Александр Гуров - Рождение Повелителей - Часть 1

К полудню из южных ворот Травансаля выехала одинокая повозка, две гнедые лошадки зарысили по Южному Ханскому Тракту — на востоке все тракты носили имена «Ханский», так уж было заведено. Большак был сравнительно стар по годам, но молод на вид. Он был выложенный огромными плитами, которые были мастерски подбиты друг к другу, между монолитами не было и мизерной пробоины. За трактом следили специальные ханские службы, поэтому он был чист и ухожен, даже одной травинке не удалось вырваться из-под каменных плит.

Многоликая природа предстала перед двумя путниками во всей своей красе: на обочине зеленела высокая трава, как заколдованная не приближалась к дороге; над головами кружили ярко оперенные птицы, не переставая твердя свои музыкальны ритмы; окрест порхали бабочки и стрекозы, ловко увиливая от ненасытных птиц; на камнях нежились юркие ящерицы под лучами палящего солнца, которое и не собиралось скидывать свои теплые сети с осенней земли; с востока дул нежный морской ветерок, вновь маня Немо покорять водные просторы.

Дорога была приятной. Даже слишком приятной, когда вспоминаешь Холмское ущелье! На поводьях сидел Немо, завтра его место займет Гефест, в том, чтобы ехать ночью никто даже и не думал. Гостеприимные таверны сплошь и рядом заполонили Тракт. Многочисленные посты и, видневшиеся чуть поодаль, сторожевые башни, не давали разбойникам ни то что нападать, а даже приблизиться к большаку — вот та защита дорог, о которой еще восемь лет назад говорил на Городских сборах (тех самых на которых решался вопрос Немо) Гвилдор, а ведь он до сих пор ищет убийцу своего старшего брата, того самого, которого нашел убитым на дороге мальчик-северянин!

Гефест подсел к сыну. Судя по лицу отца, предстоял серьезный разговор. Немо приготовился к худшему, он догадывался, что разговор пойдет о Славе Ондала.

— На кой черт тебе Шлем? — на прямик спросил Гефест. — Лежал всю жизнь у хана и пусть столько бы пролежал, а ты…

— Я брал его не для себя, — прервал отца Немо.

— А для кого же?! - съехидничал кузнец.

— Для Квал-Тарра, или ты еще не понял? Подумай сам, варвар приехал на турнир с одной целью — пройти "смертельный туннель" и получить ни девушку, ни славу, а именно Ондал. — с некоторой укоризной ответил Немо.

— И что?! Ты отдал артефакт ему?! - встревожился Гефест.

— Нет. — спокойно продолжал Немо. — Он не принял мой подарок.

— Не принял подарок, — коверкая слова сына парировал кузнец. — Он что дурак?! Может варвары и глупы, но ни как не Квал-Тарр! — заключил Гефест.

— Он не дурак. Но оказаться "дважды в догу перед чужой расой" он отказался. Уж такой народ варвары! — немного восхищенно пролепетал Немо.

— Да, но если он проделал весь путь ради Шлема, нельзя ли было приструнить свою гордость и взять его? — деловито сказал Гефест.

— Можно. Любому можно, но варвару — никогда! — подобно Квал-Тарру закончил северянин.

— Странно ты как-то стал разговаривать! Что-то сильно тебя изменила дорога! И Квал-Тарр приложил к этому свою руку… — Гефест задумался — Как когда-то мне сказал Малах: "все что не случается, все к лучшему". Может и твои изменения к лучшему, и то, что Шлем у тебя, возможно, тоже к лучшему. Ведь он у тебя? — поинтересовался Гефест.

— Да, — коротко ответил северянин.

— Ну, вот и отлично! А забивать себе голову пока не стоит. Поживем — увидим! Сворачивай с Тракта, видишь, вон там трактир стоит, — показал пальцем кузнец. — Вечереет, а шаркаться в поисках трактира в сумерках не охота! Давай, давай, сворачивай!

Немо последовал приказу отца, их повозка свернула на проселочную дорогу. В шагах эдак ста, там каменной глыбой врезался в зеленую почву постоялый дом. Одинокой постройкой, нерушимым бастионом посреди восточных лугов предстал он в лучах закатного солнца.

Друзья действовали по привычной схеме: Немо загоняет повозку и лошадей в стойла, Гефест — договариваться с хозяином о ночлеге и еде.

После длительного пребывания в Травансале, кошельки заметно исхудали. Поэтому пришлось поумерить аппетиты и поужинать не привычно скудно. От пива так и вовсе отказались. После торгов кошельки вновь наполняться золотыми и серебряниками, но до Кураста надо перебиться тем, что есть.

Комнаты для ночлега не отличались особым удобством, — что нельзя было сказать об удобных комнатках в тавернах Древней Столицы, даже в Нижнем Травансале — наскоро сбитые деревянные постели оставляли занозы даже через покрывала, уж слишком тонкие они были! Окно вырезано слишком высоко, чтобы наслаждаться природой, пусть даже в сумраке ночи. Две кровати, один стол, два стула и огарок свечи — вот и все убранство комнаты. Но друзьям было не привыкать, они заехали в таверну только для того, чтобы спать не в повозке, а в четырех стенах, не на семи ветрах, а в тихом помещении.

Ночь прошла быстро. Огненный диск развеивал ночные тени и сны, знаменуя рассвет.

— Пора в путь! — начал утро своим любимым дорожными словами Гефест.

— Пора… — невесело парировал Немо.

Долго собираться не пришлось, точнее, собираться вообще не пришлось, все вещи не покидали повозки, только свой тюк Немо не оставлял ни на секунду, Гефест понимал, что за ноша лежит в нем, поэтому глупыми вопросами не донимал.

Повозка вновь выехала на Южный Ханский Трак, лошади рысили на удивление резво, наверное, им уже надоело стоять в Травансальском хлеву. Гефест держал вожжи и непринужденно голосил старую дорожную песню:

— Занялся самодеятельностью?! - ухмыльнулся откуда-то со дна повозки Немо.

— Спи давай, и не мешай! — рассмеялся Гефест, он прекрасно знал, что исполнять народные песенки не в его стиле, но настроение было хорошо, как никогда.

— Сплю, сплю. Тебе бы в бродячие артисты податься, колесить по всему Айзолину, а не в кузне губить свой талант! — подшучивал над отцом Немо.

Северянин знал, что Гефест неплохо слагал песни. Эту он придумал сам, и она получила большое распространение, теперь такую дорожную песенку можно было услышать в любом конце Айзолина, а про автора песни уже и забыли думать!

— Ну, вот и спи! — сделал обиженный вид Гефест. — А я что-нибудь новое придумаю!