я вас всех вперёд себя пущу! Ну!

– Есть, шеф, один эээ чудотворец, - начал второй.

– Уже теплее, - откинулся назад шеф, рассматривая подчинённого. "Битый". Крутой, а здесь - навытяжку. "Даа, скольких я сломал в этом кабинете… Да и не только в этом. И эта… зараза меня не сломает!".

– Смелее. Садись. И усади этого недоноска.

Битый поднял и кинул в кресло напротив стола "недоноска" - очень похожего на самого шефа мужика, только помельче и не так и грубо сколоченного. Сейчас было видно, что он не притворялся, - в области левого виска разливался здоровенный синяк.

– Живой он хоть? - поинтересовался шеф и на утвердительный кивок Битого нажал кнопку на пульте.

– Откачать - и опять ко мне сюда, - бросил он двум появившимся охранникам. - А ты давай, про этого святого.

– Он… шеф… не совсем святой. Он чудотворец, шеф, - испуганно поправил его Битый.

– Какая разница! К делу давай!

– Да, конечно. И эти чудеса, за которые его так назвали именно эти самые

… исцеления и есть.

– И такие вот хвори?

– Говорят, и такие.

– И в такой стадии?

– Говорят, и в такой.

– Говорят, говорят…, - начал опять яриться шеф. - Ты что мне лапшу… я тебе за что плачу? Разговорчики слушать? Базарчики? - он потянулся своей лапищей через стол, норовясь сгрести Битого за ворот рубахи.

– Но шеф! - вскочил и отпрыгнул в сторону Битый. Это была неслыханная наглость - уворачиваться от шефа. И от предметов, запускаемых шефом, тоже.

– Да ты что? - взревел тот, вставая. Стало видно, насколько велик его рост. Говорят, раньше, то есть, намного раньше, он даже занимался баскетболом. - Ты… Ты… - остановился, не находя слов хозяин кабинета.

– Ради тебя шеф! - жался в дальнем углу подчинённый. - убьёшь- не узнаешь. Не просто "говорят"! Говорят те, кого он излечил!

– Это другое дело - плюхнулся назад в кресло шеф. - Ладно… живи. - А в штаны-то наложил, - громко захохотал шеф.

– С вами станется, - угодливо улыбнулся Битый.

" Как шестёрка на зоне", - мелькнула злорадная мысль. Но сейчас было не до долгого злорадства.

– Коротко. Ясно. Быстро. Ну?

– Опросили троих. На серьёзе. Не туфта. Сейчас здоровы. А по историям болезней - были… ну в общем, уже.

– Кто с историями?

– Сам смотрел.

– Знаток, твою!

– Вот фотокопии. Тоже сам сделал.

– Ладно. Вижу, подсуетился. Ну? В чём фишка? Почему он ещё не здесь? Почему я его не вижу? И он меня? - вновь вкрадчиво поинтересовался шеф.

– Есть, есть фишка, - затараторил Битый. - Типа только там какая- то целебная вода есть…

– Так набери цистерну и сюда, с этим…

– Она в течении четверти часа действует. А надо несколько сеансов.

– Да, даже на ракете… И что ещё?

– Ну… не всех он лечит.

– Это не про меня.

– Помните Жанночку? Отказал. Этому… силовику… не к ночи будет помянут. Тоже отказал.

– Ему - то за что?

– Не знаю. Он - то не рассказал. Не успел.

– Если он мне попробует отказать, если только заикнётся, то уже сам не успеет объяснить, почему. Едем!

– Шеф, это… эээ… за Уралом!

– Тогда летим! Немедленно! С собой группу. Побазарим, если пойдёт в отказ. - А ты, - обратился он к вошедшей жертве кресла - молись, чтобы я вернулся в хорошем настроении. Пока остаёшься за Битого.

– Вот так, вот так и вот так. А теперь беги. Ну, не бойся, уже не больно! - девушка отпустила белку и та рыжей струйкой брызнула по стволу дерева. А девушка, проводив её рассеянным взглядом, перевела свои васильковые глаза на небо, на высокие облака, затем откинулась на мягкую траву и, улыбаясь, задремала. Но очень скоро она резко вскочила на ноги и опять долгим взглядом уставилась в небо, - туда, где озабоченно губя прорезал инверсионный след самолёт. Что - то напоминал этот гул, чем - то тревожил. Но что? Но чем? Она не смогла вспомнить и тихонько заплакала. Гулявший на полянке ветерок казалось, сочувствовал ей и ласково поглаживал чёлочку со странной седой прядкой.

Почему? Почему? Почему? Почему? - повторяла она без остановки. Выбившись из сил, девушка вновь легла на траву и теперь спокойно стала рассматривать теряющий резкость след самолёта. Солнце уже цеплялось за верхушки деревьев и на поляну выползли тени, когда она, всхлипнув, поднялась, взяла корзину с какими-то травами и пошла едва приметной тропинкой. Вскоре тропинка превратилась в довольно утоптанную дорожку, и девушка надела на свою русую голову серый капюшон монашеской рясы. Она прибавила шагу - надо было торопиться.

Из скита отшельника раздавался неразборчивый разговор. Сегодня с утра к нему приехал какой-то важный монах. И не только он. Вон там, у пещеры уже толкутся какие-то люди. Много их стало в последнее время. А ведь зимой было так тихо и спокойно! Зимой? Девушка остановилась, пытаясь поймать мелькнувшую мысль. Зима. Не здесь зима. Какие-то санки, горка, лошадь выдыхает пар… Горячая печь… Киса - Анфиса. Она улыбнулась этому словосочетанию и пошла дальше - в свою маленькую пещерку. Откинула капюшон, разложила сушиться травы, села на койку. Опять задумалась, наморщив светлый юный лобик. Скоро луна. И опять придут люди. И они с отцом Георгием снова будут их лечить. Почему люди всё время болеют?

В это время отшельник Георгий, закончив беседу, предложил гостю пойти с ним. Проходя мимо девичьей обители ласково позвал:

– Дитя моё, пора.

Девушка вздохнув, оторвалась от своих обрывочных мыслей и, вновь накинув капюшон, закутавшись в тёмный плащ, вышла.

У пещеры их уже ждали. Их было человек пятнадцать. С детьми на руках, с подростками, со скрюченными или искалеченными родственниками.

– Сегодня вы, вы, вы… и вы. Как договаривались, - обратился к ним отшельник.

– А… святой отец, а мы?

– Ночь коротка, а случаи тяжёлые. Долгой молитвы требуют.

– Но мы приехали аж…

– Все здесь не местные. Вот они - кивнул Георгий на отобранных - уже ждут неделю, подождёте и вы.

– Но вы не отказываете?

– Я никому не отказываю. Езжайте, устраивайтесь и молитесь, чтобы вам не отказал Господь в милости своей.