Огнева Евгеньевна - Барон-дракон

Высокий лоб, узкий чуть крючковатый нос, тонкие, в ниточку губы над квадратным подбородком. Волосы спрятаны под шляпой. А сними шляпу под ней - черная, долгая, жесткая грива.

Ему когда-то Сарко отдал свою Астхриг. Знал же, что драконам верить нельзя.

Однако много лет спокойного существования притупили опаску. А этот просто выждал. Дождался и пришел позабавиться. Спалит осиное гнездо и довольный полетит к себе. Во как ловко обманул людей!

Сарко высигнул из-за стойки, сжимая в руке мясницкий тесак. Все одно - конец, а так - хоть зацепить напоследок, хоть каплю драконьей крови увидеть перед смертью.

Но как оказалось, слишком долго думал. Чудесный незнакомец уже покинул свое место, ушел к морской стене и сел, свесив ноги почти до самой воды. Вскинувшееся было обчество, как-то само собой успокоилось - человек, как человек, моря не боится - расселось и слушало.

А и будешь слушать. Незнакомец говорил и занятно и понятно. Видно - ученый.

Понятно, между прочим, объяснил, почему у человеческих женщин от драконов детей не бывает. И правда: повяжи кошку с собакой, какой приплод? А что дракон в человека может превратиться, так с тем же успехом - и в коня, и в голубя и в камень придорожный. А что дочь Юргена в семью не вернулась, так, во-первых: она ли то была. Во-вторых: вернись девушка к родителям, и ее и их погнали бы добрые люди с насиженного места.

Сарко подошел к краю пристани. Сапоги "незнакомца" на пядь не доставали до воды. А обчество решило: человек пошел пыльную обувку сполоснуть. Сполоснул и ноги на помост забросил. Блестят сапоги, и капельки воды с них стекают.

Сарко не знал, куда девать нож. Тесак в руке норовил предать его и людям и дракону.

— Эй, Саркел, будешь на гостей с ножом кидаться, дорогу к тебе забудут! - крикнули из зала.

— Господин, мятежник, - буркнул хозяин таверны, пряча тесак за спину, - Есть будешь?

— Буду, - улыбнулся тот и пошел к себе в угол. Сапоги посверкивали капельками влаги.

Саркела второй раз продрало ознобом вдоль спины. Если драконы научились спасаться от моря, всем добрым людям конец. Так выходит конец и этак - тоже.

Еще мятежником обозвал. Это слово само по себе страшное. Так драконы именовали людей, в чем-либо неугодивших Их Высоким Милостям. Расправу над такими чинили принародную и зело страшную. Один раз увидишь, на всю жищзнь заречешься от вольных мыслей. Вырвалось. В стенах "Старой каракатицы" это слово частенько вертелось. И другая крамола проскакивала. Люди давно заметили, что под крышу Саркеловой таверны глаза драконов не проницают. Если только кто из своих донесет. Но таких пока не встречалось.

А тот сидит себе. При нем закон попирают, а он только улыбается, даже на мятежника не огрызнулся. У Сарко тоскливо засосало под ложечкой. Произнесенное про себя слово поразило смертельной двусмысленностью.

Ашхен жалко, девочек жалко. Но кажется - все. Отбегались. Простояла свое

"Старая каракатица".

Только вот поперек дракона пошел с тесаком, но прошла секунда, и порыв угас, смелость испарилась, остался сковывающий страх.

Обчество, между тем, даже развеселилось. Юрген сидел, сидел, мусолил свою трубку, потом враз подхватился и - к двери. Никак, в путь поспешает? Точно, завтра поедет в Город Илонку искать.

А если и мне спросить, пронзила острая и жгучая как раскаленная спица мысль.

Саркел как раз нес миску гостю. Споткнулся и чуть не вывалил ее содержимое за шиворот гончару Ерику. Остановился, дернул головой и пошел дальше.

А как ответит Высокий Господин правду: мол, сам ты свою дочь на съедение страшной твари отдал, прикрылся девочкой от напасти? А, может, ему дома жаркое из человечины подают, как я сейчас баранину?

И опять споткнулся. Теперь у самого столика, за которым притулился Высокий

Господин. Глянул…

Лицо у того бледнее старой выгоревшей парусины, щеки запали, крючковатый нос заострился. Над бритой верхней губой блестела испарина. Такой вид, будто

Высокий Господин в обморок наладился.

Саркел поставил перед гостем, с таким трудом доставленную миску, и в нерешительности затоптался рядом.

— Вина неси, - глухо прорычал незнакомец. Голос совсем другой, не тот каким докладывал обчеству о драконьем обычае. - И за конем присмотри. Я его бросил.

За стеной действительно послышалось ржание и перестук копыт. Люди обратили внимание.

Сарко исполнил все единым духом. Вина принес целый жбан. Незнакомец жадно припал и выпил одним духом. Уже в дверях до Саркела донеслось:

— Ты что ж, господин проезжий, - вопил Юргенов свойственник Сарапаг. -

Коня на воздухе бросил? Гляди, налетит дракон, утащит.

— Они возле моря редко появляются, - отозвался путник.

— Что, верно, то верно. Да вдруг, какой с пьяных глаз завернет?

Коня за стеной не оказалось. Одна темнота. Сарко на всякий случай обошел таверну. В дорожной грязи поблескивали свежие отпечатки подков. Прибег, стало быть, Высокий Господин о четырех ногах и так же уберется. А обчество подумает, уехал путник. Саркел распахнув рубашку, подставил потную грудь ветру.

Осунувшееся лицо дракона в человеческом облике не шло из головы. Море!

Догадался. Оно их тянет, а этот упирается, аж побелел.

В таверне было обычно. Иваново горе стерлось. Да и, признаться, горе было общим в той части, которую каждый примерял на себя. Завеялось. Вон, музыканты уже рассаживаются. Запиликал на своей дудке, что-то волнистое Мусса. Его перебили. И пошла обычная, веселая, с притопом.

Путник вино выпил, мясо съел - не побрезговал - и собрался уходить.

Саркел посторонился, пропуская, бросил взгляд на стол. Под тарелкой блеснуло желтым. Пока никто не видел, хозяин накрыл веселый кружочек пятерней и так же невидимо, сгреб в карман передника.

Развлекаться изволят, Высокий Господин. Шутки шутют! Тот обернулся, будто услышал. А и услышал. Очень уж зло и "громко" Сарко подумал.

— Прощай, хозяин. Прощай общество.

— И тебе - хорошей дороги, - отозвались из зала.

Незнакомец ушел. Золотой жег Саркела через передник, рубаху и штаны. Чтобы дракон людям золотом платил, такого даже в сказках не удумали. Хвостатого ублюдка придумали, а дракона, который оберег дал, да по честному с тобой обошелся, да золотой за миску баранины кинул - не придумали.

Значит, что? А - ничего. Сумасшедший тебе дракон попался, Саркел. И ведь никто никогда о том не узнает. Случись какое зло, людишки его тут же и так и сяк обмусолят. И на себя примерят и на соседа. А узнай кто Саркелову историю? Во первых, не поверят. Во-вторых, его таверну, его самого с чадами и домочадцами пожгут.

Так чем мы лучше-то? Только он - большой, и всем виден. Мы - мелкие. А как соберемся в толпу - тот же зверь. Выходит, молчать тебе Сарко до гробовой доски.