Игорь Борисенко - Путь мертвеца

Разноцветные волны, подобные праздничному салюту, озарили серо-красные бока Крепости. Раздался гром, от которого закладывало уши: демоны, что подобно навязчивой мошкаре продолжали бесстрашно виться рядом с Облаком, все разом отлетели далеко прочь. Как кучка пыли, сметенная веником. В стене, обращенной к западу, вспыхнули три ярких огня. Крепость выбросила вперед три длинных, толстых щупальца – издали было похоже, как будто выстрелило огненными шарами, которые оставили за собой густой дымный след. Но вместо сгустков пламени на остриях дымно-облачных следов находились три человека, что смело и красиво мчались прямо в битву.

Тот, что летел в центре, обладал исполинским ростом и широченными плечами. Желтые волосы выбивались из-под небольшого шлема и трепетали на ветру. Одет этот воин был, конечно, во все белое и меч у него в руках имел дымящееся, ослепительно-розовое лезвие. Срывающийся с него дым закручивался спиралью и прибавлялся к тому следу, что оставался за спиной богатыря. Грудь его закрывала золотая пластина в виде бабочки, а небесно-голубой плащ волнами бился в пелене, которая стелилась позади. Барвек, старший и самый любимый из детей Императора – в этом нельзя было ошибиться.

По правую руку от Барвека, наследника трона и Верховного Полководца, держалась его сестра Маролла, прекрасная русоволосая женщина, такая же высокая, как брат, но обладающая невыразимой грацией и красотой. В левой руке она держала тонкое длинное копье с древком молочного цвета, в правой – изящный кистень с тонкими, как иглы, шипами на шишаке. Доспехи не скрывали, а подчеркивали высокую грудь и крутые бедра; металл был нарочито скромным, даже не отполированным. Ничто, никакой блеск брони не должен был скрывать красоты высокородной волшебницы. Если бы Девлик умел восхищаться и задерживать дыхание, чтобы полюбоваться прелестями противницы – он бы непременно так и сделал. Хорошо что все подобные ощущения остались глубоко скрытому в недрах разума Соргену, который почувствовал очередной жестокий приступ тоски при виде столь желанной и недоступной – во всех смыслах – женщины. Впрочем, тут же он отметил: для Девлика можно посчитать счастьем то, что Маролла сразится не с ним. Когда черные колдуны воспарили навстречу троице Белых, в соперники Девлику достался третий волшебник, удостоившийся чести атаковать вместе с царственными особами. Это был чернобородый и смуглый мужчина, лицо которого оставалось спокойным и чуть ли не умиротворенным – в отличие от горевших священной яростью, одухотворенных собственной значимостью и величием лиц дочери и сына Императора. Хотя… хотя тот, кто сближался сейчас с Девликом, по слухам, тоже мог претендовать на принадлежность к императорской семье. В руках он держал длинный и тонкий меч, лезвие которого было словно бы отлито из стекла, а на месте гарды пламенела огромная багровая звезда. Это был Вендурис, Вечерняя Звезда, младший брат Орзариса, чьи останки сейчас гнили в брошенном городе Делделен на Белом море. В другое время и в другом месте Девлик, возможно, нашел бы в себе силы удивиться такому совпадению… Возможно, он даже нашел бы способ уклонится от поединка с Вендурисом, ибо гаснущий в глазах умирающего Орзариса праведный огонь и его странные слова были среди немногих воспоминаний, каким-то образом оставшихся в куцей памяти Девлика. Непонятно почему, они грозили ослабить его, заставить дрожать руку, побороть волю к победе. Даже причинить боль – боль телу и разуму, давно ничего не чувствующему!!

Тем не менее, здесь и сейчас выбора не было. Девлик обнажил свой темный, уродливый меч, поплотнее взялся за лямку щита, в центральную пластину которого он втер немного пепла Ассаха. Схватка должна была быть жестокой.

