Искандер Севкара - Герой по принуждению

Магический крылатый конь, по-моему, остался доволен моей изобретательностью. За ночь он хорошенько отдохнул, полет проходил для него в комфортных условиях и при улучшенных аэродинамических показателях, он шпарил на скорости, никак не менее трехсот километров в час. Когда мы расстыковались и по широкой спирали стали заходить в Микенах на посадку, Уриэль, заложив надо мной лихой вираж, восторженно проорал:

— Михалыч, не знаю какой ты казак, но, по-моему, в число твоих предков точно входит хотя бы один ангел! С такой бешеной скоростью я еще никогда в жизни не летал.

Внизу нас поджидали наши друзья и их подруги. Вид у всех был счастливый и жизнерадостный и из этого я сделал вывод, что за время нашего отсутствия, хлопот у нас, кажется, не прибавилось, что уже само по себе было довольно приятным и радостным событием. Парадиз Ланд уже научил меня радоваться даже таким простым вещам, как отсутствие дурных новостей и улыбки моих друзей.

Оставив Узиила на попечение Осляби, я расцеловал всех красоток по очереди, хотя мне больше других, хотелось поцеловать одну из них, красавицу Нефертити, чьи губы сводят с ума уже не одно поколение мужчин, но более всего они лишали покоя меня самого. Красавица-египтянка поняла это с первого взгляда и подарила мне очень страстный и очень сладкий поцелуй. Лаура отнеслась к этому не только с пониманием, но даже с какой-то благожелательностью и когда я шел к нашей хижине обняв девушку за талию, она спросила меня:

— Как прошла ночь, милорд? Надеюсь ты не скучал?

Потеснее прижимая к себе девушку, я ответил:

— Понятия не имею, дорогая. Наверное я свалился с насеста, на котором обычно сидят ангелы, совсем недалеко от кровати, так как проснулся, все-таки на лежанке, а вот наш золотоволосый друг как уткнулся носом в тарелку с закуской, так с колбасой на лбу и вышел поутру из своего замка на скале. А как провела ночь ты? Наверное подцепила какого-нибудь молоденького красавчика с блестящими рожками?

Лаура рассмеялась и честно призналась мне:

— О, милорд, для меня это была самая чудная ночь, впервые с того дня, как я встретила тебя, мне, наконец-то, удалось выспаться по-настоящему.

С притворной обидой я ответил девушке:

— Спасибо, дорогая, я тоже тебя очень люблю.

Моя невинная, в общем-то шутка, привела к весьма неожиданной реакции. Лаура вздрогнула, как от удара и потупив глаза, тихо сказала мне:

— Милорд, я не достойна вашего внимания… Я…

Подхватив девушку на руки, я закружил её, взбежал по лестнице в нашу хижину и опрокинувшись спиной на кровать, после долгого поцелуя сказал ей с нежностью:

— Лаура, я люблю тебя. Я люблю свою маленькую, отважную охотницу, которая вновь открыла мне глаза и заставила поверить в любовь и тут уж ничего не поделаешь.

Лаура распахнула мой пуховик и попыталась снять его с меня, но у меня в этот день были другие планы и потому я просто прижал её к своей груди и мы несколько минут лежали молча. Девушка нежно гладила меня рукой по лицу, перебирала пряди моих волос и не говорила ни слова и лишь когда я стал переодеваться, она подошла ко мне сзади, обняла за талию и сказала тихо, но очень настойчиво:

— Милорд, я счастлива, что ты удостоил меня чести назвать своей подругой, но это вовсе не означает того, что все остальные женщины должны потерять теперь окончательно надежду на твои ласки. Сегодня ночью я опять буду спать одна и я хочу просить тебя, милорд, оказать милость одной женщине хотя бы из сострадания к ней.

А вот это мне не очень понравилось. Эта маленькая красотка, вдруг, почему-то решила, что путь в мою постель, должен лежать через аудиенцию с ней. Как только я собрался высказать ей свое возмущение, смелая лучница Лаура, сразу поняв все по выражению моего лица, испуганно сказала:

— Олег, но ведь ты сам с такой страстью обнимал и целовал Нефертити.

Покраснев от стыда и досады я принялся мямлить:

— Да, не скрою этого, но видишь ли, Лаура, её портрет знаком мне с детства. И она действительно очень привлекательна, но ведь она подруга Уриэля и я никак не могу его оскорбить, потому…

Тут эта маленькая проказница прыгнула ко мне на шею и обхватив ногами за талию, от чего я был вынужден вновь обнять её, смеясь и качая головой сказала мне:

— Какой же ты бестолковый, милорд. Ведь Ури уже подарил ей свое перо в знак своей признательности и кроме того, назови мне хотя бы одну женщину, с которой он был близок дважды? За ночь он теряет в Микенах по три-четыре пера и если мы вскоре не покинем это место, то скоро он вряд ли сможет подняться в небо. Милорд, пожалуйста, проведи эту ночь с Нефертити, ведь она так пылко влюблена в тебя и так жаждет твоих ласковых объятий.

Такой поворот событий меня несколько удивил, так как я никогда не мог подумать, что такое вообще возможно, чтобы эта царственная египетская красавица, обратила на меня свое внимание. Мне вероятно следовало бы отказаться, но черт возьми, губы Нефертити были так восхитительны и она была так прекрасна и желанна, что у меня моментально начинало стучать в висках, когда я о ней думал. К тому же в Парадиз Ланде было так много удивительных и полных загадки прекрасных небожительниц, с которыми мне хотелось познакомиться поближе, что я, право же, решил не отвергать предложения Лауры с порога.

Спустя полчаса я собрал своих спутников, их прекрасных подруг и неразлучную троицу воронов в столовой и, окружив её голубым, призрачным сиянием, которое никому не давало возможности подслушать нас, вручил каждому по стопке бумаги, фломастеру, поставил перед воронами-гаруда магнитофон и предложил своим друзьям назвать все известные им имена смерти. В этом не было ничего предосудительного или странного, моя просьба никому не показалась ни глупой, ни бестактной и все с охотой принялись за работу. Правда, Блэкстоун немедленно вставил свое замечание:

— Мастер, тебе бы стоило пригласить сюда Пана и Антиноя, эти ребята смогут назвать не одну сотню имен смерти.

Уриэль немедленно отправился на поиски эллинов и вернулся уже через полчаса, приведя с собой не только этих сонных парней, но и удивительную нагую девушку с карминово-красными волосами, золотыми глазами и очень узким, гибким и сильным телом циркачки, выступающей с номером "Гуттаперчевая женщина".

Лицо у девушки, было вызывающе дерзким и порочно красивым, а смуглая, гладкая и блестящая кожа, отливала золотисто-изумрудным оттенком. Груди и нее были маленькими, но круглыми и тугими, словно теннисные мячики с острыми, коническими ягодками сосков, а удлиненное лоно, треугольно украшенное ярким кармином волос, из-за узости таза было таким маленьким, что я даже не отважился представить себе того, как она может не то что родить ребенка, а просто быть близка с мужчиной. Уриэль представил её нам так: