Игорь Борисенко - Путь мертвеца

Вот теперь можно было говорить о победе. Земал, который опустился до самой земли, внезапно снова заворочался, крича неразборчивые кличи и размахивая уцелевшим топором. Так, на высоте в два-три шага он устремился в атаку, прямо на уходящую Крепость. Девлик, как завороженный, последовал за ним, но гораздо выше. Стоило им приблизиться к струящимся, мрачным облакам, составлявшим из себя Крепость, на сотню саженей, из темного чрева, только что поглотившего наследника, вырвались плотные потоки света, сконцентрированные волшебным образом в осязаемые, чудящиеся твердыми, как камень, колонны. Одна из них поглотила Земала: тот задымился и камнем упал вниз. Девлик заложил крутой вираж, чтобы уйти от других световых колонн, шарящих в поисках жертвы жадно и бестолково, как язык напавшего на муравейник муравьеда. Уклониться от испепеляющей магии белых Девлику удалось, однако, едва он успел снизиться и припустить прочь, следом задул ураганный ветер. Сопротивляться его порывам мертвец уже не мог – его захватило, закрутило, понесло… Ураган пару раз бросал его вниз, стукал о землю и поднимал обратно, чтобы приложить еще раз. Наконец, Девлик врезался в сухую почву в последний раз. Сопровождаемый густым облаком пыли и мелькающими в воздухе камешками, он катился до тех пор, пока не застрял между двумя трупами.

Конечно, ему крепко досталось – но, в отличие от многих других, Девлик уже был мертв. Едва прекратив беспорядочное движение, он привстал, всматриваясь в небо, и даже смог породить слабое движение пылевой тучи. В желто-серой мути образовалось окно, сквозь которое перед мертвецом предстала потрясающая картина.

Облачная Крепость, накренившись, быстро уходила на восток. Значительная часть ее правой стены была оторвана и превратилась в обыкновенную грозовую тучу, расползающуюся, раскатываемую в лепешку по небу концентрически дующим ветром. Тот же ветер вгрызался в плоть улетающей Крепости, трепал ее, размазывал, заставлял трепетать, словно языки белого пламени. В разрыве между тучей и Облачной твердыней сияло солнце, поднявшееся на половину пути к зениту и ставшее раскаленным белым пятном, посылающим вокруг потоки ослепительного сияния. Сначала Девлик не понял, что это – солнце. Ему показалось, будто что-то взорвалось, разорвав Облако на части и продолжало пылать, расширяясь, желая поглотить половину мира. Это была бы магия, равной которой по силе он никогда и нигде не видал…. Но в конце концов, он ошибся. Просто солнце. Просто Воздушный удар, нанесенный кем-то со стороны – скорее всего, Рголом.

Девлик судорожно завозился в пыли, встал на ноги и побрел к западу. Тяжелая пыль быстро оседала и перед ним, как за падающим занавесом, обнажались стоявшие рядом холмы, покрытые останками шатров, затухающими пожарами, частыми пятнами павших. Небо над круглыми вершинами было нереально голубым, словно свежевыкрашенным. На вершине южного холма стояли три фигурки, воздевшие руки к небесам. Девлик бездумно пошарил на поясе и нашел круглый мешочек с сушеными соколиными глазами. Приложив их ко лбу, он ясно разглядел всех троих. Высокий, бледный, с рассыпавшимися по бронированным эполетам панциря кудрями Ргол, стройная, затянутая в кожу Хейла и толстенький, невзрачный, особенно по сравнению с двумя другими, Рогез.

Через некоторое время Девлик смог подняться в воздух. Первым делом, он нашел выпавший из рук Вальдевул и сунул его в ножны. Вторым делом – огляделся, чтобы наконец осознать величие свершенного.

В льюмиле к западу, будто зажатая в теснине между двух холмов река, лежали сотни трупов – люди, лошади, демоны. Многочисленные осыпи и сотрясения заставили их катиться по склонам, пока они не застывали в самом низу. Далеко к северу сломанным зубом стоял Эрх, чьи стены были разбиты и разбросаны по округе в виде бесформенных камней. Из недр крепости поднимался столб жирного черного дыма. Вокруг стен тоже валялись многочисленные тела, а последние домишки, еще уцелевшие после позавчерашнего налета кочевников, превратились в кучи головешек. На огромном поле, тянувшемся от Эрха к югу, до берегов извилистой речки, плотным ковром лежали погибшие гвардейцы и тсуланцы. Те, кто выжил, медленно удалялись друг от друга: кучки непобедимой прежде Императорской гвардии разрозненно удирали вослед Облачной Крепости, а тсуланцы, многие из которых едва держались на ногах, собирались вокруг полковых знамен и трубачей. В небе кричал мечущийся туда-сюда раненный демон, и перекликались патрули дайсдагов, высматривающие сверху притаившихся, недобитых врагов и ценные трофеи…. Такова была победа. Девлик сморщился, вспомнив о том, что она досталась лично ему несколькими дырами в теле. Он сожалел о них примерно так же, как щеголь горюет о прожженной в поле дорогого кафтана дыре.

… Солнце прочертило голубые небеса от зенита до горизонта. Его жаркие лучи несли воспрянувшей после зимы и холодных дней ранней весны земле драгоценную энергию. Трава в полях рвалась наружу, наливаясь зеленью и вытягиваясь как можно выше; на ветвях деревьев лопались почки и разворачивались первые, нежные и крошечные листочки. В каждом овраге, в каждой промоине журчали ручьи, уносящие к рекам воду из умирающих в глубине лесов сугробов. Птицы на разные лады стремились перекричать песню воды; сошедшие с ума, они признавались друг другу в любви и вили гнезда. Теплый, ласковый ветер гладил землю и тоже пытался нашептывать что-то такое радостное и веселое….

Ргол и Девлик стояли на возвышении рядом с виллой какого-то богатого эрханца, выстроенной недалеко от крепости, на длинном мысу рядом с двумя сливающимися речушками, за заслоном из двух березовых рощ. Фруктовый сад, который был разбит вокруг дома, простирался до самого обрыва: несколько яблонь опасно накренились, готовые упасть, однако продолжали цепляться за жизнь и уже покрылись свежей зеленью. С мыса был хорошо виден сам замок, стоявший на той стороне речушки, сейчас мутной и довольно бурной. Под искалеченными стенами копошились солдаты, растаскивающие трупы.

Сзади раздался звук шагов. По тропинке между деревьями, со стороны дома, крыша которого возвышалась над деревьями, показался Рогез, вспотевший, в неряшливой кожаной куртке с парой перевязей.

– Вот вы где! – воскликнул он, улыбнувшись своей обычной, робкой улыбкой. – Низгурик просил передать, что в Эрхе обнаружены солдаты, которые отказываются сдаться.

– В Эрхе? – вяло удивился Ргол. Он успел переодеться во все чистое и даже умыться. Только волосы остались грязными, кое-как уложенными в подобие прически. Постоянно морщась, князь то и дело вынимал из-за обшлага парчового халата платок и отирал им уголки губ. Несколько раз он порывался закусить один из перстней, однако вовремя останавливался. – Мне казалось, в своей неумеренной рьяности Низгурик превратил это место в сплошные развалины.