Яна Никитина - Школа на Роковой Горе

– А это так уж страшно? - полюбопытствовала Орисса, - Нет, я, конечно, понимаю, что нам лучше не светиться в связи с… деликатностью нашей миссии. Но из твоих слов, Анри, можно сделать такой вывод, что в Гондоре Учеников сжигают за колдовство!

– Ты не далека от истины, Ори, - Джеф, молчавший до сей поры, отлепился от дивана, - В Гондоре не любят магов. Учеников в особенности. Не любят настолько, что, раскрывшись, мы вполне рискуем оказаться за решеткой!

Джеф посмотрел на меня, потом на Ориссу, и в его глазах замерцали веселые искорки. Должно быть, выражение лица у нас обеих было еще то. Нет, я, конечно, знала о скрытой неприязни к волшебникам среди жителей Гондора. Положение обязывало, так сказать, быть в курсе дел, все-таки я собиралась стать правительницей сопредельного государства. Теперь, правда, эти планы оказывались под бо-о-ольшим вопросом, так как, несмотря на всю демократичность Секторов, вампира в правящие особы никто не допустит!

Впрочем, сути вопроса это не меняло - в Минас-Тирите не любили магов!

Все началось с гибели Короля Эллесара, любимого всеми правителя Гондора, в войне с южными племенами около двадцати лет назад по счету Средиземья. Секторами тогда уже существовали, однако участие в этой баталии Ученики не приняли, во всяком случае, в официальном порядке - просто не имели права, ведь на стороне противника не было волшебников. Все бы ничего, если бы это предприятие закончилось удачно, но Король, которого все жители Гондора едва ли не боготворили, погиб, и вину негласно свалили на Учеников. Дескать, если вы, волшебники, такие хорошие, то почему же не помогли?! Нет, нас не выживали открыто, ведь Сектора, находившиеся в Средиземье на положении "арендатора", приносили истерзанному войнами Королевству слишком хорошую прибыль. У самих местных руки до этих земель по первости просто не доходили, да и боялись они их, если уж на то пошло - Мордор все-таки… Однако, людям, вновь потерявшим надежду на светлое будущие, просто необходимо было найти реального "козла отпущения"! В результате, объектом всеобщей ненависти стали не только Ученики, но и маги вообще, а потом и другие расы Средиземья - нелюди, как их стали опять называть. Жена Короля Эллесара, леди Арвен, ставшая после смерти мужа регентом при их сыне, малолетнем принце Рихаэле, была эльфийкой. Результат - отречение от престола и добровольное изгнание. Власть в Гондоре перешла к Совету Семи, избранному народом из числа родовитых дворян и рыцарей. После этого, как я слышала, антимагические настроения пошли на убыль. Учеников в Гондоре по-прежнему не слишком любили, но вынуждены были терпеть. Во всяком случае, именно так говорили сейчас в Секторах. Выходит, нас пичкали ложной информацией? Или проблема была гораздо глубже, чем могло показаться на первый взгляд?!

Уж не замешал ли и здесь Фокс? Ведь это он, Бездна его забери, устанавливал дипломатические контакты с гондорскими властями…

– Джефри, ты имеешь ввиду, что нас могут арестовать только за то, что мы маги? - осторожно спросила я.

– Строго говоря, да. Конечно, в приговоре будет стоять иное обвинение…, - юноша бросил быстрый взгляд на Ориссу, - В Гондоре не сжигают за колдовство! Но я уверяю вас, что, как только станет известно, кто мы такие, не пройдет и пары часов, как мы влипнем в какую-нибудь передрягу, и у властей появится вполне законное основание упечь нас за решетку. У нас с Анри уже есть печальный опыт.

– Подстава, значит… Так я и думала! - я по привычке легонько прикусила губу, и тут же чертыхнулась. Это хорошо делать зубами, но не клыками!

– Но, надеюсь, мы не обязаны будем подчиниться такой неприкрытой провокации? - нахмурив тонкие брови, Орисса посмотрела на Джефа и Генриха.

– Как раз будем, - хмыкнул Анрио, - Политика-с!

– Мы не имеем права портить и без того натянутые отношения между Секторами и Гондором, - кивнула я, - Мы ведь будем там в частном порядке, а не с официальной миссией.

Ситуация в целом стала мне ясна - придется в очередной раз балансировать на краю пропасти! И что в этом нового?!

– Но я ведь эмиссар Магистрата, - Ора помахала правой рукой, на запястье которой услужливо вспыхнула девяти лучевая звезда, символ наших Пресветлых.

– Это наш козырь, - кивнул Генрих, - Но использовать его можно только в крайнем случае. Потому как если пойдем с него и проиграем, ситуация станет просто катастрофической.

– Милое дело! - фыркнула Орисса, - А как насчет "маги не подчиняются ни чьим законом, кроме своих собственных…"?

– Одно дело теория, а другое практика! - я лучезарно сверкнула клыками, заставив всех невольно отшатнуться, - Жизнь это игра! Мы, маги, идем по самому её краешку. Не "в", но и не "вне". Вот только, разве от этого проще? Скорее наоборот…

– Да, веселенькая будет поездочка! - резюмировал Джеф.

Они с Ориссой отправились по домам "складываться". Исчезли в телепортационной вспышке, обмениваясь любезностями на тему, как они оба будут смотреться, одевшись по местной моде. Последним замечанием Джефа, которое я услышала, было что-то вроде: "Ты потрясающе выглядишь в черных облегающих джинсах, Ори, но боюсь гондорцы этого не оценят!"

Подождав, пока созданный ребятами портал с хлопком закроется, я повернулась к мужу.

– Ладно, думаю, и нам надо собраться. Сменить облик, сложить вещи… Кстати, а как мы будем добираться до Минас-Тирита? Туда можно телепортироваться, или это опасно?

– Мне кажется, можно, - кивнул Генрих, - Не в сам город, от греха подальше, но в окрестностях - вполне.

– Хорошо…, - я зябко повела плечами, чувствуя странную боль в груди, Что, опять?! - И знаешь, на всякий случай, наверно, стоит запастись всякими "истребительскими" штучками - серебряным оружием там, осиновыми кольями… чесноком.

– Не уверен, что нам понадобиться осина, ведь этот ублюдок, владеет магией и просто так его не проймешь, - Генрих внимательно посмотрел на меня, очевидно уловив странные нотки в моем голосе, - Но серебро это хорошая мысль. Оно всегда пригодится.

– Угу… Если не для него, так для меня, - чуть слышно прошептала я, чувствуя как судорогой сводит горло, а глаза начинает щипать от слез.

Не демон вызывает эту щемящую боль, не демон. Во всяком случае, не напрямую! Резко отвернувшись, я уставилась на висевшую над кроватью картину, изображавшую мужчину, приникшего в поцелуе к шее женщины, которую он сжимал в своих объятиях. О нет! Mon Dieu, о чем я думала, когда вешала здесь ЭТО?!

– Святая Пятница, я совсем не то…, - начал было Генрих.

Потом вдруг оборвал себя на полуслове, и, подойдя вплотную, легонько взял меня пальцами за подбородок. Повернул мое лицо к себе, всмотрелся в потемневшие изумрудные глаза, осторожно высушил поцелуем дорожку слез на правой щеке.