Лев Жаков - Чудес не бывает

Я тоже заработал посохом. Продержаться хоть пять минут! Удар - отразил, свист слева, справа, еще - по центру, звон, еще звон - я поймал его лезвие, звон - еще одна моя иллюзия, слуховая… Мирэне, он только дерется, а я еще колдую попутно! Да еще на такой скорости!

Качественный ассистент попался: я взмок от пяток до макушки. Удар, звон, свист над ухом, я кидаю иллюзию шпаги туда, его клинок скользнул по моему вниз, вспорол воздух чуть не с ревом - над ухом-то! - канул вниз, описал резкий круг - и - его коронный бросок, я слегка сдвинул свой клинок, пропуская его лезвие, так что оба зазвенели.

Он не заметил подвоха. Его острие - над моим кадыком, мое - упирается в его сонную артерию. Дыхание ровное, глубокое, вдох - выыыдох, лица не вижу, одни глаза - широкие зрачки, в коричневых кругах полыхают песочные пятна. Какие, однако, у него интересные глаза…

Я моргнул - контакт нарушился.

Он сглотнул - и почувствовал, что я его поймал. С интересом проследил сначала за моим лезвием - одним движением глаз. Потом с не меньшим интересом проверил положение своего оружия - да, упирается, куда надо. Улыбнулся победно - и выпрямился.

Я отлип от сосны, в которую он впечатал меня атаками.

–Три минуты, - сказал он, убирая чистый клинок, - я не позволил своей крови остаться на нем. Даже миллиметрового лоскуточка кожи он не унес на своем помутненном кончике: я не убрал защиту, только свел ее к минимуму.

Я еще раз повторил его жест: спрятал шпагу в посох. Винес внимательно проследил за моим движением, так что иллюзия, думаю, удалась. Потом он потер то место, где чувствовал прикосновение моего острия. Конечно же, там ничего не было.

–С хорошим фехтовальщиком я управляюсь минут за десять, - сказал он. - С профессионалом. Обычно же хватает тридцати секунд. - Улыбнувшись углами губ, он глянул на девчат, которые сидели, напряженно на нас глядя.

–Идем? - сказал я, подходя к подружкам и подавая им руки.

Они встали. Я приобнял их за плечи:

–Все хорошо, девчата.

И мы пошли обратно.

Винес шагал легко, но поглядывал на меня с интересом. Видно, обдумывал феномен моей защиты, когда не мог меня достать.

Я шел рядом, как обычно, глаза вниз, плечи тоже вниз, иногда только посматриваю, что вокруг делается.

Оле с Линдой ушли вперед.

–Зачем ты это затеял? - спросил я. Я и правда не чувствовал необходимости в выяснении отношений.

–Я должен уважать своих друзей и врагов, - ответил он, не оборачиваясь. - Иначе они не друзья мне, - он глянул на меня своим оценивающим прищуром, - и не враги. Я хотел знать, стоит ли тебя принимать во внимание.

Он замолчал. Наверное, хотел, чтобы я стал расспрашивать, что за дела, почему меня надо или не надо принимать во внимание…

Я не стал. Я думал о своем. Может, надо было все-таки проиграть? Не хотелось участвовать в его затеях.

Нет, выходить из игры таким унизительным образом? Лучше уж я сам приму его во внимание. Буду знать, что он имеет меня в виду, и ни во что с его участием не вмешаюсь, от всего открещусь. И вообще я диплом пишу.

Тут я вспомнил, что меня опять оторвали от главного дела. Вот ведь сволочи, смачно подумал я. Все, больше ничто не отвлечет меня! Как сяду, как напишу сразу две главы, и из-за стола не встану, пока не напишу!

…Только я сел - в дверь постучали.

–Да что же это такое! - крикнул я. - Меня нет! Ушел! Зайдите завтра!

И снова задумался.

Что за магия была в ходу в Ехо? Перечитывать не хотелось, да и книжки расползлись по знакомым.

А вспомнить надо было. Кулинарную я помнил. Печенье мадам Жижинды, ее камра, лучшая в Ехо… Камра - как похоже на карму, однако! А вот была ли там строительная магия? В обиходе упоминания о ней не встречается точно, я помнил, но при описании одного из дворцов его симпатичного величества что-то такое упоминалось. Вопрос в том, упоминалась там именно строительная магия или просто заклинания, наложенные на постройку? Это разные вещи!

Интересно, пить свою карму. Самая вкусная карма - у мадам Жижинды. Наверное, душевнейшая и праведнейшая женщина, если ее карма…

Опять отвлекся. Написать, только бы написать диплом, только бы уйти отсюда!

Я схватился за перо и принялся выводить каракули в надежде, что появится мысль. В голову лезла всякая ерунда:

Три сэнсэя, глядя в ночь,

Решили предаться медитации,

В ветхой лодчонке,

Отплыв от морского берега в весеннюю грозу.

Лодка была очень ветхой

И поэтому история умалчивает о том, чем кончилось это дело.

Стучали.

–Занято! - крикнул я.

В полумраке апельсиновых деревьев начинала формироваться какая-то мысль.

Я, держа выдох во рту, смотрел туда, где зрело нечто, так нужное мне. Еще немного - и я смогу увидеть ее начало.

Выпустив выдох, я тишайше втянул воздух в себя с запахом апельсинов и идеи. В полутени вырисовалась цитата: "…личность сказочного героя не претерпевает никакого изменения…"

Мысль была немного знакомая, где-то я ее видел, чувствовал ее в голове, помнил, как она пробиралась в толчее образов и соображений. И сейчас я начинал ощущать ее формы - да, она начинала приобретать внешность, и нельзя было хвататься за перо, чтобы не спугнуть ее.

Я, стараясь не напрягаться, чтобы не сузились проходы в мозгах, следил за извивами мысленного тела. Для персонажей сказок чудеса такого рода - обыденность. Для обычного человека, современного, и такое - уже чудеса. Нет, не то. Вся эта тяга магистра Фрея к Неизвестности, Чудесному, есть банальное неумение увидеть Чудесное в Обыденном. Если и удастся ему попасть в Неизвестное, где он узрит Чудесное, скорее всего, для обитателей Неизвестного оно будет обычной Обыденностью…

Стучали.

–Черт, - сказал я, хватая книгу и лихорадочно, чуть не обрывая страницы, отыскал нужный текст. "Чудеса и другая логика - разные вещи", - бросилась в глаза фраза, наспех кинутая на поля когда-то.

Вот оно! Конечно! Другая логика может быть только здесь, там она будет обычной! А чудеса? Сейчас, сейчас… "Так называемые чудеса - всего лишь неожиданная трансформация". Чем ему не чудо? Нет, не то. Другая логика… Алиса - счастливое исключение… Нет, не исключение, там тоже только превращения туда-сюда, и превращений-то нет, одни изменения размеров…

Перо на миг зависло над бумагой, и я опять услышал стук - более чем настойчивый.

–Убил бы, - сказал я. - Ну, что надо?

За дверью топтался весь первый курс. По лицам гуляли возбуждение и страх.

–Ребята, ночь ведь, - сказал я, впуская их.

Новость оказалась стоящей. Украли летопись!

Сказать, что я был удивлен, значило ничего не сказать.

–Что за чушь, - сказал я. - Она никому не нужна.

Записи об истории братства вел Роман.

–Я уверен, что это Винес, - твердо сказал он. - Больше некому. Он может нас выдать! - в его спокойном голосе полыхнула паника.