Яна Никитина - Школа на Роковой Горе

– Эй, парень, - окликнула я Джеймса, стараясь разбить непроницаемую тишину…

Его рука мгновенно взметнулась в воздух. К моим ногам упала знакомая уже верёвка. Рядом свалился булыжник-артефакт.

– Привяжи меня, но сначала спрячь камень - хриплым незнакомым голосом приказал Пират.

Я замерла, удивлённая внезапным поворотом событий.

– Что?

– Привяжи меня быстро! - крикнул он. - Иначе не выдержу.

Его крик произвёл свой действие. Я бросилась к Пирату и толкнула его к соляной колонне, коих тут было великое множество. Он не пытался мне помешать, но и не помогал. Я на совесть затягивала верёвку, стараясь изо всех сил. Наверное, ему было очень больно, но мне показалось, что от моих стараний зависит успех всей операции. Впрочем, Пират ни разу не дал понять, что я причиняю ему боль. Лишь когда я завязывала узел, процедил сквозь зубы:

– Если не поторопишься, они прорвуться, - голос его дрожал от напряжения.

Наконец, узел был закончен.

– Возьми камень, - неожиданно ясно сказал Пират, - И не отпускай ни на секунду, что бы ни случилось. И ещё. Отойди от меня и лучше закрой глаза. Всё поняла?

Я кивнула. Джеймс внимательно наблюдал, как я отхожу, прижимая камень к груди. Я встала спиной к стене, ощущая покалывания тонких колких граней, и зажмурилась. И вот тогда он произнёс заклинание… Не знаю, что это была за магия. Не похожа на Общую, Истинную или смутно знакомую мне эльфийскую. Одно слово неизвестного языка. Слово - несущее Силу. Резкое, словно удар кинжалом. Я не выдержала, и открыла глаза. Чтобы увидеть, как в пещеру врывается Тьма. Только на этот раз она не была бесформенной. Мелькающие обрывки мрака чем-то походили на огромных безголовых птиц со здоровенными лапами и вершковыми когтями. Смотрелось это ужасно. Да ещё птички так противно ворковали - так железом по стеклу скребут. Я приготовилась к атаке, поклявшись скорее умереть, чем позволить хоть одной из этих тварей прикоснуться к себе.

А птиц становилось всё больше. Они поднимались к потолку и бросались на пол, кружили вокруг колонн и сталкивались друг с другом, непонятно как соединялись и разъединялись. Я следила взглядом за их странным прерывистым полётом. Со временем теней стало столько, что сделалось почти темно. Я всё пыталась понять, как же мне действовать дальше, как неожиданно птицы замерли в воздухе, словно подчиняясь неслышному приказу. И в нависшей тишине раздался вой - заунывный тонкий вой, противный, мерзкий, словно завыл в полнолуние одинокий кладбищенский пёс. От этого воя сердце у меня остановилось.

И так-то атмосфера жутковатая. Пират привязан. Птицы какие-то непонятные. Вроде и не трогают, но и веселей от их присутствия не становится. Висят в воздухе, как лохмотья из мрака, и воркочут. Да тут ещё кому-то приспичило завыть. Ещё секунда, я бы и сама взвыла. Наверное, тогда и птицам стало бы не по себе. Но не довелось, так как одного вопля птицам оказалось достаточно. Они словно того и ждали. Заорали противными голосами, да так, что у меня чуть не лопнула барабанная перепонка, и неожиданно ринулись все в одну сторону.

Но куда? Мои худшие опасения подтвердились. Именно там был привязан Пират, и противные твари явно возжелали его крови. Странно было смотреть, как бесплотные, полупрозрачные тени нападают на человека. Странно и жутко. Я пыталась подавить отчаянное желание бросится на помощь, памятуя строгий наказ Джеймса. Однако это мне давалось с неимоверным трудом. Ну зачем он приказал себя привязать? Ведь теперь он даже не может сражаться. Однако я была не права. Пират сражался, правда, неведомо как. Теперь его глаза светились уже белым светом и окончательно потеряли сходство с человеческими. Птицы явно боялись этого взгляда. Я видела, как то одна, то другая тварь отскакивает назад, словно ошпаренная кипятком. Однако на смену раненым приходили другие. И снова отлетали обратно, и вновь появлялись. Изредка сквозь птичий гомон прорывались резкие слова боевых заклинаний. И птицы падали, падали.

