Игорь Борисенко - Поход Армии Проклятых

Чувствуя себя болваном, Сорген болезненно скривился и нарочито отвернулся в сторону деревьев на обочине. С какой стати он возится с этим безмозглым созданием? Оставить бы его здесь, предоставленного самому себе. Однако, теперь сожалеть уже поздно: если сказать, что передумал и бросить пордуса на дороге, выглядеть это будет еще глупее. Пусть уж едет. Он, Сорген, достаточно силен и мудр, чтобы выдержать столь нелепое и смехотворное соседство.

К закату они доехали до развилки. Возделанные поля и виноградники на склонах холмов остались позади; сошли на нет объеденные многочисленным скотом луга и убогие деревеньки. Вокруг поднимались плотные зеленые стены буйно растущего под щедрым солнцем леса. Чем ниже садилось светило, тем темнее становилось на дороге, быстро погружавшейся в бурый полумрак. Ветра не было, птицы и звери не подавали голосов, так что отряд двигался в полной тишине, которую прерывали только глухие голоса людей и храпение лошадей.

На распутье требовалось сделать выбор. Оба пути, в конечном счете, могли привести к цели – Рха-Удане на северо-западном берегу моря Наодима. Но дорога, ведущая на север, делала большой крюк, чтобы обойти опасные леса на побережье по узкой полосе степи между морем и горами. Если воспользоваться ею, придется потерять неделю или около того… Ехать там было не так опасно – по крайней мере, путешественникам грозили обычные опасности: шайки разбойников и промышляющие тем же ремеслом отряды кочевников. Смельчака, отправившегося в путь по приморским джунглям ждали, как говорили слухи, полчища враждебных призраков, разнообразные чудовища, нашедшие приют в многочисленных руинах покинутой людьми страны Мирзазе. Покинутой из-за какого-то забытого, но могущественного проклятия, наложенного неизвестно, кем и непонятно, почему. Лишь самые бесшабашные удальцы решались воспользоваться дорогой через леса; о том, смог ли кто-то из тех смельчаков преодолеть их, слухи умалчивали.

Дорога, прежде широкая и мощеная привезенным из горных выработок камнем, превратилась в заросшую травой, перегороженную нависающими ветвями и упавшими стволами просеку. Кто поджидал самонадеянного путника в чаще? Дикие звери, многочисленные, непуганые и голодные? Если так, то бояться нечего. Какой зверь, пусть даже самый наглый и злой, посмеет напасть на отряд из сорока вооруженных людей? Что же до призраков, порчи и чудовищ… Не глупо ли бояться этих опасностей, если во главе маленькой армии – самый знаменитый в Приморье маг?

Конечно, они предпочли западную дорогу северной и тем же вечером углубились в запретную местность. Солдаты, с детства слышавшие страшные сказки о Мирзазе, не выказывали явного страха, однако разговаривать стали гораздо громче и дольше. Двое передовых, посланных срубать длинными кривыми кинжалами висящие над дорогой плети лиан, постоянно оглядывались. Лица их в сумерках казались бледными, как крылья ночной бабочки.

Вскоре стало совсем темно, но один из солдат заметил впереди странные огни. С глухими испуганными вскриками испытанные воины, прошедшие множество схваток, стали подавать назад и хвататься за амулеты. Сорген сжал коленями бока Дикаря: тот растолкал широкой грудью пятившихся коней наемников и быстро вынес хозяина вперед. Прижав к груди левую руку, молодой волшебник сжал мешочек с самым сильным своим оружием – пеплом древнего мага Ассаха-Звезды. Этот ценный артефакт подарил ему перед самой смертью Рабель.

– Хоранел дезас инрарем гамер ат демон ! – прошептал Сорген, затем закрыл глаза и повторил эти слова мысленно еще несколько раз. Однако, его эфирный взгляд, простершийся далеко в ночь и готовый призвать витающую в волшебном пространстве энергию, ничего не обнаружил. Настроившись вступить в бой с враждебной магией, Сорген не смог понять, что же такое напугало его воинов? Стряхнув с себя оцепенение, он смело двинулся дальше по дороге, стремясь разглядеть что-то при помощи самого обычного взора. Солдаты за его спиной разразились криками, которые поровну делились на предостерегающие и восхищенные, Сорген проскакал саженей пятьдесят. Вскоре он смог различить во тьме несколько приземистых домишек с тускло освещенными окнами.

Удивлению солдат не было предела. В местности, которую они считали чем-то вроде населенной одними чудовищами волшебной страны, жили люди. Из тридцати домов деревни в двенадцати жили старики, ровно двенадцать пар – ни одной вдовы или вдовца. Самому молодому из мужчин стукнуло семьдесят лет, а его жена родилась на девять лет позже и слыла здесь молодухой. Все старики обладали отнюдь не старческой силой и горланили они не хуже торгашей на рынке. Старухи от них не отставали: выбравшись на улицу, они принялись наперебой зазывать солдат к себе на постой, нахваливать собственную стряпню и мягкие постели. Наемники стояли, раскрывши рты, и изумленно смотрели на этот внезапно собравшийся посреди ночи базар…

Полночи прошло в пьянстве, непрерывных беседах и даже танцах. В конце концов Сорген, непрестанно ожидавший какого-то подвоха, начал успокаивать особенно разгорячившихся солдат, которые готовы были, за неимением лучшего, утащить на сеновал старух помоложе. Даже пьяные, наемники беспрекословно слушались своего командира, которому помогал тяжелый кулак Гримала. Уже под утро последние бузотеры были уложены спать; бодрствовать остались только самые испытанные воины – они почти не пили и сторонились разговоров. Сам Сорген спал плохо и постоянно просыпался, чтобы удостоверится, что старики и старухи не обратились упырями и не сосут кровь из его воинства. Против ожидания, ничего плохого не случилось. На утро весь отряд, с тяжелыми головами, но значительно окрепшим духом, двинулся дальше. В скучном и однообразном походе прошел весь день. Наемники дремали в седле, просыпаясь только для того, чтобы прополоскать горло слабой кукурузной настойкой или пожевать корку хлеба. Те немногие, что не злоупотребили гостеприимством лесной деревни, посмеивались над страдающими товарищами и наперебой издевались над теми глупцами, что сочиняют про эту страну жуткие сказки.

Хак, как всегда, отрешившийся от всех и вся, ловко шил прямо в седле маленькие мешочки для разных волшебных порошков и приспособлений хозяина. Лимбул по своему обыкновению расспрашивал Соргена о магии; Луратен, непрестанно вздыхая, тоскливым взглядом уставился в небо на северо-западе.

Больше деревень на пути не попалось. Несколько раз лес редел, показывая за приоткрывшейся завесой ветвей замшелые остатки стен. Из глубины джунглей все чаще слышались похожие на стоны вопли; кто-то трубно рычал, вдалеке слышался треск сучьев, сокрушаемых движущейся напролом тушей какого-то крупного животного. Тени громадных крыльев мелькали в небе над самыми верхушками деревьев. Что это такое было? Звери, невиданные в других местах, демоны, сказочные чудовища вроде стоногого змея Ка? Солдаты непрестанно оглядывались на Соргена, наверняка знавшего ответы на эти животрепещущие вопросы – но маг спокойно покачивался в седле и болтал с Лимбулом.