Саймон Браун - Рождение империи

Идальго был уверен, что Атилас сейчас добавит нечто вроде «Счастливее, чем остальные из нас».

– Вообще-то обладание Акскевлеренами – это разновидность утонченной жестокости. Сама фамилия, которую они носят, постоянно подчеркивает их рабскую зависимость от хозяев. Они во многом напоминают животных. Правда, у них есть язык, дарующий им речь, и сердца, безраздельно любящие своих господ…

– Наши хозяева тоже нас любят, – робко возразил Идальго.

– Совершенно верно, – согласился Атилас. – Как ты и я любим верного пса.

Идальго захотелось встать и уйти, но по какой-то причине он сдержался. Возможно, потому, что Атилас только что озвучил его собственные сомнения – сомнения, на которые он привык реагировать так, как приучили его Кевлерены. Вряд ли намерения Атиласа входило проверить, насколько он предан к герцогу, однако тот факт, что его собственные мысли только что были произнесены вслух, потряс Избранного до глубины души.

– Я значу для герцога много больше, чем верный пес!..

– Нисколько не сомневаюсь в этом, но нам известно, что твои отношения с герцогом Кевлереном носят особый характер.

С этими словами Атилас снова наполнил стаканы.

Во время разговора его улыбка сделалась печальной, даже страдальческой, как будто он терпел те же муки, что и безымянные Акскевлерены, о которых беседовал с Идальго.

– Кто же ты? – спросил Идальго.

– Атилас Акскевлерен, – признался его собеседник и, секунду помедлив, добавил: – Когда-то меня звали Атилас Ньюком.

Идальго изумленно посмотрел на него.

– Ты что-то знаешь о своей семье?

– Случайно узнал.

Идальго смущенно закашлялся: ему стало неловко за бестактный вопрос. Присутствуй при их разговоре Паймер, Избранному пришлось бы извиниться перед своим хозяином.

– Я хотел узнать, кто избрал тебя на роль Акскевлерена.

– Наверное, желаешь спросить, кто сделал из меня Акскевлерена? Однако тебе скорее всего больше всего хочется узнать о моей настоящей семье.

На этот раз Идальго все-таки встал. Разговор принимал оборот, который он посчитал опасным, едва ли не предательским.

Атилас протянул руку и взял его за рукав.

– Прошу тебя, не уходи. Я больше слова не скажу о моей семье.

– Извини. Я не могу тут больше оставаться, – сказал Идальго, хотя на самом деле был бы рад продолжить беседу.

– Давай поговорим о твоей семье.

– Но герцог…

– О твоей настоящей семье.

Голос Атиласа собеседника сделался вкрадчивым, словно ривальдиец инстинктивно понял, что с Идальго нужно действовать осторожно, чтобы он не обиделся и не ушел раньше времени. Иными словами, Атилас попытался едва ли не соблазнить Избранного Паймера Кевлерена.

– Ты не допил вино. Кроме того, президент с герцогом еще не закончили свой долгий разговор.

Идальго остался стоять, однако уйти уже не пытался.

– Что тебе известно о моей семье? – спросил он и сразу же добавил: – Я имею в виду мою настоящую семью.

– Мы с тобой разумные, понимающие люди. Мы оба знаем, что происходит в мире. Поэтому я не выдам тебе государственной тайны, если скажу, что и Хамилай, и Ривальд имеют шпионов, действующих на территории друг друга.

Атилас на мгновение замолчал, видимо, ожидая реакции Идальго на свои слова. Но Избранный герцога Паймера Кевлерена был нем, как статуя.

– Один из наших людей, находящийся на территории Хамилайской империи, выяснил – разумеется, совершенно случайно, – где живет твоя семья.

– Это никакой не секрет, – отозвался Идальго с легкой насмешкой в голосе. Почему-то на какой-то миг он поверил, что этот человек скажет ему нечто такое, что повергнет его в трепет, поразит настолько, что содрогнутся сами основы жизни. – Я родился в Кастелле. Надеюсь, мои родственники по-прежнему живут там.

Атилас отрицательно покачал головой. Затем отпил глоток вина и сказал:

– Твой отец был зажиточным владельцем суконной мануфактуры. Он обычно приобретал шерсть у купцов, которые привозили ее морем, на кораблях, прибывавших в порт Кастелла…

– Мой отец?.. – изумленно переспросил Идальго. Ему стало нехорошо, как будто чья-то невидимая рука ударила ножом прямо в его сердце.

– Именно. Ему сопутствовала удача. Он скупил складские помещения. Нанял множество чесальщиков, ткачей и красильщиков. В Омеральте твой отец создал мануфактуру, которая отнимала у него почти все время. Дела шли хорошо, и семья вскоре перебралась к нему. Я имею в виду, конечно же, остальных членов семьи. Твою мать, двух братьев и сестру. У тебя была еще одна сестра. Но она умерла при родах, пытаясь дать жизнь третьему своему ребенку. Имеется у тебя также и несколько племянников и племянниц…

Идальго растерянно опустился на скамью.

– Мои мать и отец… Они живы?..

– Увы, нет.

Идальго почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Идальго!

– Когда… когда это… случилось?

– Извини, но наш шпион не сумел этого выяснить. Как я уже сказал, ему удалось лишь узнать об их кончине, да и то потому, что он занимался торговлей и имел дело с твоими родственниками. Ему удалось подружиться с одним из твоих братьев. Как-то раз, на совместной пирушке, тот обмолвился, что его старшего брата отдали Кевлеренам. Дальнейшая же судьба мальчика неизвестна. Твой брат помнил лишь имя – Идальго. И еще то, что тебя отдали кому-то из придворных, некоей высокопоставленной особе. Нашему соглядатаю – он, разумеется, знал по именам всех старших Кевлеренов и их Избранных – не составило особого труда понять все остальное. Теперь он знал, откуда у Паймера появился Идальго. И посчитал, что эти сведения смогут нам каким-то образом пригодиться.

Идальго встряхнул головой, как будто пробуждаясь от кошмарного сна.

– Нам?..

Атилас сдержанно усмехнулся.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали разговор. Впрочем, мы оба знали, что так оно и будет.

Идальго не совсем понял, к чему клонит его собеседник, но одно уяснил точно: Атиласу нужно, чтобы Избранный Паймера думал, будто сам Идальго направляет разговор в нужное русло.

– А что такое Комитет Безопасности?

– Это – мы. Те, кого ты с герцогом видел прошлой ночью. Военные и гражданские.

– И все гражданские – Акскевлерены?

– Больше чем Акскевлерены.

Идальго пристально посмотрел на Атиласа.

– Значит, вы все – Избранные?

– Мы были ими.

– И Избранная королевы Сарры тоже?

Атилас отвел взгляд в сторону.

– Нет. Джалале осталась…

– Верна… – закончил за него фразу Идальго.

– Верна старым обычаям, – нехотя кивнул Атилас, и Идальго лишь сейчас уловил в его голосе легкую нотку грусти. – Верна Кевлеренам.

Ривальдиец оглянулся по сторонам, затем снова повернулся к Избранному Паймера. На его лице снова заиграла саркастическая улыбка.