Екатерина Шашкова - Марготта

– Ну зато теперь мы точно знаем, что за дверью кто-то есть, – с наигранным оптимизмом заявил Кьяло, отлипая от стенки. Теперь он снова выглядел как нормальный человек, вся прозрачность испарилась, как мои знания перед контрольной.

– Так мы и пароль знаем, а толку-то? – ответила я, снимая свое заклинание. – Пройти все равно не сможем.

– Это еще почему? Если пароль знаем. Скажем его, и они нас сами пропустят.

– А если не пропустят? Если они сегодня больше никого не ждут? Или ждут, но знают его в лицо? Или у них вообще для каждого человека свой отдельный пароль?

– Да брось ты! Зачем такая конспирация, они же не заговор по свержению Восточного Совета готовят. И если они знают приходящих в лицо, то зачем нужен пароль?

– Ну мало ли… И вдруг они нам не поверят. Что тогда?

– А тогда ничего, – беззаботно отмахнулся Кьяло. – Скажем, что ошиблись адресом и смоемся отсюда.

– Если успеем! – Кажется, у меня разыгрался внеплановый приступ пессимизма.

– Успеем! Да и не будет никто нас догонять, мы же еще ничего не знаем. Там наверняка творится что-то интересное, а ты трусишь, как девчонка.

Я едва удержалась, чтобы не ответить, что я и есть девчонка, но вместо этого зачем-то покосилась на Глюка. Крыс спокойно спал у меня на плече (или только делал вид, что спал, но в данный момент это не играло никакой роли). Пока я раздумывала, стоит его будить или так сойдет, Кьяло уже приблизился к двери и пару раз долбанул по ней кулаком. По коридору заплясало гулкое эхо. Меня охватило жгучее желание точно так же долбануть по мускулистой тушке своего наглого спутника, но потом я вспомнила, что он и так уже по лбу шарахнутый (правда, тоже лбом, причем моим), поэтому я ограничилась тем, что дернула за хвост Глюка. Крыс на этот жест немого протеста никак не отреагировал, зато я получила огромное моральное удовлетворение.

– Пароль? – спросили из-за двери.

– Победа или смерть, – откликнулся Кьяло, попутно хватая меня за руку и притягивая поближе к себе, чтоб не убежала.

Дверь распахнулась, и мы оказались нос к носу с привратником – лохматым седым старичком, который живо напомнил мне портрет Эйнштейна из кабинета физики. Какой-то любитель пошалить (не я!) несколько лет назад пририсовал портрету рога, фингал под глазом, растрепанную бородку, выбитые зубы и внушительную коллекцию шрамов по всей физиономии. Получившееся произведение искусства неизменно вызывало у первоклассников священный трепет, у выпускников – истерический хохот, а у учителей – праведный гнев. В жизни нашей школы портрет играл огромную роль – закрывал сквозную дырку между кабинетом и мужским туалетом; заменить его было нечем, поэтому снимать со стены изрисованную рожу не торопились, а потом и вовсе про нее забыли.

Так вот, привратник – живое воплощение того самого портрета (разве что без рогов) – молча посторонился, пропуская нас внутрь, и спешно захлопнул дверь (видимо, чтоб не дуло). Потом он совершенно равнодушно посмотрел на наши честные физиономии, немного задержал взгляд на моих ушах и, наконец, ткнул пальцем куда-то вбок:

– Вам туда!

В указанном направлении оказался еще один коридор, но в этот раз пошире и гораздо ярче освещенный. При этом ни одного окна я не заметила. Кажется, их здесь вообще никогда не было, поэтому я вполне логично заподозрила, что мы сейчас не в доме, а под ним. И не факт, что под тем, куда в прошлый раз заходила Тьяра.

– У меня такое чувство, что эти туннели-коридоры связывают между собой все пять домов тупика. А может, и еще что-нибудь, – озвучила я свою мысль. – Так что я совсем не уверен, что мы идем в правильном направлении. Может быть, Тьяра вовсе не сюда свернула.

– Кто? – не понял Кьяло.

– Ну Тьяра – девушка, которая вошла в коридор перед тем, как мы лбами столкнулись. Темненькая такая.

– А ты что, тоже за ней следил?

– Почему тоже? Я просто… Это ты тоже! И, между прочим, ты обещал мне рассказать, как оказался перед той дверью.

– Ну не сейчас же! Куда ты торопишься? Вот нет бы обрадоваться, что нас без проблем впустили, даже дорогу указали.

– Ага, знать бы еще куда.

– Не боись, мелкий, прорвемся, – авторитетно заявил Кьяло и ускорил шаг. То ли хотел поскорее добраться до места назначения, то ли понадеялся, что я быстро запыхаюсь и перестану пророчить неприятности.

Я не стала его разочаровывать и послушно замолчала, углубившись в мысли. Как назло, исключительно невеселые. Но спокойно обдумать сложившуюся ситуацию не получилось, потому что коридор внезапно обогатился боковым ответвлением, и Кьяло застыл как вкопанный, пытаясь определить направление нашего движения.

– Ну и куда мы теперь? – спросил он, так и не придя к однозначному выводу.

– Туда. – Я решительно кивнула на ответвление.

– Почему?

– Потому что идти прямо – это банально. Нормальные герои всегда идут в обход!

– А я не герой.

– А я просто ненормальна… ный! И что с того? – Как же трудно, оказывается, говорить о себе в мужском роде.

– Ну тогда получается, что мы должны двигаться прямо, – заартачился парень.

– Должны, – кивнула я, – но не будем. Потому что там уже кто-то двигается, причем нам навстречу.

В конце коридора действительно нарисовался неясный силуэт. Мы не стали дожидаться, пока он приобретет более четкие очертания или, того хуже, заметит нас, и на удивление слаженно нырнули в ответвление.

В отличие от двух предыдущих этот коридор не был прямым. Да он и коридором-то, строго говоря, не был. Мы оказались в туннеле, извилистом, как хвост Глюка, только очень уж коротком. Не успела я привыкнуть к постоянным поворотам и загибулинам, как он внезапно закончился и мы оказались перед сплошной стенкой, сложенной из крупных камней.

– Тупик! – не без злорадства констатировала я, сама толком не понимая, на кого направлена моя язвительность.

– Этого не может быть! – убежденно заявил Кьяло, внимательно осматривая стену. – Какой смысл заканчивать проход тупиком?

– Ну может быть, его просто не успели достроить…

– Да как это не успели? Этим переходам же лет двести, если не больше. Неужели за такой срок не могли все доделать?

– А может, оказалось, что он никому не нужен, вот и бросили на середине. – Откровенно говоря, спорила я больше для приличия. По крайней мере, меня такая неуверенная аргументация не убедила бы. Кьяло, как выяснилось, тоже.

– Вот просто так взяли и бросили? А факелы по стенам исключительно для красоты развесили и подожгли только для того, чтобы веселее было? Думай, что говоришь! Здесь наверняка есть какой-то тайный ход, осталось только его найти.

С этими словами парень бросился простукивать стенку. Я очень смутно представляла себе, чего он собирался этим добиться. Понятно, что если где-то за слоем камня скрывалась пустая ниша или продолжение хода, то звук должен был измениться, но я понятия не имела как.