Андрей Астахов - Сага о Рорке

– Ты уверен, что его нет в городе? – спросил он человека в кожухе.

– Так, княже. Весь Рогволодень обегали, с ног сбились. Знать, в лес он подался. Там его не достать, ночью-то.

– Достану. Лес велю поджечь, а достану. Ужо не увидит… Ступай, награду потом получишь.

– Князь что-то шепчет, – вдруг воскликнул Ольстин.

Четвертый сын князя, Ведмежич, оттолкнув слугу, рванулся к умирающему, склонился над ним, пытаясь разобрать, что же пытается сказать Рогволод. Прочие же, движимые любопытством, приблизились к самому ложу, прислушивались.

– Отойдите вы! – крикнул разгневанный Боживой, отталкивая самых рьяных. – Здесь и так духота, а вы ему дышать не даете.

– Батюшка, молви что-нито! – молил Ведмежич, всматриваясь в лицо Рогволода, но князь только шевелил губами, и невозможно было понять, что же он хочет сказать окружающим.

– Уже и голоса нет, – вздохнул кто-то. – Вборзе [62]помрет…

– Дай мне! – Боживой оттолкнул брата, сам склонился над отцом. – Батюшка, скажи свою волю, не уходи, не передав стол. Предотврати споры, передай стол по закону.

Боживой заметил, что будто гнев осветил восковое лицо Рогволода, чуть заметно задрожали мускулы на щеке. Вновь князь принялся беззвучно жевать губами, но никто ничего не услышал.

– Увы, с таким же успехом можно вопрошать скалы дракенборга! – вполголоса произнес Ринг.

– Княжич, не тормоши его! – взмолился Ольстин. – Дай ему помереть спокойно.

– Пошел прочь, холоп! – злобно бросил Боживой, вновь склонился над умирающим. – Батюшка, именем Сварога и Хорса заклинаю – говори!

– Погоже так обмирающего пытать, – зашептались в толпе, – слаб он, а может, и разумом скорбен стал.

– Молчать! – вступился за брата Горазд. – Никто не знает воли богов. Захотят боги, болезнь уйдет от отца. Боги все могут.

– Замолчите все! – крикнул побледневший Боживой. – Он говорит, клянусь Ярилом!

– Тебе почудилось, брат, – с сочувствием промолвил княжич Радослав. – Никто ничего не слышал.

– Жизнью клянусь, он что-то сказал… Вот, опять!

В самом деле, губы князя дрогнули, разлепились в мучительном усилии, какой-то странный звук вырвался из них, похожий на карканье и на предсмертный хрип одновременно.

– Р-рк! Р-хк!

Теперь уже все были убеждены, что слышали это, что дар речи понемногу возвращается к Рогволоду. Лица просветлели, вокруг ложа началась суматоха: все хотели услышать, что же говорит князь, подталкивали друг друга к ложу, и иные из стоявших с трудом удерживались на ногах, чтобы не упасть на больного. Княжичи оттеснили всех, велели замолчать. И в тишине отчетливо прозвучал хрип князя:

– Р-рк! Р-хк!

– Удивительно, но я понимаю его, – сказал Браги. – Клянусь змеем Мидгард, он зовет Рорка.

– Ты с ума сошел! – нахмурился Световид, вышедший из-за спин княжичей.

– А у тебя есть другое объяснение, ведун? – ответил Браги, выпрямив рыжую бороду.

– Батюшка, ты хочешь видеть внука? – наклонившись, произнес Боживой.

Рогволод дважды опустил веки. Боживой закусил губу от ярости.

– Сбег он, батюшка, или волком перекинулся, – сказал он. – Не знаем, где проклятого искать.

Еле слышный стон издал Рогволод и долго лежал в молчании. Все терпеливо прислушивались, ожидая слов князя, но вскоре Боживой не выдержал.

– Батюшка, какое тебе дело до этого несчастного? – заговорил он. – Все ждут воли твоей, кто князем будет.

Рогволод молчал. Боживой отер пот со лба. Остальные княжичи переглядывались в недоумении.