Вендурис постепенно замедлил скорость своего полета. Струя дыма или тумана, стелившегося за ним, оборвалась, хотя след, тяжелый и плотный, все еще висел, отмечая проделанный Вечерней Звездой путь. Плотный отряд гвардейцев, насчитывающий не меньше четырех тысяч, слаженно отсалютовал дрейфовавшему чуть выше них Вендурису, но помогать ему не собирался. Развернувшись к югу, воины в белых доспехах приготовились сразиться с подошедшей тсуланской фалангой и Рголом.

Девлик завис на одном месте, пристально разглядывая Вендуриса. По традиции воинов-волшебников, тот был одет в одежды только светлых тонов – нежно-голубой кафтан с полосками выбеленной кожи на рукавах и вороте, сапоги из белой замши и атласные светло-зеленые штаны. Голова Вендуриса была непокрыта, так что непослушные, густые и длинные черные кудри разметались по сторонам буйно и вольно. Никакой брони на Вечерней Звезде не было – разве что здоровенная золотая бляха с непонятным узором, свисающая с шеи на толстой цепи.

Вендурис тоже разглядывал Девлика, спрятавшего лицо за узким забралом шлема и поднятым вверх щитом. Медленно приблизившись, не обращая никакого внимания на то, что делается вокруг, волшебник стал описывать круги вокруг колдуна. Тот изредка, рывками поворачивался вослед, чтобы не выпустить противника из поля зрения.

– Отчего вы жаждете войны и убийств? – вдруг спросил Вендурис проникновенным, мягким, чуть укоряющим голосом. – Для чего вы пришли в эту мирную и спокойную страну, принеся столько крови и страданий?

– Пустые разговоры! – ответил Девлик. Коротко, зло – словно собака пролаяла. – Твой брат, Орзарис, был таким же болтливым.

– Ты встречался с Дневной Звездой? – спросил Вендурис, на мгновение остановившись и нахмурившись. Замешательство его было недолгим: он продолжил мерный, завораживающий круговой полет.

– Да… встречался с ним очень близко – вот так, как с тобой. Честно говоря, я был последним, кого он видел в своей жизни. Помнится, я даже замарал куртку его кровью – но извини, я ее давно выбросил.

– А! – воскликнул Вендурис, окончательно остановившись и устремив на Девлика взгляд из-под насупившихся косматых бровей. – Так ты – Черный Демон Сорген! Тогда разговоры, на самом деле, совершенно напрасны. Судьба и рука пресветлого отца, Бога-Облака, свела нас с тобой для того, чтобы свершилось праведное отмщение!

Багровая гарда сверкнула темным, кровавым светом. Ярость, имей она цвет, сияла бы именно так!

– И что же? Ты не скажешь мне ни слова о прощении и смирении, облачная душонка? Не попробуешь просветить заблудшего, направить и пожалеть? – спросил Девлик равнодушным тоном, словно читал по написанному. Вендурис старательно затряс головой.

– Каждое слово – яд, ржа, гниль и погибель. С таким, как ты, говорить бесполезно и опасно; лишь меч может стать подходящим языком.

Не желая, чтобы дело у него расходилось со словом, Вендурис молнией скользнул вперед и нанес мощный удар. Излишняя самоуверенность сослужила Девлику плохую службу: дабы не дать врагу разрубить голову, он был вынужден податься назад и прикрыться щитом. Ужас на мгновение мелькнул, подымаясь из глубин сознания, всплывающая к поверхности реки дохлая рыба. Тупая, исчезающая и невозможная, а потому более страшная, левую руку объяла боль. Пепел Ассаха, возможно, помог Девлику сохранить плоть и кость – но не щит. Щепки и обломки железа посыпались вниз, а рука безвольно опустилась вниз, перевитая бесполезной теперь лямкой. Ошеломленный Девлик метнулся прочь, защищаясь Вальдевулом, тыча им совершенно безо всякого смысла. Тем не менее, Вендурис, похоже, был во власти настоящего яростного безумия и не соображал толком, что делал. Еще один его удар разрубил пустоту высоко над головой провалившегося в воздухе Девлика, а меч колдуна впился Вечерней Звезде в ногу. Вендурис звонко вскрикнул и завертелся волчком. Из длинной раны на его бедре хлестала кровь.