Алия Якубова - Выбор единорога

– Мой волос - последний камень в стене твоей защиты. Он будет хранить тебя и отводить от края. Он спрячет, защитит и оградит. Это мой оговоренный дар.

Волос вспыхнул голубоватым светом и растворился в роге.

Андре сморгнул, возвращаясь к реальности, и ответил:

– Мой контроль совершенен, и чтобы пробить его теперь, нужно куда больше усилий, чем соитие, каким бы восхитительным оно ни было.

– О, это очень хорошо. Но где же твоя прекрасная подруга?

– Она не подруга. Мы были предназначены друг другу для этой ночи. Теперь она ушла. Возвратилась в Таунибу.

– Куда, прости?

– Таунибу. Это место, где…

– Я знаю, страна эльфов. Но я думал, что это лишь красивая легенда, не более того. Постой-постой, ты хочешь сказать, что эта девушка…

– Эльфийка, да, - подтвердил Андре.

– Просто невероятно! С тобой прям все легенды оживают. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу настоящего, чистокровного эльфа! Ты уверен, что она не вернется?

– Боюсь, что да.

– Действительно, жаль. Ну что ж теперь. Я надеюсь, тебе понравилось с ней.

– О, невероятно! - парень расплылся в улыбке.

– Что ж, думаю, теперь я могу быть спокоен за тебя в этом плане.

– Это точно. И можешь больше не подсылать ко мне куртизанок.

– Извини, но мне это казалось целесообразным.

– Нет, спасибо. Не думаю, что мне когда-либо придется платить за любовь.

Сказано без тени высокомерия. Просто констатация факта. И Фаррио вынужден был с ним согласиться. Юноша, хотя нет, мужчина из Андре вышел просто на загляденье красивый. А если он научиться этим пользоваться… Подумал - и как сглазил.

Не сказать, что ученик как с цепи сорвался, но ценителем прекрасных дам стал определенно. А уж они в нем души не чаяли. Причем Андре всегда удавалось беспрепятственно выпутываться изо всех любовных похождений. Во-первых, он действовал разумно и не трогал невинных дев, а остальные не хотели огласки сами, во-вторых, у парня обнаружился недюженный талант к фехтованию. С подобной меткостью и скоростью реакции он не проигрывал ни одной дуэли, а те время от времени случались. Противников старался не убивать, но грязных выходок не терпел и жестоко пресекал. Находились, конечно, и такие обиженные супруги, которые честной дуэли предпочитали устроить соблазнителю встречу с группой бандитов в темном переулке, но через некоторое время среди работников ножа и топора пошел слух, что на Андре нападать себе дороже. Исполнителей обычно вылавливали в канале, прекратившими бренное существование.

Конечно, Фаррио беспокоился за ученика, как же иначе? И пытался предостеречь, на что воспитанник неизменно отвечал:

– Я осторожен, насколько возможно.

– Но почему тебя так тянет к замужним? Вон, куртизанок полно!

– Не люблю фальши. Я знаю, они искусны, но искусство без души мертво.

– Не всегда же.

– Не всегда. И я иногда посещаю Лукрецию.

– Ой, мальчик мой, вот влюбишься!

– А с чего ты взял, что этого не было? - ответил Андре, и в его глазах мелькнуло что-то, заставившее сердце тревожно сжаться.

– И кто она?

– Какая разница? Дело прошлое.

– Почему? Она не ответила тебе взаимностью?

– Ответила бы, но зачем? Что я могу ей дать? Нестабильность? Одной любви мало, материальные блага у нее есть, а дети… это невозможно со мной.

– Другой вид?

– Именно. И у нее абсолютно никаких мистических способностей. Настаивать на союзе было бы нечестно. Она относительно счастлива с мужем, пусть так и остается. Я кажусь тебе трусом?

– О, мальчик мой, конечно же нет! - маг сжал руку ученика, не зная как еще выказать участие и поддержку. - Излишне великодушным, возможно.

– Это практично, скорее.

– Как можно быть практичным, когда сердце разрывается на части?

– Можно, - невозмутимо пожал плечами Андре, в очередной раз удивив учителя почти наплевательским отношением к собственным чувствам.

Лишь потом Фаррио догадался, что таким образом его воспитанник жестко подавляет любые свои слабости. Заковывает сердце в броню, дабы никто не видел его боли, даже он сам. Чтобы удары судьбы, натыкаясь на эту защиту, проходили вскользь, не вызывая сильных эмоциональных потрясений. Не сказать, что у Андре это не получалось, но из-за таких экспериментов он становился холоднее, приобретая бесстрастность единорогов едва ли не в худшем ее понимании.

Обучение магии шло семимильными шагами. Андре как раз достиг второй ступени, когда ему исполнилось двадцать пять. Не прошло и недели, как он явился к учителю с фразой:

– Настал день уплаты долга. Я уже с полгода, как стал полностью взрослым.

– Тебя можно поздравить с завершением взросления? - искренне обрадовался Фаррио, не обратив внимания на первую фразу.

– Да, определенно. Таким я останусь на ближайшие несколько сотен лет.

– Ты будешь еще набирать силу?

– Скорее количественно, чем качественно. Какие таланты есть, те и останутся. Надо только продолжать их развивать и совершенствовать. Но, определенно, перед тобой взрослая особь единорога. Так что можешь смело брать плату.

– С чего ты взял, что она мне вообще нужна? - возразил Фаррио. - За эти годы ты стал мне как сын. Я с радостью обучаю тебя.

– Ты для меня тоже много значишь. Отца у меня никогда не было, но, определенно, ты ближе всех к этому.

– Я рад. Вот и хорошо.

– Но уговор есть уговор. Так что лучше скорее покончить с этим.

– Зачем? Неужели, ты не боишься?

– Не так, как ты думаешь. Это должно произойти. Так нужно. Уж лучше я доверюсь тому, кто сделает все как надо под моим руководством, чем какому-нибудь алчущему прохиндею. Просто, согласись, самому мне это сделать будет проблематично, хотя, возможно, в будущем я и приспособлюсь.

– Ты твердо намерен стоять на своем? - как-то устало спросил маг.

– Именно. Так что лучше не откладывать.

– Но как это сделать?

– Для начала выбрать место. Лучше в дальнем углу сада, и наложи заклятье завесы тайны. Мало ли что. Я не хочу, чтобы сбежались слуги. Надо взять серебряный кинжал. Лучше меч, но и кинжал подойдет. У тебя есть?

– Да, кинжал с достаточно высоким содержанием серебра. Но ты же не оборотень!

– В том-то и дело. Серебро дружественный нам металл. Тебе будет легче сделать это серебром. Если железо - то нужен как минимум меч.

Где-то через полчаса они стояли в саду. Фаррио провел по подрагивающему боку единорога. Причем собственные руки дрожали не меньше.

– Все будет хорошо, - сказал Андре, ткнувшись мордой в его ладонь.

– Может, все-таки бросим это дело? Я не хочу причинять тебе боль.

– Не факт, что будет больно. Возьмись за мой рог. Я скажу, где именно резать.

Чуть подрагивающие пальцы коснулись рога, провели по его гладкой переплетенной поверхности, и Фаррио не удержался от реплики: