Игорь Ковальчук - Бессмертные

Мэльдор был проницателен и ни о чем не спросил его, лишь посмотрел внимательно. Потом глянул на часы.

– Просто как в дешевой киношке, – повторил Мэлокайн. Какой-нибудь посторонний наблюдатель мог бы решить, что он захмелел, но ликвидатор просто устал. Он бессмысленно разглядывал зал. Плющ, почти такой же, что обвивает столетние деревья в лесу, закрывал стены, отделанные диким ноздреватым камнем. И на зелень, и на отделку зала приятно было посмотреть. – Как в дешевой киношке. Взял и женился на собственной сестре.

– Успокойся, – оборвал его Мэльдор. – Кому как не тебе, клановому, знать, в чем тут дело. – И, повернувшись к Руину, пояснил: – Клан объединяет не только родство. Родство не мешает людям и ссориться, и воевать. Мы, конечно, тоже ссоримся – изредка, но клан остается единым, потому что мы связаны духовно. Это цементирует любой клан. Моргана – очень красивая девушка и, должно быть, очень славная, мне о ней рассказывала Дебора. Но вы оба принадлежите к одному клану, поэтому между вами возникла эта эмоциональная связь. Она была с самого начала, просто ты ее не чувствовал. Вот и случилось то, что случилось… Ладно, ребята. Мне надо бежать. Расплатитесь сами. – Он положил на стол кредитную карточку и ушел.

Мэлокайн посмотрел на Руина. Тот – на Мэлокайиа.

– Ну что будем делать? – спросил ликвидатор.

– Твое предложение?

– Давай-ка поедем домой и хорошенько выспимся. К Моргане все равно не пустят в ближайшие пару дней.

– Ладно, – согласился Руин.

До квартиры Мэла они добрались на его машине и улеглись отдыхать. Старший брат уступил младшему свой диван и ушел спать в спальню Морганы. Правда, на ее кровать он лечь не решился, повалился на ковер, но ему случалось спать и на голой земле, на камнях, даже на железном ломе на задворках какого-то покинутого завода. Сон долго не шел вовсе не от того, что было жестко, а потому, что Мэл слишком устал. И потом – его терзала вина. Он думал о двух малышах, которые спят сейчас в детском отделении клиники, пользующейся дурной репутацией, об их маленьких, будто игрушечных кулачках и их обреченности. «Подумай только, пройдет не так уж много времени, и, быть может, именно тебе придется пронзить ножом детей, рожденных твоей любимой женщиной», – приходило в голову Мэлу. Он гнал эту мысль, но ничего не помогало. Она воз вращалась, как туча комарья, до времени прячущегося в углах комнаты, и снова окружала голову плотным серым гудящим слоем.

Ликвидатора мучила тоска. Лишь усилием воли он заставил себя забыться – солдат должен уметь засыпать в любой ситуации. Белокурая Бестия тоже умел.

Он проснулся раньше Руина, и когда тот встал, на столе его уже ждал завтрак. Мэлокайн не выдержал и, приготовив еду, уехал в больницу. К Моргане его не пустили, поэтому он отправился посмотреть на ее детей. Ему не позволили взять их на руки, и он про сто стоял, смотрел и думал: «Зачем ты ездишь сюда, зачем смотришь на них? Если ты привяжешься к детям, их придется с кровью отрывать от сердца и души. Ведь они, может статься, одного с тобой клана».

Последняя мысль его просто ужаснула. Ему не приходилось ликвидировать еще ни одного Мортимера, но простая логика подсказывала, что рано или поздно подобное вполне может случиться. И если такое произойдет, то он выполнит свой долг, и неважно, что при этом будет чувствовать. Но лучше, конечно, если бы этого не случилось. «Своего сына ты смог бы ликвидировать»? – вспомнилось ему. Чьи это слова? Он уже не помнил.

На выходе из клиники его ждал хмурый Руин.

– Я так и знал, что ты здесь, – сказал он. – Когда отдадут малышей?

