Крышталев Владимир - Возвращение чудес

Для меня всё сказанное пока что не имело ни малейшего смысла. То есть я-то вполне понимал, о чем говорит мой собеседник, и даже кое в чем с ним мысленно соглашался. Однако по своим внутренним ощущениям никак не ассоциировал себя с сильными фигурами. Представить, чтобы мое самое обычное присутствие изменило положение дел на целой планете и даже спасло цивилизацию, я мог с большим трудом.

Вслух же я пригласил:

- Продолжай.

- Будешь сок? - вместо дальнейшего рассказа спросил Клод. Вероятно, от долгих бесед у него пересохло горло.

- Буду, - согласился я и, предупреждая следующий вопрос, добавил: - Любой.

Между нашими креслами, словно по мановению волшебной палочки, возник столик с двумя наполненными стаканами, кувшином и горящей свечой. Я не смог удержаться от подковырки:

- В качестве официанта тебе не будет цены в любом ресторанчике галактики.

Клод жадно припал к своему стакану, сделал несколько глотков и лишь потом ответил с ухмылкой:

- Наверное, поэтому меня и не берут на такую работу. Слишком дорого даже для самых престижных ресторанов.

У меня не было ни малейшего представления, каким образом получаются подобные вещи. Всё это походило на детские сказки, где колдуны очень легко добывают себе хлеб насущный. Выучился магии - и больше не болит голова по поводу всяких мелких проблем вроде приготовления пищи. Правда, в сказках всегда наличествовали ограничения, иначе читать бы их стало неинтересно. А где ограничения Клода, я пока не выяснил. Заметил только, что без необходимости он к своей "магии" не прибегает.

Я попробовал содержимое своего стакана на вкус. Горьковатая, приятно-терпкая жидкость. Похоже на сок плодов киви.

- Теперь вернемся к первому вопросу, - произнес Клод, утолив жажду и отставив стакан. - О цивилизации.

Планета еще не была открыта Содружеством, и мой собеседник условно назвал ее Фридой. Она походила на многие пригодные для жизни планеты, вращалась вокруг звезды типа G, совершала полный оборот вокруг светила за 412 местных дней, сила тяжести чуть больше стандартной, климат весьма благоприятный. Я слушал характеристики краем уха, поскольку меня в данный момент интересовало другое.

Как и на многих других изначально заселенных планетах, на Фриде существовало несколько цивилизаций. Но одна из них в данный момент безудержно катилась к упадку. По расчетам аналитиков, ее исчезновение повлечет за собой неизбежный кризис остальных - что-то вроде цепной реакции. Вся культурная среда планеты будет отброшена назад на тысячелетия. И тогда придется начинать заново.

- Проблема в том, - рассказывал "бог", - что здесь всё четко предсказуемо. Нам доступны средства, о которых даже не подозревают правительственные службы, работающие по аналогичному профилю. Мы можем всесторонне анализировать ситуацию. Так вот, происходящее четко ложится в рамки прогнозов. И это плохо. Если цивилизация продолжит двигаться по своей траектории, ее конец предопределен.

- Какова же альтернатива?

- Требуется фактор неопределенности, неучтенная переменная. Этим фактором можешь быть ты. Приняв тебя во внимание, наши аналитики не смогли выдать точный ответ, а это значит, что предопределенность нарушается. Создается некая… точка бифуркации *, если хочешь. Одно твое присутствие способно каким-то образом изменить их будущее. Возможно, это произойдет раньше, чем через пять лет. Несовпадение событий с прогнозами мы отметим сразу, так что я назвал весьма приблизительный срок.

Обнаружив, что мой стакан давно опустел, я поставил его на столик и спросил:

- Хорошо, когда мне нужно попасть на планету?

- Не позднее чем через два месяца, - Клод ответил быстро, словно давно ожидал подобного вопроса. - И за это время тебе многое предстоит освоить. Как минимум следует выучить язык, историю, обычаи, научиться фехтовать мечом - и дальше в таком же духе. Что касается парапсихологических способностей, то здесь я скорее пессимист. Два месяца - очень мало, чтобы добиться значительных успехов. Там, на поверхности, ты будешь рисковать. Порой - собственной жизнью. Неуязвимость тебе обеспечить никто не сможет.

- Ну ты меня окончательно заинтриговал, - заявил я. - Когда приступаем к занятиям и тренировкам?

Король в нетерпении вышагивал по комнате. Сейчас он совсем не походил на того грозного и величественного монарха, каким его знали придворные. Дело было слишком серьезным, и даже закаленная в боях и интригах невозмутимость отступала. Он просто не может остаться без наследника… наследницы! Иначе все это, созданное столькими усилиями, - для чего?

Его величество Виктор Галльский озлобленно прикусил губу. Слишком часто в последнее время накатывало это чувство абсолютной бесцельности и бессмысленности всего, чем он занимается. Лесть придворных, завистливые взгляды тех, кто молча подчинился новой власти, постоянные интриги за спиной, полное скрытой ненависти ворчание жаждущих самостоятельности гордецов, слащавая дипломатия - все это допекало хуже горькой редьки. Один только вопрос - для чего? - выворачивал мир наизнанку. И больше не хотелось бороться, добиваться, юлить, что-то из себя изображать. Он сделал в своей жизни многое - ну и что?

Интерьер комнаты говорил о королевском богатстве. Ослепительно-белые двери в два человеческих роста. Золоченые ручки. Картины, написанные лучшими художниками современности, в золотых же рамах. Широкие окна, сквозь которые льются потоки света. Невесомые шторы из Ивисского шелка. Здесь все смотрелось эффектно, и Виктор не зря выбрал эти покои для того, чтобы принять известного лекаря. Пусть прочувствует: обещания короля - не пустой звук! Если только принцесса выздоровеет, монарх не поскупится. Награда будет достойной.

Лекарь же, однако, обращал на обстановку совсем мало внимания. Он был погружен в особый род профессиональной задумчивости. Несмотря на огромный опыт, ему еще не доводилось сталкиваться с подобными заболеваниями, и все существо врача требовало поставить диагноз. Ум тщетно искал другие подходы к загадке - казалось, все варианты уже просмотрены и отброшены. Но в памяти неизменно всплывало тщедушное тельце, впалые щеки, очень редкие волосы девочки-подростка, и картина не давала покоя. Ребенок не должен чахнуть, ощущая на своем лице дыхание смерти. Если бы только знать, как здесь помочь!…

Пожалуй, король даже не представлял, сколь незначительным фактом для его гостя была обещанная награда. Виктор впал в типичное заблуждение "знатока человеческой натуры": все люди в его глазах стремились к богатству и славе, преследуя исключительно свои собственные цели. Он не понимал других мотивов и не верил в них.