Александр Важин - Властелины дорог

Свет в глаза, рычаг в ладонь

Hо цель твоя - химера

Все дороги рано или поздно приводят к Храму. И уводят от него немало дорог.

От святилища технарей, которое покинули Шура и Заг, уходило много путей в разных направлениях. И выбирая один из них, важно было не столкнуться с Каннингом.

Заг выбрал северную дорогу, со сглаженной колеей, такую же пыльную, как и остальные. Деревья Круга остались за спинами, черного мотоцикла на горизонте не наблюдалось. Правда, Хандред мог поджидать их у парома. Шура не то чтобы боялся Пса, но опасался, ведь тот слыл вторым копьем Баделенда. Слишком высока вероятность не пережить встречу с Каннингом. До встречи с Догером, первым копьем Объединенного Королевства, Шура не мог позволить себе умереть.

Почти все деньги остались у жрецов. За них починили сцепление, поменяли рукоять и трос газа, поставили новую крышку на слегка подправленный бак. Сменили потрепанную резину. Еще зарядка аккумулятора забрала пять серебряных бримонов. На покраску избитого мотоцикла денег не хватило. Да и Шура не смог обзавестись новым шлемом.

В путь взяли всего одну канистру бензина. И то хорошо уложились, благодаря сорока девяти ключам на груди Шуры. Окажись у него на десять ключей меньше - пришлось бы кататься на латаных скатах, что могли в любой момент лопнуть. А если бы еще один ключ в связку, так еще и на покраску уплаченных денег хватило бы.

Говорят, Хандреды вообще бесплатно ремонтируются и заправляются в Храмах.

Шура старался не завидовать тем, у кого на шее груз целой сотни ключей. Ему нужно было решать их с Загом насущные проблемы. В опустевшем денежном мешочке осталось ровно девять тусклых бримонов, что пойдут для переправы на правый берег Данюба.

На еду денег опять не было.

За спиной пробивались первые лучи солнца, когда впереди широким руслом блеснула Большая река. Над просторной водной гладью прозрачным покрывалом плыл утренний туман. С высоты левого берега равнина правобережья полностью скрывалась в белесой дымке.

Несмотря на раннее время, Шура не дремал в седле, а настороженно смотрел по сторонам, пока "Планета" неспешно спускалась к реке. Каннинг запросто мог поджидать здесь, в месте ближайшей переправы через Данюб.

Большой деревянный плот с наращенными бортами уткнулся передней частью в глинистый берег. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь звуком подкатившего мотоцикла. Но появление "Планеты" не вызвало оживления на борту парома. Загу пришлось целую минуту давить на сигнал, пока проснулись двое подсобников. Сам паромщик так и не соизволил подняться с толстых бревен парома. В эту раннюю пору других желающих переправиться на Правобережье не было, и перевозчик не спешил. Что попусту гонять через реку всего за девять серебряных, если на пароме помещается три мотоцикла, не считая двуногих.

– Подождем других, - буркнул паромщик, натягивая на голову шерстяное одеяло.

– Эй, нам побыстрее надо! - крикнул Шура, привставая в седле.

– Всем надо, - донеслось из-под одеяла.

Шуру так и подмывало чем-нибудь бросить во вздымающееся покрывало. Но ссориться с паромщиком было не с руки. А заплатить за три места денег не было.

– Слушайте, парни, - обратился Шура к подсобникам, - "Пес" переправлялся?

– Вчера, - зевая, ответил белобрысый толстяк.

– А "Красный Волк"?

– Дней пять назад переехал.

Тогда можно сильно не спешить. Каннинг если и поджидает, то уже на правом берегу. А гнаться за Волком-одиночкой все равно сейчас бензина не хватит. Надо на поручение подрядиться.

Третьего мотоцикла паромщик так и не стал ждать. Когда к переправе подкатил синий мотороллер, хозяин дал знак заезжать на паром. Ведь пока будешь ждать с этой стороны, на правом берегу уже могут собраться мотоциклы и люди. Лучше потерять силы при переправе, чем деньги от бесполезного ожидания.

"Планета" и мотороллер медленно заехали на толстые бревна парома. Еще подоспели двое крестьян, явно муж и жена. Костлявая женщина постоянно ругалась с невзрачным мужчиной, сетуя на плохой урожай сои.

Паромщик, детина больше двух метров ростом, дал знак подсобникам, и все трое ухватились за толстенный канат, уходящий в туман. Вздулись мышцы на мощных руках, перебирая по конопляному тросу рукавицами из крепкой кожи, и паром нехотя расстался с берегом. Постепенно большой плот набирал скорость, рывками скользя вдоль каната, чтобы вскоре взять ход и плавно скользить по воде.

Полчаса работы сильных рук - и паром уже встречал правый берег.

"Планета" резво соскочила на землю, уступая красному "Юпитеру" место на пароме. Вот они и в Эдже, головной провинции Объединенного Королевства, вотчине династии Пиеров.

Дороги в Эдже - пожалуй, лучшие в Баделенде. Широкие, хорошо накатанные, многие посыпаны мелким гравием из каменоломен. Тысячи колес утрамбовали это каменное крошево в землю и теперь таким дорогам не страшны дожди, что парализуют движение на путях, припорошенных лишь серой пылью.

Одна из таких, не широких, но устланных гравием дорог повернула направо. И наметанный глаз Шуры разглядел на левой стороне поле с бахчей, спрятанное за тремя рядами кукурузы.

– Свернем.

Подминая высокие узловатые стебли, где еще только начинали вызревать молочные зерна на кочанах, "Планета" выехала прямо на поле с арбузами. Колеса катились по суховатым ползучим стеблям и зеленым полосатым шарам, что, лопаясь, измазывали запыленные колеса сладким соком.

Шура спрыгнул с седла и, разминая ноги, заехал носком по ближайшему арбузу. Раздался звонкий треск и, пачкая ботинок и штаны, на все стороны разлетелись зелено-красные ломти.

– Загги, слазь. Отведаем сладенького. Ох, любил я в девстве воровать это дело на поле богача Бароша, у которого было аж три мотоблока. Только у него росли такие красавцы.

Окинув взглядом ближайшие плоды, Шура поднял самый большой арбуз. От удара кулаком толстая кожура лопнула, открывая пылающие жаром внутренности, пальцы из самой сердцевины загребли сочную румяную мякоть. Сладкий сок потек по губам и по подбородку, проголодавшийся желудок благодарно принял несытную еду. А Шура уже выбросил изувеченный арбуз и склонился над следующим. Зачем есть все, если самое вкусное - сердцевина. Заг ничего не понимает в поедании арбузов. Нож вон достал, вырезает фигурки из кожуры. Неголодный, наверное.

Тут Шура заметил сгорбленного человека, застывшего около шалаша прямо посреди поля. Опершись на палку, дед в соломенной шляпе горестно смотрел на забравшихся в его владения мотоциклистов.

Не обращая на сторожа внимания, Шура продолжал лакомиться жаркой мякотью. Это на пиршествах богатых купцов пусть к столу подают дольки арбуза, вымоченные в вине с острыми пряностями. А для него эти плоды хороши сами по себе.