Игорь Борисенко - Человек без души

– Ой, страсть какая! Не пойду я туда, да и вы, господин, умоляю вас, не ходите! Накинутся ведь, отгрызут голову как пить дать!

Как ни странно, именно испуг Хака придал Дальвигу сил. Неужто он сравняется в смелости с этим несчастным недоумком и испугается страшилищ? Наверняка это покорные слуги князя, демоны, вызванные из иных миров с помощью хитроумных заклинаний. Не станут же они просто так кидаться на всякого прохожего!

– Сиди здесь! – прошипел Дальвиг сквозь зубы и дал Хаку хорошего тычка. Тот стал скулить тише, пригнулся к земле так низко, будто собирался закопаться в нее с головой. Эт Кобос сунул руку под полу плаща и обхватил ею холодную рукоять Вальдевула. Сказать бы для верности заранее «руби», да можно ведь в горячке распластать и ножны, и собственную ногу. Будь что будет: с виду демоны весьма неуклюжи. Авось, соберись они рубить своими огромными топорами, Дальвиг успеет отскочить и выхватить меч.

Смело направившись между двумя стражниками, он гордо поднял голову и старался смотреть вперед, не косясь на жуткие желтые огни. Стоило ему оказаться рядом с демонами, те разом повернули головы к посетителю.

– Стой, волшебник! – прорычали они тягучими, грубыми голосами. Звук, казалось, шел сразу со всех сторон и сам по себе бил по голове не хуже боевого молота. Как вкопанный Дальвиг застыл на месте и тупо повторил про себя: «Волшебник? Они назвали меня волшебником?»

– Куда ты идешь? – спросили стражи. Каждое слово будто бы вколачивало Эт Кобоса на пядь в землю. Он, скривившись, подавил желание схватиться ладонями за уши, только переступил с ноги на ногу.

– Мне нужно к князю, – промямлил Дальвиг и заранее сжался, ожидая молотоподобного ответа.

– Зачем?

– Я хочу вступить в его армию…

– Проходи, но помни: всякое волшебство под запретом: внутри Защитной Сферы. Секира напомнит тебе об этом.

Откуда-то со стороны, то ли с неба, со свистом примчался небольшой топор с гладкой короткой ручкой из полированного красного дерева. Золотое его лезвие по форме напоминало ивовый листок, и Дальвиг в ужасе присел, когда оно метнулось к его макушке. Однако летающий топор, зависнув у него над головой, стал мерно покачиваться и не пытался расколоть череп напополам. Очевидно, это только мера предосторожности на тот случай, если посетителю вздумается нарушить запрет на чары в шатре князя. Осторожно выпрямившись и еще раз взглянув на парящий топор, Дальвиг криво ухмыльнулся и виновато поглядел на стражей. Как они отнеслись к его пугливости? К великому его облегчению, оба демона уже потеряли интерес к посетителю князя и снова застыли, смотря вперед себя. Одернув полы, Дальвиг двинулся дальше.

Шатер возвышался к серому небу на высоту нескольких человеческих ростов, сначала отвесно, потом резко сужаясь к центральному шпилю. Материал, из которого были сделаны стены, по виду напоминал атлас, переливающийся разными красками даже в здешнем тусклом свете солнца. В один миг он был красным, но стоило моргнуть – и он оказывался уже розовым, а потом желтым, зеленым и голубым. Дальвиг протянул руку, чтобы потрогать необычный материал, но передумал и быстро отдернул пальцы. Мало ли…

Внутри от самого порога были расстелены ковры ровной голубой расцветки с нежным и длинным ворсом, который, казалось, только что тщательно расчесали. Дальвиг уставился на свои пыльные стоптанные сапоги и в нерешительности застыл. Как ступать на подобную красоту такими ножищами? Вдруг хозяину это не понравится? Однако стой не стой, никто не вышел его встретить. Зал, в который сразу попадал вошедший, был пуст. На рядах распорок колыхались плотные и в то же время легкие с виду занавеси, отделявшие это помещение от других. Вдоль «стен», волнующихся, будто лесное озеро на тихом ветерке, лежали кучки больших подушек с вышитыми на них картинками. Прямо напротив двери, в противоположном конце зала высилась забавная помесь трона и мягкого кресла с широкими удобными подлокотниками и подставкой для ног.

Мучения и сомнения Дальвига были разрешены выскользнувшим из-за распорок стройным юношей – круглолицым, с длинными волосами и набедренной повязкой в качестве единственной одежды.

– Что вам угодно, господин? – негромко спросил юноша, поклонившись и потупив взгляд. Дальвиг с трудом оторвал взгляд от своих жутких сапог, попиравших ковер, стянул с головы берет и неуверенно проговорил:

– Я… я пришел к князю Рголу. Может быть, он согласится принять меня в свою армию? Так мне посоветовал Врелгин. Это… э… возможно?

– О том может знать только сам Ргол! – Голос юноши стал еще тише. Упоминая имя князя, он благоговейно провел у лица ладонью, изящно изгибая при этом пальцы – словно хотел показать Дальвигу, как плавает рыба. – Следуйте за мной, господин.

За распорками, в темном углу, скрывалась винтовая лесенка со ступенями из ткани, натянутой на металлические остовы. На втором этаже находилось помещение, похожее на комнату женщины. Полупрозрачные ткани, свисавшие с конического потолка, разделяли его на темные отсеки, в которых шевелились таинственные и беззвучные тени. Лишь одно отделение освещалось десятками сильных магических свечей: большую его часть занимала крытая ярко-алым шелком кровать. Поверхность ее покрывали неравномерные бугры, словно под тканью прятался древний, пролежанный во многих местах матрас. У дальнего края кровати на пышных подушках развалился крупный мужчина с клиновидной черной бородкой, лоснящимися от обильной помады губами и завитыми роскошными волосами. Лицо у него было гладкое и женственное, отчего борода казалась приклеенной, совершенно неуместной. Просторные белые одежды покрывали тело от горла до ступней и не позволяли понять, был ли он рыхлым или мускулистым. Полуприкрыв глаза, опершись локтем на один из бугров кровати, мужчина небрежно и томно просматривал пожелтевшие свитки. Пальцы, сжимавшие хрупкую бумагу, были унизаны огромными перстнями из золота и серебра со всевозможными каменьями, которые соперничали друг с другом в величине и красоте. На одной руке князя покоилось сокровище, равное имению среднего землевладельца в Энгоарде.

Некоторое время Дальвиг и его провожатый стояли в темном углу, дожидаясь внимания хозяина шатра. С удивлением Эт Кобос разглядел серьгу в ухе князя: это было не что иное, как очередной перстень, изящный и тонкий, с россыпью крошечных темных камешков по ободу. Даже на груди Ргола висело целое ожерелье, составленное из самых разнообразных перстней и колец. Стало ясно, откуда он получил свое прозвище. Наконец Ргол отбросил прочь последний свиток и поднял лицо, на котором отразилась гримаса недовольства. Юноша обратился к князю на незнакомом Дальвигу языке – быстром, с мягко произносимыми согласными и певучими, протяжными гласными. Ргол ответил ему голосом, больше всего подошедшим бы умирающему от тяжелой болезни человеку. Юноша молча провел перед лицом ладонью и исчез за пологом.