Юлий Буркин - Исковерканный мир

– Что с тобой, Митя?! - Дмитрий открыл глаза и обнаружил, что Аннушка тормошит его за плечо. - Тебе опять приснился кошмар?.

– Да… То есть нет. - Дмитрий понял, что от нынешнего сна не сохранилось в его душе того неприятного осадка, который оставляли два предыдущих. - Я что, кричал?

– Да. Ужасно. Перепугал меня насмерть. А что тебе снилось?

– Мне снилось… - Тут Дмитрий почти физически почувствовал, как содержание только что виденного сна ускользает в пучины его подсознания… - Э-э-э… Мне снилась гордыня! - вспомнил он.

– Какой ты впечатлительный, - улыбнулась Аннушка и откинулась на подушку. - Больше никогда не буду спорить с тобой перед сном.

– Да-да, не спорь, милая, - сказал он, обнимая ее. - Тем более, что всегда права только ты, а я не признаю этого только из упрямства. Я пойду сегодня в ОГПУ и сделаю все так, как ты сказала. - Он и сам не понимал, откуда пришло к нему это решение, однако твердо знал: он должен так поступить. Хотя бы для того, чтобы помочь Николаю Андреевичу.

На этот раз у него не было повестки, и, назвав свою фамилию дежурному, он минут пятнадцать прождал, пока его пропустят. Ему вдруг подумалось, что он напоминает сейчас мотылька, упорно стремящегося к погибели в огоньке свечи. Метафора банальная, но отвратительно точная.

Наконец ему позволили выйти из проходной в вестибюль, и на подкашивающихся от волнения ногах он двинулся вверх по лестнице. «Какая низость!» - ругал он себя за это малодушие. Постучал в дверь уже знакомого кабинета.

– Да?! - отозвались изнутри.

Дмитрий вошел и с удивлением обнаружил, что на этот раз за столом сидит совсем другой, смуглый и чернобровый, человек. Прежней была только форма комиссара.

– Простите, а где?.. Э-э… - Дмитрий судорожно попытался припомнить фамилию, но вспомнил лишь то, что в прошлый раз он и не удосужился ее узнать.

– Переведен, - отрезал новый комиссар. - А вы, собственно, кто такой?

– Моя фамилия Полянов… - промямлил Дмитрий и беспомощно развел руками.

– А-а! - новый комиссар грозно прищурился и поднялся из кресла, потрясая в руках папкой досье. - Тот самый Полянов! Сам явился!

– Да, - оторопел Дмитрий. - Вчера я разговаривал с вашим товарищем…

– Он мне не товарищ… - комиссар с размаху хлопнул папкой о стол. - Это вам он товарищ! - сказав это, он выжидательно вперился в Дмитрия угольками глаз.

Тот, поежившись, попытался перевести разговор в нормальное русло:

– Я хотел сказать, что в Румынию я ехать готов…

– Крысы бегут с корабля! - нехорошо усмехнулся гэпэушник, снова садясь. - Не-ет, господин Полянов, этот трюк у вас не пройдет! Ваш «товарищ» нам все рассказал. Раскололся, что называется. Не таких раскалывали.

Дмитрий попятился:

– Простите, я, пожалуй, пойду…

– Сидеть, контра! - рявкнул гэпэушник, и Дмитрий тут же безвольно опустился на стул.

А чернобровый принялся монотонно, но угрожающе перечислять все прегрешения Дмитрия, после каждого легонько ударяя ладонью по обложке досье:

– Итак, вы сын царского офицера, - комиссар шлепнул по папке, - вступив в преступный сговор с бессарабскими оккупантами, - шлеп, - протаскивали в массы буржуазную идеологию, - шлеп, - путем так называемой «реставрации», - шлеп…

Дмитрий сделал руками протестующий жест и попытался было что-то сказать, но не успел, суровый комиссар, неожиданно подавшись вперед, гаркнул:

– Имена?! Клички?! Адреса явок?!

Хватая ртом воздух и ненавидя себя за трусость, Дмитрий не мог произнести ни слова. Но тут внезапно распахнулась дверь, и на пороге кабинета в сопровождении солдат с винтовками возник еще один, на этот раз рыжий и краснолицый, комиссар с маузером в руке:

– Вы арестованы! - с порога просипел он.

Дмитрий, обреченно вставая, поднял руки. Но рыжий комиссар, не обращая на него ни малейшего внимания, прошел мимо, прямо к столу и склонился к сидящему за ним чернобровому:

– Сдайте оружие.

– Серега, ты чего?.. - густые брови того изумленно поползли вверх.

– А ну, не разговаривать, контра! - сиплый голос рыжего не предвещал ничего хорошего. - Давай наган. И без глупостей.

Ствол его маузера и штыки солдатских винтовок были направлены на чернобрового. Тот медленно поднялся, вынул из кобуры пистолет и положил на стол. Рыжий стремительно сдернул его оттуда и сунул себе за ремень. Затем обернулся к солдатам:

– Уведите гада!

Прежде чем выйти из-за стола, чернобровый неуверенно затянул: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»… Но, получив по зубам рукояткой пистолета, замолк. Утирая кровь с разбитых губ, подталкиваемый солдатами, он понуро поплелся к двери. А рыжий уселся в кресло и тут, наконец заметив Дмитрия, уставился на него зелеными, как ягоды крыжовника, глазами:

– По какому вопросу, товарищ? - просипел он.

– Я по поводу командировки в Румынию… - еле слышно вымолвил Дмитрий, понимая всю бессмысленность своего заявления.

– И что вам сказал этот ? - рыжий сделал брезгливый жест в сторону двери.

– Не отпускает…

– Вот гад!.. - крыжовниковые глаза превратились в узкие щелочки. - Контра…

Что-то черкнув на официальном бланке, он протянул бумагу:

– Зайдите в шестой кабинет, поставьте печать. Счастливого пути, товарищ.

Больше не глядя на Дмитрия, он достал папиросу из пачки «Герцеговины флор» и принялся разбирать документы на столе. На негнущихся ногах Дмитрий вышел в коридор, нашел шестой кабинет с окошечком в двери и протянул бумагу.

Из окошечка на него глянула миловидная озорная девичья1 физиономия.

– Везет же людям, - сказала девушка-секретарь, принимая документ и лукаво улыбаясь Дмитрию. - По заграницам разъезжают, как по собственной коммунальной квартире. Привезете тушь для глаз, поставлю печать, не привезете, не поставлю.

– Привезу, - пробормотал он, чувствуя, что ему не поверят, что его мимолетное везение закончилось…

Но девушка, весело рассмеявшись, ударила штампом по мандату и, возвращая его вместе с разрешением на выход из здания, погрозила пальчиком с пурпурным ноготком:

– Смотрите, товарищ, не забудьте! Обманете, больше не выпущу.

Дмитрий не заметил, как промчались три дня, в течение которых он оформил все бумаги на выезд. Каких-то три дня! Он никогда не поверил бы, что такое возможно. Он знал, что время от времени разражаются скандалы, связанные с тем, что из-за невозможности быстрого выезда срывались заграничные гастроли даже у какой-нибудь русской знаменитости. А уж с простыми людьми церемонились и того меньше. Дмитрий много раз слышал истории и про то, как люди, которым нужно было ехать за рубеж, месяцами обивали пороги наркоматов и ведомств, но так и не получали визу. А если и уезжали, то куда-то совсем в другие места, да и то - на казенном транспорте. Но мандат, выписанный ему рыжим чекистом, буквально творил чудеса.