Георгий Соловьев - Книга радужников

- Прошу Вас не торопиться с выводами, сударь! Я провел не одну экспедицию в поисках сухопутного прохода к западному берегу, а потом еще много лет изучал те места. Кроме того, мне удалось исследовать тамошние воды, так что, если Вы знаете лучшего их знатока, назовите мне его и я лично сниму перед ним шляпу!

"Кто тебя знает?! Да, если он - пройдоха, то играет больно уж убедительно! - думал Хизго, с прищуром глядя то в лицо собеседнику, то на карту. - Однако, на его бумаге всё обозначено очень толково! Для подделки - слишком много подробностей, которые не может знать ни одна сухопутная крыса! Мда, может, он и в самом деле тот, за кого себя выдает?!"

- Хорошо, идет, Вы меня убедили! Но, как я понимаю, матросом Вы не будете, а штурман у нас уже есть! Что ж, вот бумага, я сейчас чиркну записку господам Стакселю и Брамселю, пусть они представят Вас капитану, а уж он сам решит, в каком качестве Вы будете ему полезны!

Хизго извлек из кармана камзола широкий пенал, где лежали свернутые листки чистой бумаги и подготовленные перья, а чернильница давно уже дожидалась своего часа на краю стола.

Надо тут заметить, что он ни чуть не издевался над новобранцем. На корабле "Золотая лань" неотлучно служили двое выходцев из простых матросов именно с прозвищами Стаксель и Брамсель. Про таких обычно говорят - два сапога пара, один - правый, другой - левый. Стаксель, или Оннэре Думблез, высокий, немного худощавый и несколько бледный лицом, по характеру был спокойный, даже медлительный, во всем любил строгий порядок, делал все основательно и аккуратно, без суеты. Прекрасно владея своей длинной шпагой, Оннэре предпочитал в бою другое оружие. Речь идет о его знаменитом длинноствольном ружье, которого не без основания боялись многие пираты всех морей. Это было удивительное и грозное оружие. Во-первых, в его ложе располагалось два восьмигранных ствола, один над другим, длиной немногим менее роста среднего человека. Во-вторых, оба этих ствола заряжались с казенной части, что могло делаться в силу особенностей конструкции чрезвычайно быстро. В-третьих, над стволами, в качестве прицела крепилась специальная подзорная труба с очень хорошими линзами. И в-четвертых, оно могло бить на дальние дистанции с невероятной точностью и сокрушительной силой. Сам Оннэре как нельзя более подходил к такому "инструменту", потому что какой бы шум не происходил во время абордажного боя, он никогда не терял хладнокровия, а всегда действовал точно и своевременно. Если вражеское судно приближалось к "Золотой лани" слишком близко, и становилось ясно, что противник пойдет на абордаж, Оннэре занимал позицию на корме, водрузив своё ружье на особую подпорку. Во многих портах можно было услышать рассказ о том, как два выстрела офицера Думблеза остановили сражение. Это действительно имело место, когда северные пираты во главе с Бьёрном Эриксоном, как адмиралом флотилии из шести легких судов, вознамерились атаковать "Золотую лань", чтобы поживиться ее грузом. Так вот, Думблез выстрелом в голову поразил пиратского "главнокомандующего", а вторым выстрелом смертельно ранил капитана их флагмана. Таким образом, сражение оказалось выиграно, так всерьёз и не начавшись, потому что пираты, потеряв сразу двух своих главарей, потеряли и весь боевой пыл и желание биться.

Брамселем на борту корабля называли Арко Тилсизи, человека ниже среднего роста, но коренастого, крепкого, с могучими руками, каждый кулак которых был величиной почти с пушечное ядро. Обладая подвижным, взрывным характером, Арко мог как моментально вспыхнуть гневом и даже яростью, так и почти тут же - заливисто, заразительно рассмеяться. В бою он обычно лез в самое пекло, держа в руках по кортику и нанося удары в разные стороны со скоростью урагана. Его бешеный натиск в рукопашной не могли сдержать и десяток вооруженных до зубов противников. Нередко он перескакивал на борт вражеского корабля и начинал рубить врагов с тыла, пока те лезли на "Золотую лань", внося тем самым смятение в ряды атакующих. Если люди обыкновенные получали раны в разные части тела, то у Арко множество шрамов покрывало блестящую плешь - видимо, враги не находили другого удобного способа, чтобы остановить Тилсизи, кроме как бить его палашами по макушке!