– Сказали, через два дня.

– Ну что ж… Думаю, лучше всего будет отвезти их сразу.

– Да, – сказал, помолчав Мэл. Он смотрел в землю. – Да. Только не знаю, как я после этого смогу смотреть в лицо Моргане.

– А ты считаешь, мы поступаем неправильно?

– Нет. Я-то как раз думаю, что мы поступаем совершенно правильно. Только сердце почему-то ноет.

– Подумай о том, что будет с Морганой, если мы этого не сделаем. Здесь нытьем сердца не обойдется. И довольно. Все решено. Если хочешь обсудить еще раз…

– Нет. Нет, все решено. Пусть будет так. Послезавтра берем детей и увозим их. – Он подумал о том, что даже отцу не сказал правду. Даже отцу он солгал, как и всем остальным. Что ж. Тем лучше. Врач будет молчать, они двое – тем более. И Моргане неоткуда будет узнать правду. И она будет жить спокойно. Этот груз вины – только на них двоих. Все правильно.

Малышей они забрали через два дня, как и было условлено. Два кулечка – для них Мэлокайн купил все необходимое и теперь тащил за спиной, в рюкзаке. Кулечки, казалось, совсем ничего не весили, но тихонько сопели и попискивали, если он делал неосторожный шаг. В приемной он положил малышей на пеленальный столик и посмотрел на Руина. Тот, насупившись, разглядывал их. Он прятал растерянность, которую мужчины всегда испытывают перед лицом новой жизни, к которой еще не привыкли.

– Ну, который мальчик? – спросил он.

– Видимо, тот, который тяжелее, – усмехнулся Мэлокайн. Тоже растерянно. Он поднял малюток. Те закряхтели, видимо, недовольные, что им мешают спокойно спать – они же не знали, что сейчас решается их судьба. Мортимер выбрал ребенка, который показался ему крупнее. – Вот мальчик. Я его заберу с собой.

Руин осторожно поднял на руки второй сверток. Неловко поддерживая под головку, прижал ребенка к себе.

– Ну ладно. Что ж, тогда я пошел. – Он открыл перед собой портал и шагнул туда.

Мэлокайн не успел его остановить. Впрочем, он и не пытался, только подумал, что, наверное, это должно выглядеть как-то иначе. Более торжественно, что ли. Более значимо. «Можно подумать, он колбасу понес из магазина. Или в гости пошел…» – сердито подумал ликвидатор.

Ему самому пришлось попотеть, прежде чем он открыл врата в мир, где бывал когда-то, еще адептом Ордена Серых братьев. Здесь жил мастер воинского искусства, уже старый, опытный, который когда-то указал ему путь, который открыл ему истину, что в жизни есть привязанность, забота, внимание, научил, что такое быть настоящим мужчиной. Он не состоял в Ордене, но обучал кое-кого из них, по собственному выбору.

Его домик прятался в густой зелени фруктовых деревьев, в стороне от дороги. А дорога-то вела к го роду, где, кажется, сидел местный князек или даже король – Белокурая Бестия не помнил. Его наставник жил в небольшом доме, очень скромном, хотя он мог бы быть очень богат. Одно его желание – и к нему ездили бы самые знатные ученики, платили бы ему большие деньги. Но он не хотел. Он учил лишь тех, кто ему понравился.

И сейчас Мэл увидел его во дворе – старик колол дрова. Рядом с ним вертелся какой-то паренек не старше пятнадцати лет, а в стороне полногрудая женщина кормила кур. Взглянув на нее, ликвидатор ус покоился – мужчине было бы не под силу справиться с ребенком, но у женщин это в крови. Женщина сможет помочь ему. Старик увидел Мэла и опустил топор, глубоко вонзившийся в пень. Выпрямился, вытирая руки о штаны. Он был невысок, сух и сед, при взгляде на него нельзя было поверить, что он с легкостью опрокинет на землю такого верзилу, как Мэлокайн. Но факт оставался фактом.