Роман Буревой - Путь в Беловодье

“Почему”? – хотел спросить Роман.

– Почему? – задал вместо него вопрос Баз.

– Спроси у него сам, – предложил Сазонов. Тут негромко хлопнула дверь – вернулся Меснер.

– Стен сказал, что ему нужно немного времени. Он сразу не может уйти из церкви.

– Он как?.. Ну, ничего такого… ну… – Роману неловко было спрашивать о том, как себя чувствует Лешка, при посторонних.

– Все о'кей. Стен сказал, что немного голова кружится.

– А Грег? Где Грет?

– Я его не нашел.

– Подождите! – воскликнул Баз. – Я опять ничего не понял. Как вы напали на наш след, Вадим Федорович? Вы что же, следили за нами?

– Да что тебе все непонятно! – раздраженно воскликнул Роман. – Сазонов решил через тебя выйти на Беловодье. У него были досье на всех – ты же только что это слышал. А в твоих бумагах наверняка значился и твой спаситель дядя Гриша. Так что Сазонов сначала дядю Гришу отыскал и что-то вроде засады там устроил. Плеть плел и ждал, как паук, пока добыча появится. Заодно к Машеньке подъехал. Потом похищение организовал. А уж потом нашу в кафе встречу с дядей Гришей. Колдун он сильный, спору нет, но просто так по дороге к нам пристроиться не мог – я бы вмиг его расшифровал.

– Ах ты, хулиган! – зарычал дядя Гриша и кинулся на Вадима Федоровича, схватил беспомощного “жениха” за горло. – Говнюк! Что ты с Машенькой моей сделал! А?! Ведь это ты ее похитил! Ты!

– Ничего… – хрипел бывший жених. – Ничего я не делал…

"Сейчас ударит!” – сообразил Роман и попытался перехватить колдовской удар. Воздух сгустился, сделался непрозрачен, и вдруг полыхнуло. Правда, неярко, но жаром пыхнуло во все стороны. По стенам и полу пошла рябь, а дядю Гришу швырнуло вверх, лицо и руки посекло осколками разбитой столешницы. Несильно, правда, – часть колдовской силы Сазонова Роман погасил. Но и его враждебное колдовство опалило: кольцо теперь принадлежало Беловодью. Что ж оно так обороняет плохо?

Сазонов вновь хотел ударить. Роман уже изготовился помешать, но Баз его опередил:

– Фути-вути, раз, два, три. Силы у Сазонова отними.

Сазонов дернулся в своем кресле и обмяк. А Баз покраснел и смутился, как девчонка.

– Стихи всегда самые ужасные получаются, – извинился Баз.

– Сочувствую..– Роман засмеялся. – Помню, ты говорил про стихи. Только не сказал, что у тебя выходят стихотворные заклинания.

– Я бы предпочел прозаическую форму. Но проза не обладает такой колдовской силой, как поэзия.

– Мне твои хулиганства не страшны, женишок… – пробормотал дядя Гриша, пытаясь подняться. Но вновь сполз на пол. У него носом шла кровь. – Я сам хулиган…

– Никакого вреда Машеньке не причинили. Ей лишь внушили, что ее похитили. На самом деле ее и пальцем никто не тронул. – Кажется, Сазонов ожидал этим признанием произвести потрясающий эффект. Но почему-то не произвел.

– А синяки? А следы уколов? – Дядя Гриша не верил.

– Иллюзия.

– Хулиган помоечный, ты ж над девочкой моей издевался!

– Вы так это все воспринимали. А на самом деле ничего подобного не было.

– Мне на твои оправдания насрать. – Дядя Гриша наконец поднялся. Его повело в сторону, и он плюхнулся в кресло.

– Оставьте его, – вмешался наконец Иван Кириллович. – Все не так ужасно, как вы думаете. И отпустите меня.

– Зачем? – спросил Роман.

– Что? – не понял Иван Кириллович.

– Зачем мне вас отпускать?

– Послушайте, Роман Васильевич, вам никто препятствовать не будет, клянусь. Что хотите, делайте. Но и мне не препятствуйте.

