Игорь Ковальчук - Черно-белая война

Поколебавшись, Эно с усилием пожал плечами и кивнул.

– Я позову медсестру. – И Руин выглянул из каморки, где приходили в себя два бывших пленника.

Он собрался вернуться к ним, держа в руке листочек бумаги, но в коридоре наткнулся на Мэрлота. Сперва Руин даже не понял, что это Мэрлот, просто налетел на кого-то и попытался его обойти, но тот схватил его за локоть, и, подняв голову, Арман увидел патриарха. У Мэрлота было бледное осунувшееся лицо и сухие губы, будто это он, а не спасенные из плена Веридан и Эно провели долгое время без еды и воды, но в глазах по-прежнему сиял особый огонек.

– Что за результат ты получил, Руин? – Он требовательно вытянул руку и выдернул из его пальцев листок.

– Сорок шесть процентов типажа клана Мортимеров и пятьдесят четыре процента – клана Драконов Ночи. Все-таки драконенок. К сожалению, пока нет возможности проверить, нет ли образца его крови или крови его родителей в базе данных…

– И лучше не обращаться к общей базе данных. Она под контролем Блюстителей.

Руин смотрел на патриарха вдумчиво, как на сложную магическую схему, суть которой непременно нужно разгадать.

– Мы что, уже в состоянии войны с кланом Блюстителей Закона?

– Избави нас, Боже, от необходимости встать против клана законников в одиночку, – ответил Мэрлот. – Но мы разобрали кое-какие документы. Этого черноволосого молодого человека черные купили на Белой стороне. И как ты думаешь, у кого?

Арман долго молчал.

– И что же дальше? – спросил он осторожно.

– Мы проверим, кто этот молодой человек и нет ли у него в Центре родственников.

– Но как, вы же сказали…

– «Ты», Руин. Патриарху полагается тыкать.

– Да, ты… ты сказал, что мы не можем обратиться к общей базе данных.

– Конечно. Но ты недооцениваешь патриарха. У меня есть кое-какие возможности. Нас же в данном случае интересует клановая база данных.

– Она у тебя есть?

– Что только не делают деньги… Где кровь этого мальца?

– «Мальцу» уже под тридцать.

– Вот я и говорю. Младенец. Будем сравнивать его годы с моим жизненным сроком? Давай мне. – Мэрлот забрал пробирку с кровью и шагнул было на порог, но потом обернулся. – Пойдем-ка со мной.

С магическими приборами патриарх управлялся так легко, будто только тем в своей жизни и занимался. Только теперь Руин заметил, что у него длинные и тонкие пальцы, ловкие и гибкие, как у хирурга. Огромный прибор был похож на шкаф, к которому кто-то по причуде присоединил компьютер с хорошим дисплеем. Глава клана накапал крови на длинную полоску бумаги и сунул в узкую щель, после чего долго нажимал на какие-то кнопки и смотрел на мельтешение значков и полосок с кружочками на экране.

– Ты что-нибудь понимаешь в генетике?

– Пока нет. Этот предмет только начали преподавать на нашем факультете.

– Клановому полезно разбираться в генетике. – Мэрлот подождал, пока из принтера выползет узкая полоса бумаги, покрытая текстом. – Я очень доволен, как ты сработал. Ты сделал больше, чем я от тебя ожидал, и больше, чем просил. Молодец. Полагаю, если бы не ты, Веридана мы бы не вернули.

– Как Аэлуанн?

– С ней все будет в порядке.

– Алвэйро сказал, что ее изнасиловали.

– Она ничего об этом не помнит. И не знает. Видимо, это происходило, когда она была в беспамятстве.

– Вот не понимаю, какой в этом может быть смысл? – проговорил ошеломленный Руин.

– Я не знаю. Уверен, что когда мы до конца разберем записи, то все узнаем. Нужно только время. Аэлуанн чувствует себя не лучшим образом, но она не беременна, и с настроением у нее все в порядке. Через неделю – самое позднее – она уже будет носиться по убежищу… Вот и результат. Как я и полагал, образца крови мальчика нет в базе данных, значит, документы он не получал, но его родители есть. Его отец – Лээр Вихрь Дракон Ночи, а мать… – Глаза Мэрлота полезли на лоб. – Мать – Леарна Мортимер.

Руин рассмеялся, глядя ему в лицо.

– Я никогда не видел тебя таким ошеломленным.

– Конечно. Я помню всех своих потомков, в том числе и тех, которые погибли или пропали без вести. И даже тех, которые почему-то типажом пошли не в меня. Разумеется, я знаю и всех отпрысков Леарны. У нее сын, его зовут Гальнер, и у того есть сын Адэно. А еще у Леарны был ребенок. – Патриарх говорил все медленнее. – Ребенок, который умер вскоре после рождения. Его назвали Илваром, и отцом его был… Лээр Вихрь из клана Драконов Ночи.

Оба Мортимера, старший и младший, посмотрели друг другу в глаза.

– Кто видел умершего ребенка? – поинтересовался Руин.

– Мы все видели. Его хоронили на семейном кладбище.

– Малыша проверяли на типаж?

– Конечно нет. Кому нужно было проверять ребенка, который к тому же скончался?

– А от чего он умер?

– Вот это самое интересное. Врачи поставили диагноз – алкогольный синдром. Ребенок умер потому, что был неприспособлен к жизни, слишком слаб, и причиной этому, как заявили врачи, стал алкоголь. – Мэрлот ударил кулаком по подлокотнику. – Я никогда в это не верил.

– Леарна пила во время беременности?

– Все женщины нашего клана в небольших количествах принимают алкоголь во время беременности, иначе бывает нелегко вытерпеть все осложнения. Дети Мортимеров требуют себе очень много, и мать на протяжении беременности нужно постоянно потенцировать. Мы никогда ни от кого не скрывали это. Пойми, даже женщине, которая не относится к нашему клану, но носит нашего ребенка, лучше принимать алкоголь. Твоя мать пила, когда тебя носила?

– Виноградное вино. Тонкие наливки и настойки.

– Можешь поблагодарить свою матушку за это. Ребенка Мортимера тоже надо потенцировать. Ему ведь тоже нелегко. И Леарна пила, разумеется. Именно за этот факт уцепились, когда умер новорожденный. Лээр обвинил ее в том, что она загубила его ребенка. Он говорил, что ребенок-Дракон Ночи не нуждался в алкоголе, наоборот, от него малыш умер, и что моей потомице надо было думать, прежде чем хлестать водку бутылками.

– Она пила водку?

– Беременные женщины нашего клана пьют коньяк. По сто граммов ежедневно четырьмя порциями. Пьют и вино. Ни одна из леди моего клана не пьет водку, и я готов побиться об заклад, что Леарна никогда в жизни не пригубливала подобный плебейский напиток. И, думаю, Лээр это понимал, просто в нем говорило горе.

– А что ему ответила Леарна?

– Ничего не ответила. Кажется, она поверила, что во всем виновата сама.

– А ты?

– А я думал о том, что Леарна очень тяжело рожала Гальнера, и с момента предыдущей беременности прошло меньше сотни лет. Я думал, что причина в этом, и радовался, что хотя бы мать осталась жива. Понимаешь, бессмертной женщине трудно подарить жизнь ребенку. Это смертная может рожать ежегодно, бессмертная – нет. Слишком много сил приходится отдавать малышу. Некоторые могут подарить жизнь только одному ребенку, некоторым и вовсе не дано забеременеть. Природа строго следит за этим. Я думал, что о причинах смерти ребенка может говорить лишь специалист, но родители были так убиты смертью малыша, что предлагать им тщательное исследование было бессмысленно.