Но, кажется, их всё же было слишком много. Одно страшилище дотянулось до Джеймса крылом. Остальные ликующе возопили и вновь бросились в атаку. Пират вздрогнул, на месте прикосновения разрасталась чёрная полоса. Чёрная настолько, что была заметна даже на его тёмной одежде. Было ясно, что рана приносит Пирату ощутимые неудобства. А птицы всё больше наглели. Вот удачной оказалась попытка второй, третьей… Как же их много! Я сжимала камень так, что, будь он простым булыжником, давно бы распался на куски. Худшей пытки, чем стоять и наблюдать, нельзя было и придумать. А Пират всё колдовал… Теперь уже стало заметно, что птиц становится меньше. Погибшие чудовища растворялись в переливающемся синими огнями воздухе. А оставшиеся в живых нападали с удвоенной яростью. А вот силы Джеймса явно подходили к концу. Свет в его нечеловеческих глазах стал тусклым. Птицы исчезали всё неохотней, наконец, когда очередная клуша дотянулась до него, я не выдержала и, сунув камень за пазуху, кинулась на помощь. Лучше выдержу грандиозную взбучку после, но, по крайней мере, от живого Пирата!

Одним прыжком преодолев разделявшее нас расстояние, я врезалась в толпу орущих гарпий и… Вот теперь мне стало понятно, почему Пират попросил его привязать. Вообще не в человеческих силах выдержать воздействие ужаса, хлынувшего на меня волной. Вот оказывается, с чем мы столкнулись, спустившись в эту пещеру раньше. Видимо, Пират знал, как можно справиться с порождениями Тьмы. Но я даже представить себе не могла, от чего он тогда меня спас. Страх, испытанный мной раньше, теперь казался каким-то детским, потому что сейчас я совершенно потеряла способность сознательно действовать. Было лишь одно желание - быстро унести отсюда ноги. Однако птицы меня не пускали. Каждое их прикосновение обжигало словно калёным железом. Они не наносили видимых физических повреждений. Только странные чёрные полосы, рассекавшие одежду. Я поняла, каково их действие только потом. Чем больше ран, тем больше страх… Сохранить здравый рассудок было просто невозможно.

Наверное, если бы атаки длились долго, я бы просто сошла с ума. Бездумно отмахиваясь от беснующихся птиц, я кричала во всё горло, но сквозь писк и гомон гарпий моих криков, наверное, не было слышно. Может, такая смерть и была быстрой, вот только мне эти мгновения показались вечностью. В конце концов я рухнула на колени, словно так можно было скрыться от ужаса. Очередная крылатая дрянь попыталась цапнуть меня в бок. Цапнула… Я машинально ухватилась за рану и нащупала за пазухой артефакт. Вообще тогда мне пришла в голову лишь одна мысль - швырнуть булыжник в нападавших. С этой целью я и извлекла камень из-за пазухи.

И в этот момент ко мне вместе со злостью вернулось сознание. Я знала, что делать дальше. Откуда появились эти знания - мне неведомо. Но создавалось впечатление, что камень мне подвластен. С ним мне не были страшны ни разбушевавшиеся гарпии, ни Тьма Звездных Пещер, ни боль, ни страх. Я могла всем этим управлять. Ощущение всевластия - по-другому не назовёшь. Вскочив на ноги, я вскинула сокровище над головой. Камень стал лёгким - почти невесомым. Он уже не был похож на серый булыжник, став прозрачным тёмным кристаллом с безупречной огранкой. Сквозь него была видна пещера и синий свет, который, проходя сквозь кристалл, оживал. Я не видела всего этого. Я просто знала, что так оно и есть. Знала, что у меня в руках - главное оружие против птиц. И я могла приказывать.