Игорь Борисенко - Человек без души

– Теперь повторяй за мной слова, звук в звук, стараясь как можно точнее передать каждый… И бойся сбиться, ибо неверное произношение может даже убить тебя! Готов?

Такое быстрое начало и пугающие слова сбили Дальвига с толку. Он-то ожидал сложных и долгих ритуалов, большого количества участников или хотя бы большей театральности. Но вот так… Простая запись в книге и несколько слов? Тем не менее он смог взять себя в руки, выпрямиться и твердо взглянуть в единственное око старика.

– Да, я готов!

– Тогда повторяй: Гертессел, омнари Теракет Таце, мерите сарин чарет мел!

Дальвиг старательно повторил за стариком вгоняющие в дрожь своим зловещим гортанным звучанием слова, чувствуя, как жар охватывает тело от кончиков волос до самых пяток. Пелена застилала его глаза, перед которыми вставали видения, сколь страшные, столь же и непонятные. Через крошечное мгновение после того, как очередной фантом проносился перед невидящим взглядом, Дальвиг забывал о нем. Крупная дрожь усиливалась до тех пор, пока жуткие черные тени, которые он уже скорее осязал, чем видел, проплыли мимо, пытаясь укрыть его непроницаемым пологом. Голос Колдуна утих и растворился в темноте, сменившись пронзительным, меняющим тон свистом, пронзающим уши острой болью. Но всего больнее была внезапно пришедшая на ум мысль: он попал в плен к этому старику! Не будет ни мести, ни могущества, ни колдовской силы, а только унизительное и мучительное рабство…

Что-то коснулось его руки и вывело Дальвига из забытья. Старый Колдун взял мизинец левой руки своими скрюченными холодными пальцами и осторожно, безболезненно срезал кусок ногтя. Тем же ножом он отсек клок волос, а потом мягкой тряпкой промокнул щеку Дальвига, ласково, будто родная мамочка. Всю добычу он аккуратно сложил в мешочек, а толком не пришедший в себя юноша тем временем с Удивлением стирал слезы с глаз. Оказывается, он уже сидел в мягком, хотя и продавленном кресле, а старик бегал вокруг, словно хлопочущая нянька. Выполнив свою работу, он вновь уселся за стол, тщательно завязывая при этом мешочек черными тесемками.

– Теперь ты весь здесь! – довольно заявил старик, потрясая добычей над столешницей. – Твердость и Мягкость, Слабость и Сила, Доброта и Злобность, Целеустремленность и Нерешительность, а также еще десяток других, менее важных пар. Я не стану их все перечислять, ибо уже устал, а нам предстоит еще многое. Ты хорошо держался.

– Я все сказал верно? – сипло спросил Дальвиг.

– По крайней мере ты жив! – усмехнулся Колдун. – На самом деле всех тех, кто не может произнести с первого раза заклинание, мы бракуем. В нашем случае это значило бы, что я должен убить тебя, как ненужного свидетеля. Однако теперь все позади, и ты – один из нас. Добро пожаловать, Черный Брат. Сразу хочу предупредить тебя: кроме прочего, если хотя бы одна мысль о предательстве или о том, чтобы идти против Великой Необходимости, возникнет у тебя в мозгу, ты умрешь – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Понял?

– Неужели ты думаешь, что я вступил в вашу… в Черную Лигу только для того, чтобы предать?

– Я ничего не думаю, я просто предупреждаю.

– Но как я узнаю, что мой поступок может пойти вразрез с Необходимостью? К примеру, если я вдруг убью Черного, даже не зная, что он – Черный?

– Это невозможно, убить друг друга по незнанию. Потом ты поймешь, почему… Однако убийство одним Черным другого – вовсе не такое страшное преступление, как ты мог бы подумать. Если смерть его по сравнению с принесенной убийством пользой будет менее значимой – убивай. Об этом тоже рано говорить, со временем ты поймешь сам. Пока просто будь очень осторожен.

– Неужели нет никаких запретов?

– Можно сказать, нет – кроме того самого главного, о котором я уже говорил. – Колдун снова ухмыльнулся. – Тебе еще многому придется учиться, дитя Энгоарда, и от многого отвыкать, и все только для того, чтобы остаться в живых… Хватит об этом. Ты стал Черным, но пока у тебя нет имени. Надо придумать.

Старик взялся за перо и застыл в ожидании, глядя на Даль-вига оценивающе и с интересом.

– Постой, я ведь уже говорил тебе свое имя!

– Нет, то имя стало пустой обманкой для остального мира. Сейчас ты заново рожден, и потому не можешь носить прежнее имя. Вернее, то имя останется для врагов и непосвященных, но среди Братьев ты должен иметь другое, тайное имя. Если хочешь, я могу придумать. У меня как раз вертится на языке одно.

– Какое же?

– Ты пришел ко мне с твердым намерением, с большой уверенностью. Поэтому я предлагаю тебе назваться Соргеном, то бишь Уверенным. Нравится?

– Пожалуй… – Дальвиг в растерянности пожевал губами. На него разом вывалилось столько всего, что такая безделица, как выбор тайной клички, волновала его очень мало. – Пускай так и будет.

– Ну что ж… Не забудь его – вот будет позор! Однако и это еще не все. Тебе нужно третье имя, имя для смерти.

– Для чего? – Дальвиг попытался приподняться на кресле, но его мягкие подлокотники не были предназначены для таких резких движений.

– Не пугайся. В тот момент, когда жизнь покинет твое тело и ты, согласно договору и заклятию, превратишься в покорного раба, тебе понадобится еще одно имя. Его придумай сам – оно не должно нести никакого смысла.

– Ну… положим, Кобос!

– Эй! Ты не слушаешь меня? Я ведь сказал, что в нем не должно быть смысла. Посторонний человек может заиметь власть над тобой с помощью этого имени. О Кобосе просто догадаться. Ты хочешь, чтобы тобой после смерти управлял, например, Сима?

– Нет!

– Тогда думай хорошенько. Нужна настоящая тарабарщина.

Дальвиг надолго задумался, но ни одна идея не шла ему в голову. Он перебрал сотню вариантов, но ни один не показался ему стоящим.

– Ну! – недовольно поторопил Колдун. – Неужели это так сложно? Ты словно слабоумный, поставлен в тупик такой незначительной проблемой!

Тут Дальвига словно осенило, и он подпрыгнул, насколько это позволило ему кресло.

– Придумал!! Пусть это будет имя Девлик!

– И оно не значит ничего? – подозрительно спросил старик.

– Ну… Вообще-то так меня называла маленькая сестренка.

– Какой же ты дуралей! – вскипел Колдун, а его глаз, казалось, сейчас метнет в Дальвига огненную молнию. – То отец, то сестра. Я ведь уже объяснил тебе…

– Но этого имени не знает никто, никто! – В первый раз Дальвиг осмелился прервать речь грозного старика и за это получил еще один испепеляющий взгляд. – Моя сестра родилась слабоумной – дитя пьяной солдатни, судя по всему. После штурма замка и гибели отца… Ты ведь понимаешь? Она не могла правильно произнести мое имя… она почти совсем не могла говорить. Сейчас она мертва, уж целых четыре года, и от нее осталось только это слово. Я должен использовать его.