Александр Гуров - Рождение Повелителей - Часть 1

До утра Немо пролежал посреди дороги. И тут к нему повернулась удача: с восточных ярмарок возвращался кузнец из небольшого приграничного городка Южной Короны. Телега с запряженными двумя гнедыми лошадьми брела по дороге, поскрипывая старыми колесами. Увидев тело обессилевшего Немо, извозчик остановился, бросил поводья и аккуратно спрыгнул на землю. Это был коренастый человек пожилого возраста, широкоплечий, с прямой осанкой, огромные костяшки пальцев демонстрировали его подвиги в кулачных боях. В телеге сидел еще один человек, стать которого уступала извозчику и в крепости, и в росте, это был его сын. Кузнец приблизился к Немо, осмотрел тело, проверил дыхание. Дышит. Значит, жив. Легко и аккуратно он подхватил мальчика. Натруженные мозолистые руки кузнеца взяли ослабевшего от голода и недомогания малыша почти также ласково, как руки матери. Вскоре Немо лежал в пустой после торгов повозке. За ним нехотя ухаживал второй путник, обрабатывая раны и выдирая приевшиеся занозы из рук и ног. Всю дорогу до городка Нимфеи — место, где жили подобравшие Немо — сознание не возвращалось к северянину. Изредка, в бреду, он бросал несколько фраз об атаке, о смерти родителей, о мести, но они терялись в ослабленных устах, и из них выходили только всхлипы и стон.

Повозка двигалась медленно, будто нехотя. Постоянно натыкаясь на ямы и канавы пустынной дороги. Как не хотел кузнец из Нимфеи приускорить лошадей, все его попытки были тщетны. Опасность, идущая от дорожных разбойников, заставляла ехать на стороже, да и сама дорога оставляла желать лучшего. Лошади не могли разогнать повозку быстрее, чем уже есть.

Один из людей в повозке причитал по поводу странной находки:

— Отец, зачем мы носимся с этим северянином? — говорил он — Все равно его не примут в нашем городе, толку от того, что мы его подобрали не будет, только люди будут шептаться у нас за спинами.

— Артрест, сын, тебя не должны волновать шепоты других. Мы живем своей жизнью, и никто не посмеет осуждать нас, — спокойно, пытаясь доходчиво объяснить непонятливому сыну, говорил Гефест. — К тому же не оставлять же его посреди дороги на растерзания стервятникам и воронью!

— Но отец, в городе так ненавидят северян, не хватало, чтобы невзлюбили и нас. — не унимался Артрест.

— Никто не узнает, откуда этот малыш, ведь так? — давая в вопросе указания, отрезал Гефест.

Разговор больше не продолжался. Позже Артрест осмелился снова начать беседу, но о Немо не проронил ни слова.

Весь день повозка двигалась не останавливаясь. Артрест ухаживал за Немо, не редко вытирая северянину его запотевшее лицо и накладывая новые компрессы. Гефест без устали гнал лошадей. Он боялся, что мальчишка не доживет до прибытия в город, но так не случилось. Немо был слишком крепким орешком, через многое ему пришлось пройти, чтобы теперь так просто умереть.

Когда кузнец уставал, на поводьях его сменил сын. Ближе к вечеру впервые останавливались, чтобы дать отдых животным.

Когда солнце маячило у горизонта, порываясь скрыться за ним на ночлег, кузнец свернул с дороги, чтобы сократить путь и выиграть время. Теперь путь шел по бездорожью. Лошади все быстрее уставали под тяжестью повозки, хоть после торгов она и была пуста.

Под вечер на горизонте показались городские огни. Путники продолжали ехать по непроторенной дороге, сворачивая все левее и левее, чтобы выехать к воротам. Огни приближались, вскоре можно было разглядеть городской частокол, как змея обвивавший весь город. Частые набеги заставили горожан быть всегда на чеку. Когда повозка кузнеца была уже возле массивных ворот — казавшиеся вечером монолитной стеной, непроходимой преградой для любого — из них вышел стражник. Сразу признал Гефеста и, ни о чем не спрашивая — как это полагается — стал открывать ворота. Кузнеца здесь знали все. Гефест протолкнул сына в дверь без каких-либо претензий со стороны стражи.

— Артрест, поскорее приведи Малаха. — прикрикнул вслед сыну Гефест. Но лишние наставления ему были ни к чему, он знал, что, как только повозка подойдет к воротам города, предстоит бежать за знахарем.

— Зачем тебе лекарь, Гефест? — удивился стражник — Что-то случилось, ты не ранен?

— Нет, Радмир, со мной все в порядке, а вот с парнишкой, которого мы нашли на выезде из Кураста… — Гефест сделал глубокую паузу — Ладно открывай ворота, для парня дорогА каждая минута, я все объясню на Сборах.

Молча, стражник открыл ворота. Снова повозка заскрипела своими колесами, только теперь по оббитой камнями мостовой. Петляя по закоулкам, повозка подъехала к одному из городских домов. Это был ухоженный двухэтажный дом с пристроенной кузницей и небольшим двориком.

Артрест уже стоял возле дома, когда Гефест остановил лошадей. Вскоре подоспел и знахарь. Вместе с кузнецом они осторожно перенесли Немо — так и не пришедшего в сознание — внутрь дома, уложили его на кровать в одной из комнат. Обычная для южан комната: высокий потолок; тяжелые балки, сбитые мастером своего дела не только в кузнечестве, но и в строительстве Гефестом; в центре дальней стены выбито овальное окно с прямым основанием; в дальнем углу пылился шкаф, в другом — увесистый сундук. В эту комнату уже, по-видимому, давно никто не заглядывал, а уборкой здесь и не пахло.

Малах попросил всех удалиться. Около часа он не выходил из комнаты. Когда же, наконец, знахарь вышел, измученный от ожидания Гефест, стал сбивчиво расспрашивать его о мальчике.

— Не переживай Гефест, — успокаивал взволнованного кузнеца Малах — с малышом все будет хорошо, ему пришлось не сладко, но он крепок и скоро сможет бегать по улицам со своими ровесниками. Кстати, где ты его нашел? Кто он?

— Это долгая история — немного растерявшись, вытянул из себя Гефест — Ты услышишь ее, только не сейчас.

— Не буду настаивать, иногда надо время… Вот возьми этот отвар, — Малах протянул кузнецу зеленоватое варево со специфическим запахом. — Давай его малышу три раза в день, это поддержит его силы и придаст новые. Мне надо наведаться в степь за более мощными травами.

— Когда ты вернешься?

— Завтра днем, сегодня идти поздно. Да и темно на улице, все равно ничего дальше своего носа не разгляжу. Выйду утром, к обеду буду. — с небольшой доброй улыбкой говорил Малах; Гефест же был мрачен, как столб поднимающегося над полем брани дыма. — Да не переживай ты, выкарабкается твой малыш. Он еще и не такое испытает в своей жизни, а ты здесь уже чуть ли не хоронить его собрался.

— Ты прав, друг, — встрепенулся кузнец. — Встретимся завтра. Заодно расскажу тебе, где я нашел это дитя. — тихо промямлил кузнец.

— Будь, по-твоему, до встречи! — хлопнул Гефеста по плечу Малах.