Роман Буревой - Путь в Беловодье

Матюша, привязанный к ножке кресла, глухо порыкивал и скалил зубы: Стен ему явно не нравился.

Чудак пригубил коньяк и улыбнулся:

– А знаете, Роман Васильевич, что сейчас более всего мучит колдовскую братию? Не знаете? То мучит, что никто нас всерьез не воспринимает. Мы ведь как думали: дайте только нам возможность колдовать, мы такое наколдуем, мир перевернем. Ну вот, пожалуйста, дали. И что? А ничего. Раньше к нам потихоньку народ ездил, байки всякие складывал, про чудеса, нами творимые, друг дружке рассказывал. Власти нас прижимали, у каждого почти что ореол мученика имелся, кто талантом обойден не был. А что теперь? Шарлатанами кличут! Продажными тварями. Как вы думаете, правильно кличут?

Роман разглядывал на свет воду в фужере. Заговаривать ее в коньяк не стал.

– Тогда казалось: главное – доказать, что колдовская сила существует. И сразу мир переменится, проблемы разрешатся. Дай нам волю, мы все болезни излечим, все беды отведем. Мнилось, сможем абсолютно все… – Роман замолчал на полуслове, потому что показалось ему, что говорит не то что-то. То есть вроде верно, но не то.

– Обидно. – Михаил Евгеньевич поверх очков глянул на Романа. – А может, мы в самом деле колдуны ни к черту, а?

– Колдунов стало слишком много, – предположила Тина; коньяк придал ей смелости. – Они друг у друга энергию гасят. Надо главного назначить, чтоб он руководил.

– Как мудро! Назначить главного… А остальные чтоб ему хвосты заносили? – хитро прищурился Чудак. – А если главный будет вовсе не Роман Вернон? То есть скорее всего не он. Что тогда?

– Я не то хотела сказать… – Тина густо покраснела.

– Многие так же, как вы, считают. Но есть и другое мнение. Неужели не слышали? А то говорят, что надо вновь колдунов на костры отправлять. Клянутся, что без огоньку, без страха, без преследований талант колдовской глохнет. А стоит пригрозить колдуну костром, попугать его, да из дома выставить, да гнать и гнать в глушь, в болота, в леса, кольем его бить, – вот тогда и отверзнется в гонимом истинный дар.

– Не люблю открытый огонь, – сказал Роман. – И тех, кто поджигает костры, – тоже.

– Знаете, что я вам скажу, Роман Васильевич: слишком много времени прошло с большой войны. Забыли, что такое настоящий пожар. И вот теперь все раздувают, раздувают… Я тогда пацаном был, только восемнадцать стукнуло, и угодил как раз на Невский пятачок. Там до сих пор кости наших ребят в земле лежат непогребенные. Ночь, ад кромешный, на той стороне немцы наших косят, а на этой мы в лодки грузимся. Ну и заскакивает к нам в лодку круглолицый, упитанный такой комиссар и давай орать про Ленинград, про то, как ни шагу назад. Ну, пока он орал, лодка и отчалила. Он как завизжит: “Стой, куда! Меня нельзя!” И такой в этом голосе страх, просто ужас совершенный в том голосе. Я сижу, смотрю на него, и мне вдруг смешно сделалось. Смех из меня так и прет. А он матерится и требует лодку назад повернуть. Ему лейтенант наш и говорит: “Ничего, скоро вернешься”. Напророчил. Только мы из лодки стали высаживаться, как рядом рвануло: комиссару осколок в бедро, мне – в грудь. И нас обратно в той же лодке и доставили. Так вот, Роман Васильевич, с тех самых пор я решил, что многое могу в жизни делать, но комиссарить никогда не буду.

– Что от вас требуют? – спросил Роман, чувствуя, что внутри противно холодеет. – Кто требует?

Чудак вздохнул:

– Что требуют? А чтоб мы хозяина обруча не искали. И намекают, что час настал колдовство в мешок собрать да тем мешком по башке страну нашу непутевую огорошить. Кое-кому идея эта по душе приходится. Но я категорически… – тут Чудодей повысил голос, что с ним случалось редко, – против.

– Почему? – спросила Тина.

– Потому, Алевтина Петровна, что человек сам себе дорожку выбирать должен, и не надобно его на неведомую дорожку колдовством заманивать. Оттого много всяких бед случается.

– Вы откажетесь – другой согласится. – Тина набралась храбрости и кинулась спорить. – Так уж лучше вам. Вы на правильную дорожку направите.

Чудодей рассмеялся:

– Да как же я могу на дорожку направлять? Ну хоть вас, Алевтина Петровна? Я ж, получается, за вас выбрать эту дорожку должен. А вдруг вам та дорожка хуже смерти?

– Роман, разве я не права? – повернулась Тина к водному колдуну.

– Я не знаю, о чем мы говорим. Для канала выбирают направление, а река течет куда хочет. Плотины ее уродуют. А морем или океаном вообще управлять глупо.

Чудодей улыбнулся:

– А знаете, Роман Васильевич, вы вернулись в Темногорск совсем другим, не таким, каким уезжали.

– Каким же я вернулся?

– А вы себя спросите. – Чудодей отвязал поводок от ножки кресла. – Вы мне вот что скажите, Роман Васильевич: удалось ли что-нибудь про обручи разузнать?

– Удалось. Но не так уж и много. В обручах все четыре стихии замкнуты, – сказал Роман. – Это точно. А вот кто их сделал и для чего – не знаю пока.

Чудак поправил паричок, взял Матюшу на руки, шагнул к двери. Потом обернулся:

– Гавриилу Черному осколок отнесите. Гавриил – сильный колдун, может, хозяина обруча найдет. Если осмелится.

Показалось, что дверь и не открывалась вовсе, а Чудодей сквозь нее как-то сам собой просочился.

– Зачем ты отдал ему собаку? – удивилась Тина.

– Ты же слышала, он сказал: мы плохие колдуны. Роман отвернулся. Не то чтобы он был согласен в этом с Чудаком. Нет и нет… Но что-то в словах председателя Синклита задевало.

– Что теперь? – спросил Стен.

– Теперь – вспоминать, – отвечал колдун. Наверх, в спальню, и пусть

ВИДЕНИЯ

начнутся….

Они ехали долго. День и всю ночь. И вновь начался день, шоссе осталось позади, теперь они ковыляли по какому-то проселку. Два раза застревали в грязи, и Роман заклинанием выталкивал джип. Время уходило, вторые сутки действия заклинания льдом истекли, а они еще не добрались до Беловодья.

– Мне казалось, что ехать куда ближе, – заметил Роман. – Кажется, вертолет летел из Беловодья час, или чуть больше? – спросил он База.

– Дороги плохие, – отозвался тот. После того как выехали из Сутеловска, Баз выглядел подавленным. Почти не разговаривал, будто отгородился от всех стеной.

– Вертолет прилетел со стоянки в клинике, – уточнил Стен. – А не из Беловодья.

– А почему мы сейчас не вызвали вертолет?

– Испортилась связь, – заявил Баз. Колдуну показалось, что добрый доктор солгал.

– Так к вечеру мы доберемся или нет?! – вспылил Роман.

– Надеюсь, – отозвался Стен. – Скоро уже наш путь.

Машину все время вел Алексей. Иногда его подменял Роман. Стен показывал по карте, куда ехать, и сам отсыпался на заднем сиденье. Колдун чувствовал себя отвратительно. Время от времени начинало жечь кожу, перед глазами вдруг возникали огненные пятна и расплывались. В такие мгновения Роман вынужден был останавливать машину, чтобы не врезаться в ближайшее дерево.