– Сдается мне, что князь хорошо бы поступил, назначив преемника, – шепнул Ринг на ухо отцу. – Иначе эти семеро просто передушат друг друга.

Рогволод будто услышал эти слова. На его застывшее лицо вновь набежала еле уловимая тень гнева. Тонкие губы раскрылись, умирающий князь выговорил:

– Р-рк!

– Постой, племянник, дай мне, – сказал Браги, видя, что Боживой окончательно теряет самообладание. – Брат, неужто ты хочешь видеть Рорка вместо себя князем антов?

Лицо Рогволода просветлело, он дважды моргнул, подтверждая, что Браги правильно его понял. Княжичи помертвели. Минуту в горнице никто от изумления не мог вымолвить ни слова, пока Боживой, не помня себя, не закричал:

– Во имя Хорса Пресветлого! Что он говорит? Волкодлака, колдуна, отродье навье Великим князем сделать? Это болезнь помрачила его разум!

– Уймись, Боживой! – сурово одернул княжича Световид. – Рогволод пока еще князь, говорит волю свою.

– Да он безумен! – Боживой вырвался из рук братьев, вцепился пальцами в покрывало у горла отца. – Я должен быть князем антов, я, Боживой, старший из сыновей! Слышишь, я должен быть князем!

Но Рогволод не слышал уже ничего. Белесая муть перед его глазами на мгновение прояснилась, и князь увидел, как из-за спин склонившихся над ним безликих фигур вышла высокая женщина в белом покрывале. У нее лицо Вешницы, первой жены князя, умершей сорок лет тому назад. Она улыбается и зовет его, но рот у нее какой-то странный, безгубый. Собрав все силы, Рогволод приподнялся ей навстречу, но захрипел и откинулся на ложе. Пальцы его разжались, глаза остекленели, нижняя челюсть отвалилась, и только тягучая слюна продолжала вытекать из провалившегося рта.

– Кончился, – прошептал Ольстин и поежился.

В горнице сразу стало холодно и жутко. Люди притихли, прятали друг от друга взгляды, спешили выйти вон. Волхв Световид взял за плечо ошеломленного Боживоя.

– Пока Рорк не нашелся, ты князь, – сказал он. – У ворот терема собрались посадские люди – выйди к ним, скажи, что князь почил с миром, созови всех на тризну.

Боживой вздрогнул, поднял полные слез бессильной ярости глаза на волхва.

– Пока Рорк не нашелся… – пробормотал он.

– Убей волчонка! – зашептал Световид. – Пошли надежных людей. Анты поддержат тебя. Все поддержат тебя. Убьешь проклятого, обезопасишь род свой от всех превратностей.

Глаза Боживоя вспыхнули.

– Я найду его! – прошептал он.

– Сейчас ничего с ним не поделать, – усмехнулся волхв. – Рорк под рукой варяжина Браги. Знаю я, что он на кораблях варяжских прячется. Там его тебе не достать. Однако война – это война. Захотят боги, сгинет проклятый волчонок под мечом.

– Я его сам убью, Световид.

– Балмочь! Ты должен здесь остаться. Пошли вместо себя Ведмежича. И надежного человека найди. Пусть будут там вместе с отродьем волчьим.

– Ты сказал, Световид!

– Боги на твоей стороне, Боживой. Почти их, и они предадут сына Рутгера в твои руки.

– Будешь ли со мной, Световид?

– До конца. Мой враг – твой враг.

Боживой бросил взгляд на остывающее тело отца, приблизился, поцеловал усопшего в лоб и размашистыми шагами вышел из горницы следом за остальными княжичами.

Ночь была темная и жаркая, одолевала духота. Внизу поминали умершего Рогволода: тело князя перенесли в повалушу [63], там же собрались волхвы и бабки-плакальщицы оправлять поминальный обряд. Кое-кто уже напился: громкие пьяные голоса были отчетливо слышны в ночной тишине. Иногда Яничке казалось, что она слышит голоса братьев.