Дэвид Ферринг - Конрад

Незнакомец прихлебывал пиво, дожидаясь, когда станет тихо.

– У него есть право защитить себя в поединке, – сказал он, когда наступила тишина.

Барон удивился.

– Поединок? – спросил он. – Но ведь он… э-э… крестьянин!

– Ну, это пустая формальность. Я думаю, вы знаете, что, согласно рыцарскому кодексу, принятому при дворе императора Магнуса в две тысячи триста двадцать пятом году, право защищать свою жизнь в поединке имеет каждый, кто обладает клинком. – Человек в черном хлебнул еще эля и глянул на Конрада. – У тебя есть клинок, парень?

Конрад, который еще не пришел в себя, машинально ответил:

– Да.

– Нет, – сказал Хайнц.

– Нет, – сказал Карл.

– Вот видите? – сказал барон. – Слово двух моих самых верных подданных против слова браконьера и вора. Я знаю, кому можно верить.

– Но если у него нет клинка, – сказал незнакомец, – то, как он снял с кролика шкуру? Зубами, что ли?

– У него было оружие? – резко спросил барон.

– Э-э… – промямлил Хайнц.

– Ах да… – сказал Карл и показал нож. – Вот…

– Хорошо, хорошо, – сказал барон. Он взял нож и внимательно его осмотрел. – Но у крестьянина не может быть такого оружия. Оно наверняка краденое.

«Что верно, то верно», – подумал Конрад.

– У него есть клинок, – сказал человек в черном, – значит, он имеет право защищать свою жизнь в поединке.

– Нет! – запротестовал барон. – Рыцарские правила касаются только благородных людей, рыцарей, людей чести, а не каких-то крестьян! И под клинком подразумевается меч, а не нож!

– Клинок – он и есть клинок, – ответил незнакомец. – Обвиняемый имеет право защищаться, так что вам придется либо его освободить, либо предоставить ему это право. Вы не можете его повесить.

– Не надо мне указывать, что я могу и что нет! – сердито сказал барон.

Он потянулся к своему мечу, и сокол слетел с руки. Громко хлопая крыльями, птица заметалась на цепочке, которой была привязана к перчатке барона.

Один из охотников бросился выручать птицу; поймав сокола, он посадил его на свою кожаную рукавицу; барон отцепил цепочку и передал ее охотнику.

– Я просто советую вам придерживаться буквы закона, – сказал человек в черном. – Впрочем, если вы боитесь…

– Боюсь? Я? – Барон делано засмеялся. – Чего мне бояться? – сказал он, горделиво выпрямляясь в седле и обводя взглядом горожан.

– Вы назначены Императором править этой местностью, следовательно, ваш долг – строго соблюдать закон, до последней буквы. Обвиняемый имеет право защищать свою жизнь и честь в поединке, поэтому вам решать, принять его вызов или нет.

– Мне? Вы хотите, чтобы я бился… вот с этим? – Барон сделал презрительный жест в сторону Конрада.

– Вам самому не обязательно, – ответил незнакомец. – Если хотите, можете назначить кого-то вместо себя. Но я уверен, что вы горите желанием свершить правосудие лично. Выбор оружия, естественно, за вами. Ваша репутация широко известна, барон. Когда-то вы были отчаянным дуэлянтом. Вы убили пятнадцать человек, верно?

– Шестнадцать, – поправил барон.

– Разумеется, тогда вы были моложе и не такой…

Незнакомец замолчал, не желая произносить слова «жирный», но все было понятно и так.

– Я с кем угодно справлюсь, – уверенно заявил барон, – а что касается какого-то крестьянина – ха!

– Значит, вы принимаете вызов?

– Да, да, да! Давайте покончим с этим побыстрее. Сейчас я убью этого вора и до обеда еще успею поохотиться.

Барон подозвал одного из солдат.

– Дай ему меч.

Конрада поставили на ноги и развязали ему руки. Солдат протянул ему меч.

Барон с трудом слез с лошади. Вытащив меч, он медленно подошел к Конраду:

– Если веришь в какого-нибудь бога, помолись ему хорошенько.

– Одну минуту, барон, пожалуйста, – сказал человек в черном. – Вы имеете право назначить кого-то вместо себя, но обвиняемый ведь тоже имеет такое право. Вы отказались, но давайте спросим его.

Барон нахмурился:

– Мне надоели ваши советы. Перестаньте вмешиваться, вы препятствуете свершению правосудия. Здесь нет никого, кто осмелился бы выйти против меня. Дайте мне с ним расправиться, и дело с концом.

– Что скажешь, парень? – спросил Конрада незнакомец. – Сам будешь драться или кого попросишь?

Конрад взглянул на меч в своей руке, взглянул на барона, взглянул на человека в черном и сказал:

– Я прошу вас.

– Принимаю.

– Эй, это еще что? – воскликнул барон, поворачиваясь к человеку в черном. – Кто вы такой?

Вместо ответа незнакомец снял черный шлем. Его коротко подстриженные волосы были белыми как снег, такой же была и его бородка. Все его лицо было густо покрыто татуировкой; черные, глубоко въевшиеся в кожу линии располагались так, что лицо человека напоминало морду какого-то животного – собаки или лисицы. Нет – волка…

– Ты! – воскликнул барон и попятился.

– Я, – сказал человек с татуировкой. – Рад, что ты меня не забыл, Отто. Я говорил тебе, что мы еще встретимся, и знаю, как бы ты огорчился, если бы я не сдержал обещания. Я вообще человек слова. В отличие от тебя.

Барон бросил беспокойный взгляд по сторонам, словно решая, куда можно сбежать. Взглянул на своих солдат, сидящих в седле, явно намереваясь просить их о помощи, но вместе с тем не желая выказывать слабость перед лицом горожан.

– Вольф, – сказал барон, вкладывая меч в ножны и подходя к беловолосому человеку, – рад видеть тебя после стольких лет. Когда-то мы с тобой не поняли друг друга, а теперь, похоже, все повторяется!

И он засмеялся, хотя было понятно, что барону вовсе не до смеха.

Вольф отбросил в сторону шлем и вытащил меч; металл клинка был таким же черным, как и доспехи рыцаря, по-прежнему державшего в руке кружку с пивом.

– Давай-ка отойдем в сторонку и поговорим, – сказал барон. Он говорил тихо, но Конрад стоял к ним ближе всех, поэтому слышал каждое слово. – Я тебе заплачу, – продолжал барон. – Я дам тебе много денег, очень много. Обещаю, мы все уладим. Прошу тебя, не шути такими вещами. Не станешь же ты вызывать меня на бой из-за какого-то воришки!

– Не стану.

Барон явно обрадовался:

– Ну вот, я знал, что ты разумный человек, Вольф.

– Я буду драться из-за себя. Молись своему Ульрику.

– Ты не уйдешь отсюда живым! – прошипел барон. – Даже если я погибну, мои люди прикончат тебя!

Вольф глянул на солдат, потом на женщину, которая молча наблюдала за сценой, и сказал:

– Не думаю.

– Послушай, Вольф, чего ты хочешь?

– Справедливости. Ты принял вызов, Отто. Неужели после этого ты собираешься сбежать, как трусливый и лживый предатель, кем ты, собственно говоря, и являешься?

Барон бросил взгляд через плечо. Все собравшиеся смотрели на него.

– Что же мне делать, Вольф?

– Умереть, Отто, умереть.