Ожерелье на шее Романа пульсировало – справиться с Сазоновым оказалось не так-то легко.

– Я вам не препятствую, Иван Кириллович, – сказал колдун. – Хотя на самом деле вам из Беловодья надо выйти и дверь закрыть. Всем надо отсюда уйти. Неужели не ясно, что жить в Беловодье нельзя? Здесь нельзя мусорить, мочиться, гадить. Здесь даже дышать нельзя. Сюда можно лишь на миг войти, да и то, остановив на этот миг дыхание, глянуть, удивиться и назад – в реальность.

– Кто вам это сказал?

– Я сам знаю.

Гамаюнов вздохнул. Довольно тяжело.

– Какое это имеет значение: нельзя… можно… Все равно с Беловодьем ничего не вышло.

– А это?! – Роман махнул рукой в-сторону окна, где в ночи светилось таинственное озеро. – Это же прекрасно. Вы-то сами понимаете, что это прекрасно?

– Да, Шамбала, зерно цивилизации. Мы погибнем, созданное нами исчезнет, но цивилизация вновь возродится и из своего тайного убежища явится. А вот для нынешнего мира мы ничего сделать не можем. Круг больше не расширяется. Беловодье было таким почти с самого начала. Да, в первые дни росло, а потом остановилось, замерло. И так уже много лет. Оно должно было раскрыться, как цветок. Увы, не получилось.

– Потому что вы залезли внутрь, как гусеница, и скушали ваш цветочек. То есть лепестки остались, а завязи нет. – Роман презрительно фыркнул. – Лешка понял это, потому и сбежал тогда, в первый раз. Так что вам придется отсюда уйти.

– Я не могу.

– Это почему же?

Гамаюнов с шумом втянул в себя воздух, будто собирался прыгать в воду, потом так же с шумом выдохнул и попросил:

– Подойдите.

Роман не стал спорить, приблизился.

– Отогните ворот свитера.

Роман сделал так, как его просили. На шее у Гамаюнова не было ожерелья. Колдун несколько раз моргнул, не в силах поверить.

– Сазонов?

– Нет.

– Но как… получилось?

– Беловодье. Оно растворило ожерелье. Нельзя было все время находиться внутри. Я знал это. Но не мог заставить себя выйти. Представьте. Других – заставлял. Гнал буквально. А себя – не смог. Видите, здесь никого больше нет, кроме меня и Грега. Даже Надя приезжала сюда изредка. А я не в силах был уйти. Даже когда понял, что ожерелье исчезает, все равно не смог. Мечта оказалась сильнее. – Иван Кириллович извинительно улыбнулся. – Но я не жалею. Тут, внутри, я многое могу. А большего и не надо. Я здесь отшельничествую.

– Но как же…

– Я использую Беловодье вместо ожерелья. Его сила – моя сила.

– Что ж вы не освободились сейчас! – усмехнулся Роман. Как ударил.

– Если оно позволяет использовать свою силу, – уточнил Иван Кириллович. – Но за пределами стены я – никто. Потому и ограду не смог починить. Ведь для этого надо выйти заграницу внутреннего круга.

– Он станет обычным бомжем, когда его выгонят отсюда, – внезапно подал голос Сазонов. Кажется, это открытие его радовало.

Иван Кириллович обвел взглядом присутствующих:

– Кто осмелится?

– Почему бы и нет? – Сазонов торжествующе усмехнулся. Спеленатый заклинаниями, он вел себя как победитель. Роман вновь невольно восхитился его выдержкой. – Чем ты лучше других, что ползают по помойкам? Новые властители позволили себе наплевать на них и выгнать к чертовой матери из их уютного кружка, внутри которого они были защищены от всех тревог, бурь и напастей. Это было их Беловодье, где они прежде скромно кормились и однообразно работали, не тревожась о грядущем. Внутри своего круга все верили, что они – самые лучшие в мире. А теперь у них ничего нет. Почему же ты вообразил себя исключительным?