Александр Гуров - Рождение Повелителей - Часть 2

Двое друзей — друзей ли? — вернулись в лагерь. Варвары насытившись уже укладывались на боковую, выставляли часовых. Лагерь выглядел так, словно горцы на войне. Может, так и было. Дикая природа не жаловала, могли напасть и волки и еще какая-нибудь живность, не говоря уже о всякого рода вампирах!…

…Часовые варвары стояли на своих постах, над небольшой поляной, где расположился отряд горцев. Всплывала уже не полная луна, лагерь спал. Спал и Немо в той комнатушке, в которой не так давно распрощался с Норгимом. Погребальный костер спет, жизнь отпета, смерть оплакана.

— Ветер тебе в помощь, пусть он отведет тебя в страну вечного счастья…

Грусть и боль углубились в страдальческом сердце. Но завтра буде новый день, завтра решаться проблемы, которые не получилось решить сегодня. Главное — не добавить новых.

А сегодня ночью надо спать, набираться сил перед неравной схваткой…

Он убегал. Его сердце, казалось, скоро разорвется на мелкие части, легкие скоро выпрыгнут из груди, но он беспрерывно бежал, бежал в паническом страхе, не видя перед собой ничего, кроме падающего замертво тела, с пронзенным насквозь горлом. Его меч еще хранил засохшие капли крови убитого им. А ведь Арнел был невиновен, он ничего не сделал такого, за что ему следовало получить столь страшную кару. Что побудило его сделать подобный шаг? Он сам не мог ответить на этот вопрос. Его словно сковала чужая сила, сама направила руку, сама воткнула острие меча в шейные позвонки невиновного…

Он бежал, через темное и угрюмое ущелье. В лицо били лучи мертвого светила, показывая неширокий путь своими косыми лучами. По бокам мелькали насаженные на длинные деревянные колья нечеловеческие черепа. Ему казалось, что все глаза некогда умерших, чьи головы теперь служат отпугиванием незваных гостей, смотрят на него, не отрывая своих пустых глазниц.

Сегодня он сделал слишком много зла, чтобы просто забыть об этом дне. Он убил того, кто считал его пусть и не другом, но товарищем точно. А он подло ударил в спину, убил ни в чем не повинного человека, убил подло и хладнокровно. А теперь он должен искупить свой грех…

Он бежал не от врагов, а от самого себя, но, как известно, от себя не убежишь. И приходилось глушить все непокорные мысли в усталости и страхе.

У беглеца, кроме совести, был и другой враг, не один — целая свора. Вампиры. Вампиры, которые непонятно почему не тронули его безосознанное тело, когда он не мог сопротивляться и был самой легкой добычей из всех. Но его почему-то не тронули и пальцем (если искривленные фаланги вампира можно назвать пальцем). Эти бестии кружили, хлопая своими кожаными крыльями где-то в Горах. Но что им мешает вновь выследить добычу и напасть?

Горцы тоже могли пуститься по следу и убить. Жизнь была под угрозой, враги загоняли в клетку. Или это просто паранойя?

Но на варварах и вампирах враги не заканчивались. Был еще один, самый ненавистный из всех — человек, который посмел беспощадно убить Его родного брата, человек по имени Немо. Кровожадный северянин, который непонятно чем руководствуясь, отпустил Его восвояси. Но это не изменит планов. Обидчик должен ответить за грехи своего прошлого! И он, Гвилдор, рассчитается с хладнокровным северянином-убийцей, рассчитается сполна…

Текло время. Убегающий потерял ему счет. Он бежал не останавливаясь весь день — и ночь? Различить какое время суток мешал непонятный полумрак, который неведомо как затянул своей могучей дланью все небо. Не обычный ночной мрак, странный и давящий сумрак.

За спиной бегущего мелькнула небольшая летучая стая, но небольшой лишь на первый взгляд. Всмотревшись, можно увидеть мириады исполинских крыльев, которые несли к Гвилдору целое полчище летучих мышей. Сразу почудились, будто все их отвратительные кроваво-красные глаза вмиг устремились на торговца, желая разорвать на мелкие части и полакомится сочной человеческой плотью.

— Это конец… — судорожно подумал Гвилдор, в отчаянии останавливаясь и тяжело дыша от чрезмерного бега. — Это конец! Все! Брат, я не отомщу твоему убийце за тебя. Прости, я иду к тебе.

Стая все приближалась и приближалась, скоро она должна была затмить и без того темное ночное небо количеством своих мерзких крыльев. Налитые кровью глаза впились в стоящего с опущенными руками человека. Сегодня стая получит свой корм. Как давно она этого ждала! Будет пир, какого уже давно не было. Сегодня стая сполна напьется людской кровью, сполна возьмет с жалкого и ничтожного человечишки его жизненные соки. Смерть, смерть, смерть всему человеческому роду!

Человек собрался с последними силами, взял на перевес широкий палаш Арнела. Свое оружие он выронил в бою, второй меч умчался вместе с лошадьми. Гвилдор принял боевую позу, чтобы не на жизнь, а на смерть сразиться с тем врагом, который шел к нему лицом к лицу. Торговец не был матерым воином, он никогда не обучался военному мастерству и фехтованию, никогда не брал участия в турнирах и уж тем более не побеждал, но за бесценок отдавать свою жизнь он не станет.

— Судьба рассудит, кто прав, кто виноват! — выкрикнул он и очертя голову помчался на встречу врагу.

9 Января 1485, Водопады Нур,

Келебреттские Горы

С утра Немо разбудил старый и добрый знакомый — варвар Квал-Тарр.

— Просыпайся!… Впереди у нас долгий путь и серьезный разговор! — без всяких церемоний тормоша северянина осведомил горец.

После того, как северянин открыл глаза, Квал-Тарр оставил на пошарпанном сосновом столе холодную похлебку, — остатки той, что варилась вчера — и моментально скрылся в дверном проеме. Немо остался в гордом одиночестве. Закончив неказистый завтрак, собравшись с силами и с мыслями, он вышел из ночной обители.

Окрест стоял мрачный вековой лес. Зимнее солнце скудно освещало поляну. Его морозные лучи искореживали и без того мрачную картину заброшенного селения. Покосившиеся стены домов приобретали очертания исполинских чудищ с глазами в прорезях окон, ртами-дверями и растрепанной шевелюрой крыш. Немо отвел взгляд с деревенских жилищ, изгоняя видения.

Лес нависал жутким стражем. Оголенные стволы, словно копья, припорошенные снегом, врезались в небо, желая нанести ему как можно большую рану. Гробовую тишину разрушали завывания холодных порывов ветра, мчащих и несущих жалящие снежинки сквозь толщу леса и непоколебимых изваяний скал.

Серое и мрачное утро змеиным кольцом свилось вокруг сердца. Тягостно сдавливало грудь в каком-то надоедливом и липком ощущении опасности. Избавиться от него не получалось, ровно, как и приуменьшить.

Лагерь бесшумным облачком снимался с земли, собирались последние походные палатки, закидывали серой землей остатки вчерашних костров.