Роман Буревой - Колдун из Темногорска

Когда Роман уже начал засыпать, с улицы вернулся Стен, уселся рядом с ним на полу. Колдун открыл глаза. Несколько минут Стен сидел молча, потом сказал шепотом:

– Колодин потребовал у Сазонова деньги из проекта, а когда тот отказался, убил Сазонова и еще многих наших ребят. Я встречался с Колодиным несколько раз, не подозревая, что он сотворит с нами. Так вот, когда я с ним разговаривал, он почему-то мне показался похожим на императора из “Звездных войн”. Не знаю почему. То есть внешне почти никакого сходства – обычный мужчина средних лет с хитроватой улыбкой. Но я смотрел на него и на секунду вдруг увидел его в той самой черной хламиде с капюшоном, в кресле, и с указующего его перста стекала синяя карающая молния… Что ты об этом думаешь?

– У тебя было в тот момент водное ожерелье? Стен кивнул.

– Значит, ты самый упрямый человек на свете, – усмехнулся Роман. – Но даже ты не можешь противиться вечно.

– Чему противиться?

– Ожерелью.

Все спали, и никто не слышал, как ворочается с боку на бок Юл. Прошел час, второй, сон улетучился и не желал возвращаться. Лежа на полу и прислушиваясь к равномерному дыханию спящих, Юл чувствовал себя невозможно одиноким. Во всем мире не было теперь человека, которого бы он любил. Мать не в счет. Она будет визжать, кричать, плакать, лезть с поцелуями – и это уничтожит любое чувство. Вот отец – другое дело. Он всегда оказывался рядом в нужную минуту. Как тогда, после школы, когда ватага ребят гналась за Юлом и он уже ни чуял унести ноги, отец появился, будто из-под земли, и взял сына за руку. Это было почти как чудо – и Юл в благодарности прижался щекой к его ладони. Но теперь он больше никогда не возникнет рядом, не угостит любимыми солеными орешками и они не отправятся есть мороженое. А где-то гнида, приказавшая его убить, жрет сейчас колбасу с чесноком, аппетитно чмокая, и пялится в телик.

Юл сел на полу. Напротив него в окне маячило лицо женщины, оно слегка светилось на фоне черного ночного неба – безобразное, распухшее, похожее на огромный белый плевок на стекле. Женщина улыбнулась Юлу беззубым ртом и поманила его к себе пальцем. Палец у нее тоже светился. Но ее безобразие почему-то притягивало к себе Юла. Едва дыша, выполз он из-под шерстяного одеяла и на цыпочках направился к двери. Все спали. Никто не шелохнулся. Юл двигался бесшумно. Раньше он не замечал за собою такой особенности. Он распахнул дверь. Женщина стояла на порога и не двигалась. Тогда он вытянул руку и дотронулся до нее…

Утром всех разбудил насмешливый вопрос Романа.

– Ну как, господа, кому приснился вещий сон?

В ответ послышалось раздраженное бормотание – измотанные беглецы не желали просыпаться. И тут раздался испуганный Ленкин голос:

– Юл исчез!

Игорь поправил галстук – бордовый с черным узором. Красивый галстук. Дорогой. Игорь чувствовал, что переплатил, и ему это не нравилось. Все имеет свою цену – люди, и вещи, и не стоит переплачивать ни за услуги, ни за тряпье.

Степан без стука зашел в комнату сына и плюхнулся в кресло. На колени тут же вывалился мешком круглый живот. Игорь брезгливо поморщился – манеры отца, его неухоженность и равнодушие к своей внешности шокировали своим плебейством. И огромный перстень с бриллиантами на мизинце тоже был плебейством.

– Куда это ты вырядился таким франтом? – поинтересовался отец, со своей стороны снисходительно оглядывая новый, с иголочки костюм сына.

– В галерею. Сегодня открытие выставки.

– А… Опять будешь спонсировать длинноволосых вонючек.

– Одно из высших наслаждений человеческого существования – созерцание произведений искусства, – сухо отвечал Игорь. – И я не намерен обеднять свою жизнь. В Штатах все уважающие себя люди занимаются меценатством.

– Заткни в жопу свои Штаты. Штатники – самовлюбленные дураки. Неужели до сих пор не понял? А нам с тобой надо завершить небольшенькое дельце, – напомнил отец и, взяв со спинки кресла один из брошенных галстуков, приложил его к своей пестрой, сомнительной чистоты рубашке. – Ну, как тебе?

– Не очень. – Игорь посмотрел на часы. – У меня только полчаса. Мое правило – не опаздывать.

– Мне нужен список тех, кто сумел улизнуть, – сказал Степан Максимович, отшвырнув галстук. – В твоей комнате пахнет, как в будуаре шлюхи.

– Я не знаю, кто остался жив. На Стена мы вышли случайно.

Игорь уселся напротив отца. Что еще надо старику? Проект закрыт. Гамаюнов ускользнул с денежками Сазонова, теми, что еще оставались на счете фонда. А мифические бриллианты и золото исчезли. Слух о сейфе оказался чистейшей выдумкой. Вернее, сейф был, но в нем для отвода глаз хранились бутыли с водой. Во всяком случае, так написали в газетах: “Сейф, где хранится вода!” Что за чушь? Хотелось бы взглянуть на этот сейф.

– Гамаюн наверняка давным-давно потратил свои баксы. Черт с ним! Спустя столько времени мы его не найдем. Так что я не вижу необходимости расходовать на него драгоценное время. Надо с уважением относиться ко времени. Как в Штатах.

– Я же сказал – Штаты в жопу. Нагляделся на ихнюю жизнь и спятил. Но ты не знаешь Гамаюна. Этот человек будет генерировать бредовые идеи до того момента, пока не воплотит какую-нибудь из них в реальность. Даже мне он сумел запорошить мозги, и я вляпался в его проект, как в дерьмо. Если сказать честно, мы с тобой чудом уцелели. Клянусь, чудом! Если бы ты в тот вечер приехал к Сазонову… К счастью, я успел тебя предупредить. Такие люди, как Гамаюнов, подлежат отстрелу, если не хочешь утопнуть в дерьме, которое они насрали. Вот так-то! – с неожиданной злобой заявил Колодин-старший и даже хлопнул ладонью по креслу. – Ладно, топай на свой вернисаж. Наслаждайся искусством, если слабо насладиться чем-нибудь другим.

Игорь был уже у дверей, когда отец неожиданно спросил:

– А может, ты хочешь кого-то спасти? Все-таки учились в университете вместе. Я-то помню, с каким восторгом ты рассказывал мне об этом Стеновском. Мол, такой смельчак, листовки кидал на демонстрации. ГБ его преследовало. Ты восхищался им три года подряд. Помнишь?

– Он не смельчак, а глупец.

– Но это же одно и то же, – хмыкнул Степан Максимович.

Игорь не ответил и вышел, хлопнув дверью. Он шел с высоко поднятой головой. Стен тоже любил высокомерно задирать голову. Иногда стоит перенимать чужие привычки. Баз, к примеру, всегда был невозмутим. Игорю нравились внешне спокойные люди. Сам он был вертляв и нервен, руки его постоянно что-то теребили. А стоять на одном месте спокойно для него было пыткой. Таблетки, которые он принимал, на него почти не действовали, и он глотал их скорее по привычке. Но Игорь умел убеждать, как никто. Чтобы он ни говорил, ему всегда верили. Все верили. Кроме отца.