Майя Зинченко - Монах

– На каком основании?

– Клевета. Нет, правда, я же дал тебе шанс, - Пелес покачал головой и пригладил пряди, пытаясь прикрыть ими начинающуюся лысину. - Но ты так глуп, что у меня даже не слов. Сидел бы в своем монастыре, рисовал потихоньку картинки, и все были бы счастливы. А так… Ты виноват во многом, но последней каплей, переполнившей мое море терпения, было то, что ты помог служителям Тьмы покончить с собой и избежать, таким образом, заслуженного наказания. Это очень серьезный проступок и твоя судьба скоро решиться. Тебе страшно?

– Эти люди были невиновны в том, в чем их обвиняли. Я знал их еще в детстве.

– Ну да, как твой друг, Рем, так что ли? Ты его тоже знал с юных лет. Клемент, я их осудил, и значит, они виновны. Невиновных я не осуждаю. Кстати, где девчонка, которой ты мог бежать?

На этот вопрос Клемент естественно ничего не ответил.

– Не хочешь говорить? - Пелес сел в кресло. - Отпираться бесполезно. Я ведь все равно узнаю, где ты ее спрятал. Пойми, для меня это дело принципа. От меня еще никто не уходил.

– Что вы намерены со мной делать?

– А вот это будет зависеть от результата одного испытания, которое ты сейчас пройдешь. Кое-кто наверху благоволит к тебе, - Пелес вздохнул, - поэтому у тебя есть еще один маленький шанс. Последний шанс в твоей жизни. Но лично я сомневаюсь, что ты сможешь им воспользоваться.

Пока он говорил, Смотрящие связали Клемента его собственным поясом, оставив свободными только ноги, чтобы он мог ходить.

– Где брат Марк?

– Он тебе не поможет.

– Я и не сомневался. Просто он уверил меня, что истина восторжествует, и мне бы сейчас хотелось спросить его, какую именно истину он имел в виду.

– Она всегда только одна.

– Кто сильнее, тот и прав? - с горечью спросил Клемент.

– Ты быстро учишься.

За дверью кабинета послышалась возня. Секунду спустя в него внесли завернутую в покрывало картину. Наружу выглядывал только кончик позолоченной рамы. Клемент переводил непонимающий взгляд с картины на Пелеса и обратно. О каком испытании шла речь?

– Марк действительно поторопился, - Смотрящий обрадовано потер руки и приказал помощникам, - поставьте нашего бывшего собрата на колени и держите его голову. А потом снимите покрывало.

С Клементом особенно не церемонились. Резким ударом в ногу один из монахов заставил его упасть на колени и, схватив за волосы, направил голову в нужную сторону. Затем картину открыли.

– Добавьте света, - проворчал Пелес, - ничего же не видно.

На картине был изображен высокий темноволосый человек в золотых императорских доспехах. Мастерство художника, написавшего это полотно, было настолько высоко, что человек казался живым. Казалось, еще чуть-чуть и он, переступив через раму, сойдет с картины. Взгляд мужчины был мрачен и грустен одновременно. Чувствовалось, что обладатель этих роскошных доспехов имел огромную духовную силу.

– Представление начинается! Или нет? - Пелес не сводил глаз с Клемента. - Смотри хорошенько, что бы мы выяснили, кто ты.

– Что это за картина? - ошеломленно спросил испытуемый.

– Это одна из работ некого Марла, который жил в незапамятные времена и был больше магом, чем художником. Раньше ими восхищались, но орден распознал эти творения Тьмы, и теперь мы используем их для вычисления наших противников.

– Но я же не противник, - сказал Клемент.

И тут под его взглядом картина ожила. Это было настоящее чудо. Изображение налилось новыми красками, и принялось излучать мягкий свет. Мужчина посмотрел на цветок элтана, что держал в руке и его взгляд потеплел. С лица ушла былая мрачность. Он прижал хрупкий цветок к груди и улыбнулся.

– Вот и ответ! - сказал Пелес, удовлетворенно качая головой. - Теперь твоя участь решена. Ты только прикидывался безобидным, а на самом деле был приспешником магов. Ряса же была только прикрытием, чтобы ты мог безнаказанно творить зло. Пощады не буд… - Человек в доспехах посмотрел Пелесу прямо в глаза, и тот поперхнулся на полуслове.

Спазмы сжали его горло. Пелес старательно откашлялся.

– Что за ерунда? - проворчал он.

– Кто это? - не слушая Смотрящего, благоговейным шепотом спросил Клемент, когда человек на картине дружески улыбнулся ему.

– Кровожадный убийца из далекого прошлого. Колдун, сводивший людей с ума, и верховенствующий над ордами дикарей. - Пелес презрительно сплюнул и с ненавистью посмотрел на мужчину. - Видишь, как разодет!

– Кровожадный убийца? - шепотом произнес Клемент, не спуская завороженного взгляда с изображения. - Великий Свет! Это не так! - он медленно покачал головой. - Неужели вы не видите?.. Как же можно быть такими слепыми?

– Что ты мелешь? - Пелес подошел к Клементу ближе.

– Зачем вы здесь? - спросил монах. - Какой от вас толк? Вот оно счастье, так близко…

Он не сводил с картины глаз. Зрачки Клемента расширились, и он протянул руку к нарисованному на полотне мужчине. В ответ тот задумчиво взглянул на него и, повернувшись, пошел прочь.

– Не уходи! - простонал Клемент. - Не оставляй меня одного!

Пелес дал знак охраннику, и тот ударил Клемента по затылку. Монах рухнул как подрубленное дерево.

– Он жив? - Смотрящий, критически качая головой, обошел вокруг него.

– Да. Скоро очнется.

– Хорошо. Картину доставьте обратно в хранилище, а его - к мастеру Ленцу. Он же сейчас свободен?

– Это так.

– Вот и пусть выяснит, где находиться девчонка, которой сей ненормальный помог бежать. И отправьте несколько человек обойти улицы вокруг храма. Она может быть неподалеку. Пусть ищут девочку лет десяти-двенадцати лет, светловолосую. - Пелес на секунду задумался. - Худощавую. Спросите ее, как куда-нибудь пройти, и если не ответит, то хватайте и ведите ко мне. Ясно?

– Да.

– Свет и покой вам. Ступайте.

Картину снова завернули в покрывало и вынесли из комнаты. Клемента подхватили под руки и потащили в подвал храма. Пелес подождал их ухода, и склонился над теплыми углями. Он грел руки.

Что мы делаем, когда вдруг что-то начинает идти совсем не так, как мы рассчитывали? Берем ситуацию под контроль или спокойно покоряемся судьбе, надеясь, что она жестока только к строптивым? У тебя совсем небольшой выбор, если ты связан по рукам и ногам. Вернее сказать, у тебя совсем нет выбора.

Головная боль мешает ему думать, мешает дышать. Он не знает, что происходит.

Его лицо мокрое. На грудь стекает вода.

– Очнулся, наконец, - сказал невысокий лысый толстяк, с грохотом ставя пустое жестяное ведро на пол. - Я не могу работать с теми, кто ничего не чувствует.

– Я чувствую. И мне больно…

– Да разве же это больно? - толстяк фыркнул и нацепил на себя красный кожаный передник, закрывающий всю грудь и ноги до щиколоток. - Я ведь за тебя еще не брался, а значит, ты не знаешь, что такое боль. Ты по недоразумению принимаешь за нее легкий дискомфорт.