Георгий Соловьев - Книга радужников

- Да нет! Мой старый отец говорит, что со времен королевства они забрали в городе большую власть, и теперь творят, что захотят, именем Инрии! Отец еще говорил: нет ничего хуже для любого светлого божества, если находятся проходимцы, которые делают худое от его лица! Так что никакой истины они тут не ищут вовсе!

- И к чему тогда суд и всё прочее?

- Ой, зря Вы согласились к нам ехать! У них не суд - судилище! А еще они тут объявили борьбу с этой, как её, с ехрястью, что ли!

- Хочешь сказать - ересью?! Да, я уже как-то слышала это слово!

- Эх, были бы мы в силах, так давно бы сбежали от этих чудищ в рясах! Это словечко они нарочно придумали - если что не по ним, так сразу: ересь! А там могут и на виселицу препроводить - это они умеют, мерзавцы! Эх, Вам бы податься отсюда, куда глаза глядят! Жаль, я сама-то Вам ничем помочь не могу!

- Надеюсь, мы еще сможем увидеться! Завтра утром приходи - поговорим еще, может быть ты и права! А монахам скажешь, что идешь помочь мне одеться, что я тебя сегодня об этом попросила, хорошо?

Аллути тихонько выскользнула в коридор и бесшумно ушла. Молодая особа не скоро забралась в приготовленную постель - она еще пару часов ходила из угла в угол, о чем-то напряженно думая. В конце концов, ночная свеча в ее комнате погасла.

В это самое время кто-то прокрался по коридору, припадая к каждой двери по очереди и пытаясь, очевидно, разглядеть постояльца через какую-нибудь щель. Неизвестный проник на первый этаж и незаметно покинул здание через черный ход. Как только дверь за ним затворилась, в холл гостиницы вошли двое, один из которых нес в руке свечу. Два едва заметных силуэта проскользнули в подсобное помещение возле двери на кухню. Заперев за собой, человек, державший свечу, заговорил тихим голосом со своим собеседником.

- И так, всё готово!

- Да, можно начинать хоть нынче утром!

- Ну, к чему такая спешка!

- Вы, должно быть, слишком хорошо спите и ничего не слышите по ночам!

- А чего Вы такого сумели наслушаться?!

- Вопреки запрету Ордена, одна из здешних служанок - вот тварь! - пыталась втереться в доверие к еретичке! Это более чем скверно!

- Согласен, она, определенно располагает людей к общению с собой! Ну и что из того?!

- Вы это нарочно, да?! Эта срамная девка не просто так болтала - она хотела сорвать торжество правосудия над этой еретичкой, иначе говоря - предлагала ей помощь в побеге!!

- Ладно, уймитесь Вы, а то излишнее рвение в услужении Ордену повредит…хм… Вашей шее!

- На что это Вы смеете намекать?! Если так, то Судьям станет известно о Вашем поведении и излишней мягкотелости!

- Ладно, всё, довольно! Я сам приму меры! А мне попрошу не мешать! И еще: отложите, пожалуйста, Ваш донос до дня начала суда, а то ведь судьям не понравиться, если Обвинитель останется без твердых улик и доказательств!

- Хорошо, по рукам! Но помните - я Вас предупредил!

Дверь неслышно открылась и оба говоривших растворились во мраке.

Наутро, после завтрака, молодая путешественница прогуливалась во внутреннем дворе гостиницы, где в летнее время били струи фонтана и существовал небольшой цветник. Сейчас чаша была засыпана снегом до краев, а растения дремали вокруг, рядом, под его белым покровом.

"Неужели всё, что произошло - ловушка, чтобы погубить меня! Неужели эти люди, такие вежливые и милые на первый взгляд, на самом деле - убийцы невиновных на службе у кучки властолюбивых кровопийц! А еще - почему-то Аллути не пришла, хотя обещала! А мне она казалась непохожей на лгунью!" Молодая особа предавалась бы и дальше таким мрачным размышлениям, если бы её не окликнул монах, так же оказавшийся во дворе.

- Пожалуйста, брат Риван просит Вас подняться на третий этаж и пройти на балкон!

Монах подробно рассказал как пройти в нужное помещение и с поклоном удалился по своим делам. Молодая особа зашла в дом и проследовала куда ей только что объяснили. Брат Риван стоял у деревянных перил и смотрел на просыпающийся город. Его взгляд был сосредоточенно мрачен.

- Здравствуйте, дочь моя! Прошу извинить меня, если помешал Вашему отдыху после дальней дороги! Я сам никогда не нарушил бы Ваш покой, но тут вмешались обстоятельства, увы, весьма прискорбные!

- Здравствуйте, брат Риван! Какого рода обстоятельства Вы только что имели в виду?

- Видите ли, хозяина гостиницы не назовешь человеком опрометчивым или глупым! Однако и такие как он могут жестоко ошибиться в своих людях! Увы, но одна из служанок, работавшая тут, оказалась воровкой! Видимо, она так торопилась продать краденое, что поспешила в город, где её и схватила стража при попытке продать чужую вещь. Ко мне пришел квартальный старшина стражи и просил опознать этот предмет, потому что по её виду он предположил, что это украдено… мда, к сожалению, у Вас!

- Как? Но у меня и так нечего взять!

- Старшина был настолько любезен, что передал мне украденное. Вот, взгляните, это ведь ваши бусы?

Очевидное невозможно отрицать - раковины, нанизанные на прочную нить, выглядели так экзотически для здешнего побережья!

- Да, это моё! Но… но я просто не понимаю, как могло такое случится?

- О, дочь моя, сочувствую и понимаю Ваше замешательство! Кажется, воровка - та самая девушка, что вечером заходила к Вам, не так ли?

- Нет… нет, я не думаю!

- Законы этого города строги, но справедливы! Если мы сейчас вместе пройдем к зданию квартальной управы и Вы не опознаете эту воровку, то по закону города Майнтхейма её отпустят с глубочайшими извинениями! И так, Вы идете?

Путешественница побледнела, но нашла в себе силы кивнуть в знак согласия. Монах предложил ей свою согнутую в локте руку и они вдвоём прошли вниз, затем миновали входную дверь и пошли по мощеной улице к нужному строению. Управа оказалась одноэтажным домом, вокруг которого шла чугунная решетка со столбами-колоннами. Перед входом оказалась небольшая толпа зевак, несколько стражников и их старшина, офицер в начищенных до блеска ботфортах. Между двух солдат стражи стояла Аллути. Её руки в оковах по одной прикрепили к рукам солдат-охранников. Девушка дрожала не то от страха, не то от холода, потому что на ней было то же самое скромное платье, в котором она служила в гостинице. По её лицу текли слёзы, легкий утренний ветер шевелил её растрепанные длинные волосы.

Старшина поднялся на несколько ступенек парадного крыльца управы, вытащил из-за голенища свиток и громко стал читать приговор:

- От имени наместника, властью данной мне над сим кварталом города Майнтхейма и в соответствии с королевским законом объявляю о том, что пойманная с поличным Аллути Прэйво приговаривается к ста ударам плетьми на столбе позора за однократное мелкое воровство. Ввиду чистосердечного признания арестованной и имея в виду её искреннее раскаяние, она приговаривается в итоге к тридцати ударам плетьми на позорном столбе! Приговор не подлежит обжалованию и приводиться в исполнение немедленно!