До сих пор молчанием была обойдена главная фигура на всем корабле - капитан "Золотой лани". Никто, включая Хизго, не знал, как его звать - у людей почему-то пропадало всякое желание задать такой вопрос под пронизывающим, прямым взглядом черных, как ночь, глаз этого седовласого человека. О его возрасте тоже трудно было судить - кожа на его скуластом лице казалась достаточно молодой, но несла на себе отметины множества битв. Так, на левой щеке капитана пролегал глубокий длинный шрам, как от сабельного удара, а на лбу виднелись мелкие отметины, как от ранения дробью или картечью. Кроме того, у него на правой руке недоставало мизинца, а при ходьбе он чуть-чуть прихрамывал на левую ногу. Он был угрюм, равно холоден со всеми, однако не груб и справедлив. За всем этим, как считалось, скрывается натура сильная и волевая. Чувствуя это, любые матросы постепенно проникались уважением к этому немногословному человеку, тем более, что в опасных ситуациях он не раздумывая рисковал собой ради спасения чужой жизни. На борту все звали его Капитан. Обстоятельства его жизни, место его рождения и другие сведения, касавшиеся его личности - всё это покрывал мрак неизвестности. Экипаж всегда хорошо снабжался провиантом и прочими необходимыми вещами, матросы вовремя и целиком получали положенное жалование - так зачем было лезть на рожон для выяснения лишних подробностей?!

Разумеется, не один мореход на свете не может просто так жить без своего корабля. "Золотая лань" когда-то существовала как торговая шхуна, однако её владелец, он же - капитан, неоднократно переделывал, улучшал свой корабль. В результате последней переделки на свет появился практически новый корабль, где от предыдущего осталось лишь название да рулевое колесо. Теперь "Золотая лань" выглядела так: заостренная носовая часть, корпус, сверху обшитый дополнительным рядом дубовых досок, а на днище - медными листами, постепенно расширяющийся к корме, которая имела закругленную форму, если смотреть на судно сверху, и несколько задрана к задней части, если смотреть с палубы. Таки образом, корма являлась самым высоким местом на судне.

Корабль имел по две батареи средних пушек на каждом борту, расположенных на двух палубах, по четыре орудия на каждой. Следовательно, общее число орудий равнялось двадцати - еще по две пушки было на носу и корме. Кроме того, на носу имелся особый станок, в который устанавливались на поворотные опоры четыре тяжелых ружья "скорпион", бьющие на короткое расстояние и полезные при обороне или абордаже. В целом, учитывая три высокие мачты, корабль получился не очень велик и не слишком мал - как раз подходящие пропорции для того, чтобы во вместительном трюме перемещать порядочное количество груза с солидной скоростью. Маневренность корабля была превосходной - это подтверждалось косвенно ещё и тем, что за время своего существования "Золотая лань" ни разу не получила серьезных пробоин, поучаствовав во многих рискованных предприятиях и сражениях. Так, во время блокады Северным Альянсом берегов Этландии "Золотая Лань" стала флагманом наемного флота, который под руководством Капитана умел просачиваться через вражеские заслоны и даже потопил пару тяжелых флейгатов. Юркая разношерстная флотилия наемников быстро налетала, "жалила" противника всем скопом, нанося повреждения, и так же быстро исчезала. Видя, что блокада побережья эффективна так же, как сито против мелкого дождя, Северный Альянс предпринял ряд безуспешных штурмов береговых крепостей. Понеся большие потери и толком ничего не добившись, члены Альянса вынуждены были пойти на заключение мира.