Саймон Браун - Рождение империи

Гос скомандовал эскадрону перестроиться в две шеренги, после чего горнист дал сигнал к атаке.

Поначалу Гэлис Валера никак не могла понять, на чьей она стороне. Пространство между двумя оконечностями недостроенной стены стало ареной хаотичной схватки, в которой атакующие смешались с обороняющимися. Сражение распалось на несколько отдельных эпизодов.

Отдельные воинственно настроенные личности суетливо бегали вокруг дерущихся, выискивая возможность влезть в гущу боя и размахивая тем, что заменяло им оружие. В скудном свете горящих кое-где факелов стратегу удалось увидеть несколько распростертых на земле тел. Находящийся под началом Гэлис отряд вооруженных колонистов пребывал, как и она сама, в растерянности; одни явно предпочли бы пуститься наутек, другие горели желанием вмешаться, но никому не нравилось стоять и ждать. Стратег, однако, не спешила ввязываться в схватку из опасения выступить ненароком на стороне противника.

Потом в поле ее зрения попала знакомая фигура человека, лихо орудующего увесистым топором на длинной рукояти, и она вспомнила, что видела этого здоровяка на борту «Ханнема». Великан отважно врубался в самую гущу неприятельских бойцов, сокрушая черепа и оставляя за собой искромсанные тела, а за ним с такой же отвагой, но куда меньшей эффективностью следовала невысокого роста женщина с неподъемной кувалдой, конец которой бесполезно тащился по земле. Не выдерживая натиска здоровяка с топором, противник либо расступался, либо пятился назад.

Теперь Гэлис знала, кого атаковать.

Отдав своим людям приказ идти вперед, она подняла саблю и с криком бросилась в гущу боя. Последовал ли кто за ней, Гэлис не знала, а оглянуться не посмела из страха, что ее призыв остался без поддержки.

В качестве первой цели она наметила коренастого воина с длинным копьем. Свалив какую-то несчастную колонистку на землю, он уже собрался пронзить ей горло. В последний момент, то ли услышав вопль Гэлис, то ли действуя интуитивно, громила поднял голову и увидел перед собой занесенный клинок. Уклониться он уже не успевал. Лезвие полоснуло по шее, разрубив хрящи и мягкие ткани, и уткнулось в кость. Враг рухнул на землю: Гэлис едва не споткнулась о тело, но устояла на ногах, высвободила клинок и огляделась по сторонам.

– Хорошая работа! – раздался рядом веселый голос. Девушка повернулась и увидела улыбающуюся спутницу здоровяка с топором. – Похоже, мы побеждаем.

Прежде чем Гэлис успела ответить, в поле ее зрения возник еще один вражеский солдат, преследующий Старого безоружного колониста. Она издала боевой клич и бросилась за ним, оставив за спиной странную девицу с неподъемной кувалдой.

Ганиморо привела Верклоффа. Лерена собралась было запротестовать, и даже Юнару, похоже, смутил такой выбор, но, подумав, сестры промолчали, по достоинству оценив сообразительность Избранной. Парень был дорог и императрице, и герцогине, так что жертва приобретала для обеих особое значение. Что касается Верклоффа, то он, привычный к обществу Лерены, крайне удивился, увидев рядом с ней Юнару. «Уж не считают ли они обе меня своим», – подумал юноша, преисполнившись гордостью. В какой-то миг он наткнулся на взгляд Ганиморо, которая смотрела на него так, словно читала его мысли. Молодой человек опустил глаза и придал лицу приличествующее случаю скромное выражение. Сидевший в кресле незнакомый старик тоже разглядывал его с непонятным интересом. Наверное, в других обстоятельствах эти детали насторожили бы Верклоффа, но вино, которым угостила его Ганиморо перед тем, как привести к императрице, заставило несчастного утратить бдительность.

– Сядь сюда, – сказала Лерена, указывая на пол у своих ног.

Юнара поднялась и, подойдя ближе, остановилась за спиной сестры, положив руки ей на плечи. Верклофф повиновался и сразу же почувствовал, как императрица сделала полшага вперед – ее бедра коснулись его плеч. Что она собирается делать? Что здесь происходит?..

Юноша взглянул на Ганиморо, надеясь найти ответ в ее глазах, но и она, и Нетаргер смотрели на него как-то странно, с выражением то ли печали, то ли сочувствия.

Императрица принялась массировать ему шею правой рукой, и Верклофф зажмурился от удовольствия. Лерена что-то напевала: его стало клонить в сон. Однако откуда-то издалека настойчиво доносился голос сомнения и страха. Голос этот был слаб и шел как будто из прошлого; у юноши не было сил прислушиваться к нему – тем более что сонливость уже растекалась по телу, ослабляя волю, погружая в сладкую дрему.

Когда острое лезвие проткнуло ему яремную вену, Верклофф уже ничего не почувствовал.

Сначала Китайра подумала, что это силы возвращаются к ней, разливаясь по ослабевшим членам, окрашивая розовым бледную кожу и заставляя легкие жадно вбирать больше воздуха. Но способна ли одна лишь решимость, даже подкрепляемая ненавистью, делать такое с человеком? Девушка знала, что оживает ненадолго, что прилив сил сменится их упадком, как только…

И тут Китайра ощутила присутствие Сефида. Первая пришедшая на ум мысль: так бывает в те минуты, когда наблюдаешь восход. Ты знаешь, где поднимется солнце, и если сумеешь дождаться, то увидишь, как светлеет горизонт, как черное становится пурпурным, пурпурное – красным, красное – оранжевым, желтым, а потом в небе появляется и само светило… Нечто похожее происходило и с грамматистом. Край неба окрасился Сефидом, и все мысли мгновенно устремились к нему в ожидании рассвета.

Китайра поняла – он скоро наступит.

Во рту у Поломы пересохло. Он попытался собрать хоть немного слюны, но страх высосал из него все, до последней капли.

Мальвара стиснул рукоять сабли, чтобы никто не видел, как дрожат пальцы, но так и не придумал, что сделать с коленками. Впрочем, в темноте никто ничего не замечал. До него долетали крики и шум битвы, охватившей едва ли не весь остров. Сражение шло за его маленький городок. Бедный, несчастный Кидан…

Полома огляделся. Его товарищи и соотечественники, вооруженные и готовые защищать свои дома, стояли рядом. Стояли в ожидании.

Какая-то мысль не давала ему покоя, копошась в мозгу, как спрятавшаяся под полом мышь.

Интересно было бы узнать, как обстоят дела у других. Мальвара нисколько не тревожился за Мэддина и Кадберна, даже несмотря на прозвучавший ранее взрыв. Эти двое представлялись ему несокрушимыми, словно скалы. Кевлерену в любом случае никто не сможет причинить зла, а Кадберн легко сумеет постоять за себя. С Госом тоже ничего не случится – он ведь профессиональный военный и командует профессиональными воинами. Гэлис Валера? В нее Полома верил беззаветно.

Все эти люди сражались по разным причинам, ради своих собственных интересов, но, так или иначе, помогали защищать Кидан. Удивительные настали времена. Удивительные люди – эти хамилайцы…